Книга Гибель конвоя PQ-17. Величайшая военно-морская катастрофа Второй мировой войны. 1941— 1942 гг. - Дэвид Ирвинг

боях с врагом».

Делая доклад фюреру три дня спустя после спасения «Тирпица», Редер настаивал на том, что, пока Германия не имеет авианосцев, германские ВВС должны обеспечивать самую плотную поддержку с сухопутных аэродромов для любых планируемых военно-морских операций из Норвегии. Сам Редер придерживался того мнения, что поскольку в Арктике не могло быть крупных военно-морских операций без вовлечения всего германского флота, базирующегося в Норвегии, то крупным кораблям лучше всего стоять там на якоре и обозначать присутствие флота с целью отвратить союзников от проведения десантных операций, и что ими нужно рисковать в арктических операциях только в тех случаях, когда германские ВВС смогут точно и несомненно устанавливать позиции врага и будут достаточно сильны, чтобы нейтрализовать любые вражеские авианосцы поблизости.

Заключительный вывод, который немцы сделали из случая с «Тирпицем», не годился для скорого воплощения в жизнь: немцам следовало спешно приступить к строительству собственных авианосцев и обзаведению соответствующими самолетами. Гитлер признался, что теперь верит в срочную необходимость этого. Работы на единственном строящемся авианосце «Граф Цеппелин» были фактически до этого заморожены из-за нехватки стали[4]. Теперь Гитлер осознал, что чем скорее будет сформировано соединение в составе, скажем, «Тирпица», «Шарнхорста», авианосца, пары тяжелых крейсеров и двенадцати – четырнадцати эсминцев, тем лучше: это изменило бы военно-морское положение Германии в северных водах, да, в сущности, и везде, эффективнее, чем какая-либо иная мера.

Двумя днями позже упомянутого доклада гросс-адмирала Редера в «Вольфшанце», своей штаб-квартире в Восточной Пруссии, Гитлер издал первый приказ об интенсивных мерах против северных союзнических конвоев, «которые мы пока почти не трогали». Флот должен был сосредоточить с этой целью больше подводных лодок на севере, а ВВС – усилить свой состав разведывательных самолетов дальнего радиуса действия и бомбардировщиков в этом районе, а также перебросить самолеты-торпедоносцы с других театров военных действий. Военно-воздушным силам было приказано подвергать Мурманск постоянным ударам с воздуха, держать под наблюдением воды между островом Медвежий и побережьем близ Мурманска, препятствовать движению конвоев и атаковать корабли сопровождения.

Пятью днями позже новый тяжелый крейсер «Адмирал Хиппер» водоизмещением 14 000 тонн также вышел из Германии в Норвегию, где стал на якорь рядом с «Тирпицем» в Тронхейме. Пока шло наращивание сил для крупномасштабных надводных атак против русских конвоев, немцы начали нападать легкими силами. Три эсминца 8-й флотилии вышли в море 28 марта, чтобы напасть на PQ-13, проходивший тогда лишь в сотне миль от мыса Нордкап. Из-за неудовлетворительной воздушной разведки эсминцы не сумели обнаружить конвой, который широко рассеялся; они обнаружили и потопили одно панамское судно, спасенные члены команды которого раскрыли им состав и поведение кораблей эскорта бывшего конвоя. Эсминцы изменили свои планы преследования конвоя и в штормовых условиях тем же вечером столкнулись с крейсером «Тринидад» и двумя британскими эсминцами. Во время боевых действий «Тринидад» был поврежден торпедой (своей собственной), а на эсминце «Эклипс» были выведены из строя два орудия. Конвой же потерял четверть судов в результате атак германских самолетов и подводных лодок. Немцы объявили это «заметным успехом».

Оценивая ситуацию с северными русскими конвоями на этот момент, адмирал Тови обращал внимание на важность, которую противник придает усилиям по срыву движения конвоев. Доказательств этому вполне хватало в переброске на север вражеских надводных кораблей, подводных лодок и авиационных подкреплений: становилось ясно, что каждый северный русский конвой будет выливаться для союзников в крупную военно-морскую операцию. Адмиралу были обещаны для последующих конвоев эсминцы и корветы с западных подходов к Британии, и в начале апреля он получил возможность достаточно увеличить противолодочное охранение каждого конвоя – до десяти кораблей. На русских также нажимали – и они согласились – принять миссию берегового командования Королевских ВВС с целью помочь им в организации собственной воздушной разведки над морем и действий истребительной авиации по охране конвоев с восточного конца их пути длиной 2000 миль от Исландии. Их просили также бомбить германские аэродромы в Северной Норвегии. «Результат был разочаровывающим», – комментировал впоследствии Тови[5].

В начале апреля первый морской лорд адмирал сэр Дадли Паунд предупредил правительственный Комитет обороны, что географические условия в Арктике настолько выгоднее врагу, что потери, которые несут конвои, могут привести к тому, что они станут невыгодными с экономической точки зрения. Однако политическое давление в пользу их продолжения нарастало как в Лондоне, так и в Вашингтоне. Встревоженный увеличивающимися масштабами вражеских атак, адмирал Тови на третьей неделе апреля предложил: если конвои нельзя отложить до тех пор, пока ледовая граница не отодвинется подальше к северу, они должны быть, по крайней мере, ограничены в размерах. Но 27-го числа того же месяца президент Рузвельт в телеграмме Черчиллю напомнил, что США приложили такие «огромные усилия», чтобы их поставки дошли до России, что, по его мнению, будет серьезной ошибкой, если они окажутся заблокированными; исключением могут быть лишь «вынужденные причины». Возражения, выдвинутые Тови, не были отнесены к категории «вынужденных причин». Конвои не были ограничены в размерах, а с каждым новым конвоем постепенно увеличивались сверх всяких разумных пределов, установленных оперативными исследованиями адмиралтейства.

Президент Рузвельт вскоре после этого информировал Черчилля, что на конец апреля есть 107 груженых или стоящих под погрузкой в Британии и Америке судов; он хотел бы, чтобы они двинулись в путь в течение следующего месяца. 2 мая Черчилль ответил: «При величайшем уважение к тому, что вы предлагаете, выполнение этого сверх наших сил». И добавил, что не может оказывать дальнейшее давление на адмиралтейство. Четырьмя днями позже Сталин также обратился к Черчиллю с просьбой «принять все возможные меры», чтобы обеспечить прибытие судов в Россию в течение мая: «Это крайне важно для нашего фронта»[6].

В этом же месяце адмирал Тови пошел даже на то, чтобы защитить идею сокращения числа конвоев в ближайшие месяцы; улучшение аэродромных условий для германских бомбардировщиков и их воздушной разведки весьма облегчит операции противника, в то время как ледяной барьер все еще не отступит достаточно далеко на север, чтобы позволить конвоям уклоняться от атак немцев. К этому времени на протяжении тридцати дней было совершено три налета авиации Королевских ВВС на стоявший на якоре «Тирпиц», но эти дорогостоящие операции не увенчались ни единым попаданием. И тем не менее Соединенные Штаты настаивали на безусловной приоритетности конвоев. Казалось, перспектив на их сокращения было мало.

4

Нет сомнения, что к тому времени Адольф Гитлер верил, что окончательная победа Германии может зависеть от уничтожения как можно большего тоннажа союзников: если бы Германия смогла добиться устойчивого истощения численности торговых флотов, она смогла бы замедлять все