Книга Проклятие Усердия. Том 1 - Евгений Нетт

обеспокоенное лицо стоящего над слугами. Проклятый и так знал, что с доктринами его попытаются завернуть, но у него был железный, прямо-таки мифриловый аргумент.

И уверенность в крепости своего разума, конечно же.

— Я осведомлён об этих опасностях, Деймос, и, насколько мне известно, запрет на использование, хранение и перевозку доктрин касается только простолюдинов. Так что мне нужен будет список всех доктрин, которые я могу себе позволить.

— Его Сиятельство Граф запретит доставлять что-то столь опасное в поместье. — Понуро покачал головой немолодой мужчина, которому не очень-то нравилось спорить с тем, кому он должен служить.

— Его Сиятельство Граф дал мне карт-бланш на следование собственному пути. Не думаю, что он решит мне воспрепятствовать на следующий же день после нашего разговора. — Парень не сводил взгляда со своего собеседника, который в какой-то момент незримо изменился. Словно смирился с тем, что именно сейчас упорствовать бесполезно, и будет гораздо проще уступить и, скажем, предоставить третьему сыну рода самую простую из доктрин, изучение которой ударит по юноше так, что продолжать он уже не захочет.

— Да будет так, молодой господин. Слуги рода в столице смогут добыть требуемое, но список вы получите не раньше, чем через две с половиной недели…

— Я знал, что могу на тебя положиться, Деймос. Как только прояснится ситуация с ценами на доктрины, сразу сообщи мне. И на этом, пожалуй, всё. Можешь идти. — Виктор благодарно, — а как иначе? — кивнул слуге над слугами, после чего развернулся и зашагал к полигону, на ходу приступив к разминке.

Тело начинало жечь пока ещё слабым, но всё-таки огнём, полностью привыкнуть к которому проклятый не смог и вряд ли когда-нибудь сможет. Но первые же движения начали понемногу развеивать это напряжение, и Виктор, сам того не заметив, всецело отдался тренировке, выбросив из головы лишние мысли. Вот только в этом медитативном состоянии он пробыл недолго: его вырвало оттуда появление на его личном полигоне персонажа, которого там быть не должно. И вместе с тем парень испытал неприятное чувство дежавю: ровно днём ранее он с теми же чувствами стоял перед дверьми своей столовой, «предвкушая» разговор с дражайшими родственниками.

— Назло маме отморожу уши… — Пробормотал Виктор, глядя на замершую напротив сестру, сменившую платье на охотничий наряд — строгие обтягивающие брюки, свободная рубашка, жакет, высокие сапожки на отсутствующем каблуке и вписывающаяся в образ «пиратская» шляпка, из-под полов которой на парня взирала пара весёлых ярко-алых глаз. Для этой девчонки прихоть брата выглядела баловством и глупостью, но вчерашний разговор чуть-чуть изменил это мнение.

Теперь она сама захотела в этих «глупостях» поучаствовать.

— Ты не рад меня видеть, брат?.. — Спросила она, насупившись и чуть наклонив голову.

— Рад, но… Ты уверена в том, что отец закроет на это глаза? — Виктор хорошо понимал, что граф, ярый приверженец магических искусств, будет сильно недоволен прорезавшимся у дочери желанием поучаствовать в тренировке увечного брата. У того хотя бы причина была…

— Отец отбыл по делам на несколько дней, а с твоими слугами я поговорила. Они будут молчать, даже если мы откроем тут врата в нижнюю Геенну. — Она беззастенчиво пожала плечами, обворожительно улыбнувшись. И не скажешь, что волшебница и интриганка, каких поискать.

— Значит, придëтся менять всю смену первой половины дня. Ну и удружила ты мне сестрëнка. Я ведь только подумал, что подобрал верных людей…

С напускным сожалением Виктор начал разминаться по второму кругу, демонстрируя самые простые движения. Портить отношения с любимой дочерью графа, к которой он и сам пусть и с натяжкой, но относился гораздо лучше, чем к кому-либо ещё из родни из-за очень ярких воспоминаний реципиента? Увольте. Проще осознанно потерять половину часа на объяснения и болтовню сейчас, чем разгребать проблемы, которые может организовать обиженная четырнадцатилетняя волшебница второго круга потом. Да и правила практиков духовных искусств никто не отменял: к тому, кого реципиент искренне и заслуженно любил, относиться нужно соответствующе. И наоборот, да…

— Ты… Серьёзно?! Как у тебя выходит?! — Не выдержала Страйя, глядя на то, как её когда-то тщедушный и не самый крепкий, презирающий тренировки братец ловко встал на руки и начал отжиматься прямо так, не обращая внимания на скомкавшуюся рубашку, обнажившую отчётливо видимые сухие мышцы. — Что ты такое и куда дел Вика?!

— Прошлый Вик вышел из этого тела вместе со слезами и потом. — Почти честно выдал парень, вспоминая первые недели с момента осознания сути проблемы и, соответственно, начала тренировок. Тогда перед ним впервые встал выбор между вездесущей и не отступающей ни на миг перманентной адской болью, вызываемой проклятием, или моральным самоистязанием, закалкой воли… и снова боли во всём теле, но уже несколько более приятной, чем та, первая и адская. Всё-таки дискомфорт в натруженных мышцах несравним с чувством, когда в твоих плоти и органах активно ковыряются сотней раскалённых шпаг.

— Так значит, ты и правда всерьёз готовишься к тому, что твой контроль не восстановится… — На секунду Виктор, распрямив руки и оторвав макушку от земли, заметил на лице девочки самое настоящее огорчение и пронзительную тоску, но та, поймав его взгляд, быстро вернула лицу нейтрально-расслабленное выражение. — Ты и на север правда собираешься ехать, да?

— Я не стал бы впустую разбрасываться словами, сестрёнка. Но ты не права, если считаешь, что я иду на это от отчаяния или что-то вроде. — С другой стороны, особого выбора у Виктора и правда не было. — Просто вирфорты, в отличии от волшебников, не могут вырасти в теплице. Сила и понимание того, как именно тебе нужно управлять маной приходят с практикой, и никак иначе. Учебные трактаты могут подтолкнуть тебя к истине, учителя — исправить ошибки, но просто повторить некий алгоритм и получить точно описанный результат, как в случае с магией, невозможно. Каждый мастер тела действует по-своему, и эта их уникальность приходит в боях.

— Разве это не глупость? Вик, ты ещё можешь просто отказаться ото всего этого! И если тебе не жалко себя, то подумай хотя бы о нас… Обо мне, о братьях?..

— Я не хочу ни о чём сожалеть на смертном одре, сестрёнка. Так что — прости, но я в любом случае не сверну с намеченного пути. — Виктору хотелось бы поступить именно так, как предлагала Страйя. Прожить простую счастливую жизнь, без диагноза врачей о неизбежной смерти к тридцати годам, без изучения якобы ненастоящей в том мире магии, без духовных искусств, проклятий и титулов. Но реальность была такова, что он уже не мог ничего отыграть. Провести ритуал для смены тела и мира с нынешним контролем невозможно,