Книга Похищение - Екатерина Вильмонт

Просто безобразие!

Несмотря на строгие слова, чувствовалось, что она совсем несердится, а наоборот, чем-то очень довольна.

Утром, за завтраком, мама сказала с улыбкой:

– Вы мне сделали прекрасный подарок!

– Какой подарок? – не понял Гошка.

– Я ожидала застать полный раскардаш в квартире, а туттакой порядок! Это было очень приятно. Кстати, Гошка, ты не знаешь, нашласьИнночка?

– Вчера вечером ее еще не было. Позвони тете Лене,может, уже и нашлась.

Но у тети Лены никто не отвечал.

– Ладно, я ей потом позвоню, – решила ЮлияАлександровна, – вы тут оставайтесь, а я пойду.

– Мама, сегодня же праздник, а ты хочешьработать? – огорчился Гошка.

– Ты что, забыл, что я художник? А что по этому поводусказал мой любимый поэт Пастернак? «Не спи, не спи, художник, не прерывайтруда!»

– Там не так, – засмеялся Гошка. – Не спи, неспи, художник, не предавайся сну, ты вечности заложник у времени в плену.

– Это верно, я чуть-чуть переврала, для краткости.

– А что переврано? – полюбопытствовал Никита.

– Там раньше сказано: «Не спи, не спи, работай, непрерывай труда, не спи, борись с дремотой, как летчик, как звезда!» Ну все, япобежала, а ты, Гошка, приобщай кузена к поэзии!

– Еще чего, – проворчал Гошка.

Мама ушла.

– Слушай, Гошка, у нас в школе есть один парень, укоторого совершенно потрясная собака, немецкая овчарка, умная до жути.

– Ну и что? Если хочешь знать, немецкие овчарки поинтеллекту выше всех других собак, а самые глупые – афганские борзые.

– Дело не в этом. Просто я подумал, если надо будетискать эту малявку, можно будет привлечь Зорика.

– Зорик? Так зовут овчарку?

– Так зовут хозяина.

– Не ври!

– Честное слово, Зорик Гейбер, очень клевый парень.

– А что это за имя – Зорик?

– Вообще-то его зовут Зиновий, но все называют Зориком.

– Понятно. Только зачем нам собака с этим самымЗориком?

– Если надо взять след…

– След?

– Ну да, ты что, не понимаешь, как это может бытьважно?

– Во-первых, след уже давно простыл в буквальном смыслеслова, а во-вторых, он в лучшем случае приведет нас к тому месту, где стояламашина. А дальше твоему Зорику делать нечего.

– Кстати, собаку зовут не Зорик, а Цезарь.

– Цезарь? Шикарно звучит. Знаешь, Никитка, больше всегона свете я бы хотел, чтобы эта нянька с девчонкой нашлись и нам не надо было быбрать какой-то там след. Мне это и в прошлом году надоело.

А начинать с этого Новый год…

– Так ты уже начал, а я лично не против что-нибудьрасследовать на каникулах, тем более ваше последнее дело мимо меня прошло, чертбы побрал этот грипп.

– Ну, ты дурной, – помотал головой Гошка.

– Давай, звякни еще раз этой тете Лене.

Может, она за хлебом ходила и уже пришла.

Гошка нехотя набрал номер. Тетя Лена сразу же сняла трубку.

– Гошенька? – обрадовалась она. – Я ужсобиралась тебе звонить, но, думаю, вдруг вы еще спите, а второй раз будить васне хотелось… ты знаешь, никаких новостей… Просто не знаю, что и думать. Явстретила Нину, Элеонорину соседку, спросила, очень осторожненько, чтобы неподнимать панику, как там Аля справляется с Инночкой, но Нина сказала, чтопонятия не имеет, ей в чужие дела соваться неохота и все в таком роде.

– А вы ей не сказали прямым текстом, что девочка инянька пропали?

– Гоша, но ведь и в самом деле, вдруг они где-то загородом, и с ведома Элеоноры…

– Тогда почему вы волнуетесь? – с трудом скрывраздражение, спросил Гошка.

– Не знаю… Интуиция, наверное. Гошка, у меня к тебепросьба… Последняя, и я оставлю тебя в покое.

– Какая просьба?

– Пойти со мной в ту квартиру… Я одна… мне как-тобоязно.

– Зачем?

– Понимаешь, я там в прошлый раз платок свой теплыйзабыла…

– Хорошо, – согласился Гошка, которому помимовсего прочего жутко хотелось еще разок взглянуть на того удивительногоэлектронного зверька, карие глазищи игрушки запали ему в душу. Он, конечно,никогда, даже под пыткой, никому не признался бы в этом, но…

– Тогда, Гошенька, через двадцать минут поднимись наседьмой.

– Договорились.

– Что там такое? – с любопытством спросил Никита.

Гошка все объяснил ему.

– Можно я тоже с тобой пойду?

– Пошли, что за проблема!

Через двадцать минут они поднялись на седьмой этаж, и тут жек ним спустилась тетя Лена.

– Все-таки я для начала позвоню, – как-тонерешительно сказала она.

Но на звонок опять никто не откликнулся.

Тетя Лена перекрестилась.

– Господи, спаси и помилуй! – прошептала она иотперла дверь.

– Знаете, я на вашем месте осмотрел бы шкафы, –зловещим голосом произнес Никита.

– Какие шкафы? – вздрогнула тетя Лена.

– Какие есть в доме.

– Боже мой, зачем?

– А что если их убили и трупы спрятали?

– Ты что, совсем спятил? – рассердился Гошка, укоторого душа ушла в пятки от такого предположения.

– Ничего я не спятил, на днях в криминальной хроникетакое видел. Хотя вряд ли тут есть трупы, в квартире тепло, и уже навернякапоявился бы трупный запах.

Тетя Лена побелела как полотно и схватилась за сердце.

– Ну ты и козел! – шепнул Гошка Никите и распахнулбольшой стенной шкаф.

Никаких трупов там, слава Богу, не было.

– Да, я что-то погорячился, – смущенно пробормоталНикита.

– Тетя Лена, где ваш платок? – спросил Гошка.

– Кажется, я его в детской оставила.

Гошка открыл дверь детской и чуть не вскрикнул. СерогоПушистика не было. Он обвел взглядом комнату. Ничего. Что же это значит?

– А вот мой платок!

– Тетя Лена, – понизил голос Гошка, – тетяЛена, вы помните, тут на ковре была игрушка?

– Игрушка? Ах, та, с карими глазами… Да.

– Мы ее оставили тут, на ковре…

– Ты хочешь сказать, что она пропала?