Книга Лабиринт Дракона - Дуг Бейер

прутиком кости чего-то, что он ел, когда в последний раз был здесь. Он задумался, где со временем найдут свой покой его собственные кости, и насколько чужеродными они будут казаться, эти его случайно обнаруженные кости, загадочные в мире, где нет гуманоидов, или, возможно, даже нет костей. В его власти было совершенно ничего не делать, и ни с кем не разговаривать до конца своих дней, и оставить свои чужеродные кости здесь, в этом мире, на этом каменистом берегу реки.

Джейс подумал об Эммаре и мгновенно ощутил соблазн забыть ее лицо. Он не собирался бросать ее, но, видимо, так выживали мироходцы. Возможно, так они препятствовали образованию связей с каким-то одним миром, или каким-то одним человеком. Они всегда оставались отделенными, изолированными, держа свою природу в тайне. Знания о других мирах были бы слишком не понятными для тех, кто был привязан к единственному миру. Жители Равники не желали бы знать, что их собственный мир был всего лишь одной точкой в бескрайней Мультивселенной. В своем роде, Джейс делал Эммаре одолжение. Это был лучший способ заботиться о ней, держа ее на расстоянии вытянутой руки. Если бы он позволил себе желать чего-либо большего, это подвергло бы риску саму его сущность, как путешественника по мирам. Это могло бы выдать, кем он был на самом деле.

Джейс смотрел на противоположный берег реки и пытался услышать свидетельства наличия какой-либо одушевленной жизни. Для его ушей здесь было совершенно тихо, но органами чувств разума, он ощутил след чьей-то мысли, подобный далеким отголоскам, заглушенным ветром.

Джейс приказал себе закрыть разум, и держаться подальше от сознаний, которых он почувствовал, но что-то заставило его потянуться к ним, отыскать их источник. В уничтоженной долине он не видел никого. Она выглядела столь же безжизненно, как выжженный песок. Он прошел вдоль реки и прислушался своим разумом.

Чем дальше он шел, тем сильнее ощущался ментальный фон. Джейс различал обрывки разумных мыслей, нитей разговора. Он распростер свое сознание и нашел их источник – мысли исходили откуда-то из-под земли. Джейс сконцентрировался на одном из разумов, опасаясь, что кто-то мог быть пойман в ловушку под обрушенной почвой. Но в разуме этого существа ощущалась усталость, и тупая боль от постоянного переживания, но безо всякой паники. Это была женщина Зендикаровской расы кор, натачивающая стальной клинок, беседуя со своей семьей. Они все жили в темной, мрачной пещере под поверхностью земли. Ее семья была вынуждена поселиться там с тех пор, как в их мир пришло несчастье. В разуме женщины звучала решительность и навязанное самой себе ощущение надежды, стоящее за постоянным подбадриванием ее детей. Она переживала, что ей не удастся внушить эту надежду детям, и что ими овладеет отчаяние.

Джейс сосредоточился и простер свое сознание к остальным членам подземной семьи. Разумы двух дочерей и сына балансировали на грани уныния, из-за бесконечных недель, проведенных без солнца.

Джейс колебался. Он пытался оставаться отрешенным, старался не связывать себя с еще большим количеством людей, борющихся с невзгодами своей жизни. Но он сочувствовал этой женщине и ее семье, и чувствовал, что дети могли бы пробиться сквозь сложившуюся ситуацию, если бы они смогли перенять силу решительности своей матери. Он вспомнил о том, как он сражался с Рурик Таром, как он открылся разумам всех Груульских воинов сразу, как позволил потоку их общих мыслей хлынуть сквозь него. Он потянулся одновременно ко всем разумам членов подземной семьи.

Сконцентрировавшись, ему удалось это сделать – но это ни к чему не привело. Он чувствовал все их мысли, но они не могли слышать друг друга. Связь была лишь односторонней, от них к Джейсу. Возможно, он сможет сам уйти с дороги, направив их мысли к ним самим. Может быть, он мог бы стать своеобразным мостом и связать их друг с другом напрямую…

Джейс схватился за голову и закричал. Он чувствовал, словно его разум раскалывается надвое, распадаясь изнутри, распускаясь наружу. Концентрироваться на нескольких разумах одновременно было очень тяжело, но проводить мысли семьи сквозь себя, перенаправляя их обратно, в разумы друг друга, разрывало его способности, причиняя дикую боль. Это было хуже ощущения перехода между мирами; казалось, эта форма магии разума, резала саму его душу. Он рванулся назад к своим органам чувств, отделившись от семьи, и каждого члена семьи друг от друга, и спустя несколько долгих ударов сердца, боль утихла.

Джейс стоял, согнувшись, держа руки на коленях и тяжело дыша, в полном одиночестве у начала разоренной долины. Все его тело дрожало, словно все его частицы пытались одновременно разбежаться в различных направлениях. Он не знал, что случилось, но чувствовал, что коснулся чего-то нового в самом себе, и это едва не убило его. Джейс пытался воспользоваться магией, явно превосходящей его способности, или, вероятно, смертельной по своей сути, которую невозможно было освоить. Он не хотел больше пытаться это повторить.

И все же, на мгновение, он стал этим мостом. Он использовал собственный разум в качестве проводника, позволив этим людям проникнуть в мысли друг друга. На короткое мгновение решительность матери проникла в ее детей, способом, который она никогда не сможет объяснить, а их восхищение, проникло в ее сознание. Джейс убрал себя из этого взаимообмена, практически полностью, но, каким-то образом, это все равно дало ему почувствовать близость к ним.

Джейс заставил себя отвернуться от долины. Он прошел назад, вверх по реке, раздумывая о темной пустоте, которую он видел в разуме Каломира, или существа, носившего его лицо. Разум Димирского оборотня был недосягаемым, идеальным укрытием для тайн, идеальной защитой от магии Джейса. Покидая долину, Джейс также покидал этот мир, его физическое тело инвертировалось в себя и исчезло из Зендикара. Следы его шагов на речном берегу внезапно оборвались.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ ПАРУНА

Джейс тихо материализовался на истоптанной брусчатке улицы. Шпили башен и навесные тротуары Десятого района Равники, словно, парили над ним, а мерный поток пешеходов обтекал его со всех сторон. Никто из них не обратил внимания на неожиданное появление человека в синем плаще. Утреннее солнце всходило над широкой каменной площадью перед ним. В центре густо застроенного Десятого Района подобное открытое место было большой редкостью. Девять древних обелисков окружали площадь, на каждом из которых был нанесен символ одной из гильдий – всех, кроме Димир, которая во времена их возведения была непризнанной гильдией. У основания обелиска каждой гильдии находилась палатка, где представители гильдии раздавали информационные листовки, а в самом центре площади,