Книга Интернет-журнал "Домашняя лаборатория", 2008 №7 - Журнал «Домашняя лаборатория»

уметь различать под гипнотизирующими взглядами грозной всемудрой учительницы.

Теперь взгляд профессионала 35 лет спустя. За последующие 8 лет обучения в школе я видел много учителей, которые мне могли бы не нравиться по самым разным причинам. Были люди, не знакомые со своим предметом, были глупые, были психически неуравновешенные. В каждом классе попадался учитель, недолюбливавший лично меня. Были люди, реализовавшие свои личные амбиции лидерством среди школьников. Но все это было как-то архаично и по-домашнему. Здесь, единственный раз за время обучения, мне попался хороший профессионал, который обучая, не имеет цели чему-нибудь научить.

Я вернусь к этой проблеме позже.

Еще забавно. Я в первый раз имел возможность наблюдать, как паства выбирает себе пастыря.

ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ ШКОЛА

Кажется, на вывеске следующей школы было слово "экспериментальная", и, кажется, были слова "академии педагогических наук". Туда надо было ездить на автобусе, потом на метро, но в те времена третьеклассник мог спокойно это делать сам. Половина моих одноклассников тоже ездили в школу на метро, а то и на электричке.

В этой новой моей школе учителя были хорошие (ну не все, но в общем), ученики, в общем тоже.

Количество уроков, кажется, было таким же, как в обычной школе, а если и превосходило его, то незначительно. У большевиков на этот счет были жесткие ограничения, и количество уроков медленно возрастало от четырех (может даже от трех) в начальной школе до 6 в 10-ом классе. По-видимому, отдельным школам разрешалось небольшое превышение нормы.

Помню, что в той школе я добросовестно делал домашние задания, но много времени это не отнимало. Эти задания не могли помешать ни чему иному, что я хотел бы делать, и с другой стороны иные занятия не мешали домашним заданиям.

Возможно, здесь есть какая-то аберрация зрения, например, математика мне всегда давалась легко, а наверно так было не со всеми. Но я не верю, что объемы были большие. Например, сейчас у школьников, при решении математической задачи, главное ее "правильно оформить". Разумеется, мы решения "оформляли", но мороки с этим не было. И вообще чистописание в его разных формах развито было слабо.

Учителя позволяли себе странные выходки. В какой-то момент, когда болела учительница математики, нам читали вслух отрывок из только что вышедших "Рассказов о множествах" Виленкина. Там какой-то Лемовский звездолетчик поселился в гостинице с бесконечным числом номеров. А на географии вместо того, чтобы все время проходить программу, нам иногда читали вслух отрывки из записок капитана Головина и капитана Невельского.

Обязательной учебной нагрузки в школе вне сетки уроков не было. Были правда классные часы, какие-то пионерские тусовки, изредка субботники и т. п. В том раскладе это было скорее общественным развлечением.

Временами появлялись и исчезали какие-то факультативы. Если очень хочешь, то ходишь. Например, Учительница с титулом "заслуженной" исполняла какое-то время факультатив по математике. Я, в конечном счете, предпочел Константиновские кружки, и думаю, что был прав. Но при этом подтверждаю, что факультатив был полезен и осмысленен, и исполнялся хорошо.

В общем, была идиллия советской общеобразовательной школы.

Эксперименты в «экспериментальной школе»

Кстати на нас ставился эксперимент с Колмогоровскими учебниками (школа была "экспериментальной"). У нас была хорошая "математичка" и неплохой по уровню класс. Колмогоровский учебник (пригодный лишь на то, чтобы быть книгой для чтения при реальном учебнике) был успешно прокатан, и, по-видимому, наверх пошел соответствующий отчет. Наверно, он был прокатан еще в каких-то школах, подобных нашей. То, что подобный эксперимент — очевидная аберрация зрения, тогдашним министерским чиновникам в голову не пришло. Массовый учебник должен работать и в условиях, отличных от идеальных.

Но не надо забывать, что тогда было еще время подъема (а не упадка, как сейчас), и была идея, что уровень образованности населения будет и дальше расти. Люди еще были оптимистами.

Недавно вариант той же ошибки был повторен с зенковской программой для младших классов. Сами по себе эти учебники представляют из себя любопытный памятник разума, но при этом они исходят из того, что учитель вполне понимает идеи автора (в общем разумные), а не букву написанного текста.

Но, осуждая людей, делавших ошибки, нельзя забывать про ситуацию с лоббированием современных учебников, которая в понятие "ошибок" уже не укладывается.

Старшие классы

Их я не видел. Там предлагалось "углубленное изучение" по трем разным направлениям (на выбор школьника), не помню каким, и проводился большой дополнительный набор. Степени эффективности этой части системы я отследить не могу.

Мои бывшие одноклассники рассказывали забавную вещь. Я тогда воспринимал ее как необычную (и возмутительную), что показывает, что это явление тогда еще было относительно редким.

В школе завелся "хороший учитель истории", который начал заставлять всех учить эту самую (уж не знаю какую) историю сверх всякой меры. Рассказчики объясняли, что он всех замучил, и они проводят за этой историей бездну времени, но при этом относились к нему с большим почтением.

Мне казалось, что "плющить" историей (как, впрочем, и математикой, физикой и т. п.) можно лишь людей, которые в явной форме выразили к этому желание. А все остальные люди должны проводить свое свободное время так, как сочтут нужным они, а не учитель истории.

Я не могу сказать, что мне попадалось недостаточно хороших учителей в нормальном смысле этого слова, которые неплохо учат всех и способны "давать" больше тем, кто этого бы хотел. Но не тех, кто старается "самовыразиться" и не дать жизни другим ради своего предмета. Разумеется, усилия такого рода обычно безрезультатны в положительном смысле этого слова. Но отрицательных результатов в разных видах достигнуть удается.

МАТЕМАТИЧЕСКАЯ ШКОЛА

В Москве того времени было 6 или 7 «математических школ», которые признавали друг за другом этот статус (возможно было еще несколько других, ошибочно считавших себя таковыми).

Был Колмогоровский интернат (для иногородних), была 2-ая школа, остальные 4 школы входили в т. н. Константиновскую систему. Сама эта "система" (которая не существовала ни на какой бумаге) была многолика, и матшколы были лишь одним из ее проявлений.

Константиновская система в матшколе

К обычным школьным предметам был добавлен еще один, с условным названием "матанализ". Вела его веселая компания из 4–6 молодых людей (обычно студентов или аспирантов), которые и набирали класс, исходя из своих взглядов. В принципе мог быть кто-нибудь постарше (например, Константинов Николай Николаевич лично). У нас постарше остальных был Женя по кличке Крокодил.

Все эти люди одновременно находились в классе и одновременно беседовали со школьниками. Кроме того, незадействованные в данную минуту школьники могли свободно говорить о предмете, а также, под