Книга По воле ветра. Два удивительных путешествия к Северному полюсу: героя нашего времени и романтика викторианской эпохи - Дэвид Хемплеман-Адамс

и относительно доступным, оно стало считаться забавой богачей, а таких ассоциаций мне хотелось избежать во что бы то ни стало.

Впрочем, возможность осуществить эту смелую мечту пока оставалась делом будущего. В настоящем мне нужно предстояло добраться до Северного полюса и поставить яркую точку в своей 15-летней одиссее по сбору первого «Большого шлема исследователей». Четыре недели спустя, 28 апреля, я наконец реализовал свои амбиции и оказался на самой макушке земного шара, но даже в тот миг, достигнув цели всей жизни, я уже видел перед собой новую задачу. Если мне удастся долететь до Северного полюса на воздушном шаре, я действительно стану в этом первым в мире. Без уловок, без оговорок. Это неисследованная территория, и теперь она манит меня.

Проблема лишь одна: мне нужно научиться управлять воздушным шаром.

Через несколько дней после возвращения в Уилтшир я начал планировать новое приключение. Первым делом я обратился к мировому лидеру в производстве воздушных шаров – в компанию «Кэмерон Балунс», которая находится в Бристоле, всего в нескольких километрах от моего дома. Компания создала шары для нескольких попыток кругосветных путешествий, и ее владелец Дон Кэмерон привык, что люди стучатся к нему в дверь и рассказывают о планах, которые большинству кажутся оторванными от реальности. Для искателей приключений такие мечты – все равно что доза для наркомана.

И все же мои запросы были крайне неординарными. Встретившись с Филом Даннингтоном, директором по продажам в компании Кэмерона, я сказал, глядя прямо ему в глаза: «Мне неинтересны увеселительные полеты на воздушных шарах, во время которых люди пьют шампанское, совершая экскурсию по стране. Мне нужно кое-что другое».

Фил несколько скептически отнесся к моей идее, ведь я пока ни разу даже не ступал в корзину воздушного шара, но все же не отмахнулся от меня. Возможно, свою роль сыграло мое прошлое: опыт горных восхождений и полярных походов. А возможно, Фил знал, что мне нравится устанавливать рекорды, потому что далее он смело предложил мне для начала перелететь через горный хребет. «Над Эверестом на воздушном шаре уже летали, но, кажется, никто прежде не пересекал Анды. Скоро к нам приедет наш представитель в Чили. Может, вам с ним встретиться?» – сказал он.

Предложение было заманчивым. Я уже поднимался на Аконкагуа, высочайшую гору в Андах, когда покорял семь вершин семи континентов. Теперь я мог вернуться на место прошлого триумфа. Кроме того, я знал, что Руне давно хочет установить высотный рекорд по приземлению с парашютом на горе, и этот полет давал ему прекрасную возможность осуществить свой замысел.

Неделю спустя я встретился с Виктором Мардонесом, коренастым и невозмутимым офицером военно-морской авиации в отставке, который представлял Кэмерона в Чили. Я спросил его, возможно ли пролететь на воздушном шаре над высочайшей точкой Анд. Однозначного ответа он дать не сумел: по его словам, на наполненном газом шаре такое путешествие совершили еще в 1920 году, но еще никому не удавалось повторить его на шаре, наполненном горячим воздухом. Две недавние попытки, сделанные американцем и испанцем, провалились из-за проблем с кислородом, и власти вполне могут запретить еще одну.

Я подумал, что прежде мне всегда удавалось находить общий язык с бюрократами. Кроме того, никто раньше не совершал такого путешествия, и мне было сложно противостоять соблазну осуществить его в первый раз.

– Значит, я стану первым?

– Возможно. Сколько часов вы уже налетали?

– Вообще-то ни одного. Я еще даже не пробовал.

Последовала многозначительная пауза. Виктор поджег сигарету, сделал затяжку, медленно выдохнул дым и сделал разумное предложение.

– В таком случае поговорим, когда вы получите лицензию.

Это было справедливо. Через неделю я впервые поднялся в небо на аппарате легче воздуха в компании инструктора Терри Маккоя, к которому я обратился по рекомендации Фила Даннингтона. При подготовке к моему первому полету шар привязали к «лендроверу» в парке Виктории в Бате.

Терри провел любопытную аналогию. «Все довольно просто, – сказал он. – Летать на шаре – все равно что заниматься любовью с женщиной». Такое утверждение показалось мне сомнительным, но я навострил уши. «Если схватить женщину за грудь, ей это не понравится и хорошего не жди. С шаром все точно так же: если будешь неуклюж и станешь резко загонять в него горячий воздух, он начнет капризничать. Но если будешь нежен и ласков, все пройдет прекрасно».

Взяв на вооружение этот непосредственный и незабываемый совет, я стал быстро осваивать навыки, необходимые для получения лицензии в Управлении гражданской авиации. На первых занятиях я учился собирать купол – воздухоплаватели называют его «оболочкой» – и корзину. Затем я часами упорно тренировался управляться с горелкой, чтобы плавно взлетать и контролировать приземление. Сначала я побаивался и лишний раз зажигал горелку при снижении, из-за чего поднимался обратно в воздух за мгновение до того, как должен был коснуться земли. Затем, осознав свою ошибку, я опустил шар так резко, что чуть не получил травму.

Тем не менее я прошел 25-часовой курс и успешно справился с контрольным полетом, сдав экзамен Брайану Джонсу, который впоследствии стал одним из пилотов, совершивших первое кругосветное путешествие на воздушном шаре. Теперь я получил право летать самостоятельно и тем же вечером, опьяненный радостью от сдачи экзамена, впервые поднялся в воздух в одиночку прямо из центра Бата. Смотря на крыши георгианских зданий из светлого камня, которые маячили далеко внизу в вечернем солнце, я раздумывал о своей итоговой цели: долететь на воздушном шаре – не совсем таком, как этот, но очень похожем – до Северного полюса. Примерно через час я приземлился, довольный своим первым сольным полетом. Неподалеку опустился шар, на котором люди совершали увеселительную прогулку. Они налили мне шампанского. Оно было чудесным. Я почувствовал, что вступил в особое братство.

Следующие несколько месяцев мы с Руне готовились к полету над Андами, прислушиваясь к советам других людей, летавших над горами на воздушном шаре, и Брайана Джонса. Нужно было ответить на десятки вопросов – например, решить, использовать ли нам барографы и титановые резервуары, какой тип пропана подходит для больших высот, стоит ли брать с собой кислородный аппарат для дыхания и нельзя ли обойтись без азота для поддержания давления в пропановых баллонах.

Самый ценный урок мы усвоили в медицинском центре Королевских ВВС в Боскомб-Дауне, где некоторое время провели в камере низкого давления и увидели, как сложно мыслить ясно при нехватке кислорода. Женщина-инструктор закрыла за нами обеспечивающую герметичность дверь и давление воздуха снизили до уровня, который наблюдается на высоте 7500 м. После этого мы сняли кислородные маски и попробовали сложить