Книга Свет - Рейвен Кеннеди

света, напоминающий развеивающийся туман. Если буду медлить, то сила, которой я ее заразил, причинит столько вреда, что я не смогу уже этому воспрепятствовать. Нет, я не позволю этому произойти. Не позволю, чтобы такое случилось. Потому буду держаться до самой последней секунды.

Время и расстояние – мои враги и мои союзники.

Встревоженно я слегка ударяю ногой тимбервинга. Он издает крик: либо выражая недовольство, либо подав сигнал стае. Я знаю, что остальные летят за нами.

– Быстрее, Арго, – тороплю я пернатого зверя, но голос мой дрожит, как руки у неопытного воришки.

И хотя ветер дует нам навстречу, Арго набирает скорость, и я не сжимаю руками поводья, давая зверю волю. Он расправляет свои огромные крылья, рассекая ночное небо, освещенное лишь затененной тучами луной. Меня дергает назад, и если бы не кожаный ремень от седла, привязанный к пряжке у меня на поясе, то я бы точно свалился.

Такое уже бывало.

И все же сейчас я лечу верхом не ради забавы и не ради дозора. Это вопрос жизни и смерти.

Вопрос ее жизни.

Мы как можно быстрее улетаем от Рэнхолда прочь, а небо Пятого королевства будто нас за это наказывает. Возможно, покойные король Фульк и принц Нивен хотят, чтобы в их кончине кого-то обвинили.

Из-под капюшона моего плаща выбивается прядь волос Аурен и развевается на ветру. Одной рукой я плотнее укутываю ее, пытаясь уберечь от холода, хотя и знаю, что она этого не чувствует.

Проходит еще тридцать секунд.

Страх скапливается в груди, как грузные кирпичи непреодолимой стены. Я будто чувствую, как постепенно ускользает душа Аурен.

Находясь в ожидании момента, когда смогу обратить гниль вспять, я все больше осознаю, какой опасности ее подверг. Меня терзает чувство вины за то, что я наслал на нее магию, которая сейчас держит ее в своих тисках, и тут же уверяюсь в решении, что лишь так мог ее спасти. Оглядываюсь еще раз назад, но Рэнхолд уже скрылся из виду, королевство полностью накрыли облака.

Краем глаза замечаю, как тучи прорезает темная тень, и вовсе не удивляюсь появившемуся тимбервингу и его наезднику. На фоне этого громадного зверя даже Озрик кажется мелким. Он молча наблюдает за мной, крепко сжимая поводья. Я киваю ему.

Надеюсь, я отлетел на приличное расстояние, потому что ждать больше не могу ни секунды. Натянув поводья, я приказываю Арго снижаться. Тимбервинг издает клич, и я укрываю собой Аурен, готовясь к спуску.

Заметив, что лечу к земле, Озрик резко свистит и следует моему примеру. Я слышу вдали ответный крик остальных тимбервингов.

Мой Гнев следует за мной, куда бы я ни направился.

Глаза жжет от силы налетевшего ветра, но мы продолжаем снижаться, пробиваясь сквозь плотные облака надвигающейся бури.

Я наблюдаю за петлями моей силы, которая теперь засела в Аурен, а линии, обвивающие мой подбородок, скручиваются и подрагивают. Гниль. Коррозия. Смерть. Всему этому не место рядом с Аурен, и все же именно я ее отравил.

Мне это чертовски претит.

Я сжимаю колени, наклонившись вперед, и хватаюсь за ремешок тимбервинга.

– Быстрее… – шепчу я.

Наверное, Арго чувствует мой ужас, потому что ему каким-то образом удается спускаться еще быстрее. В уголках прищуренных глаз собирается влага, а сердце в груди стучит так громко, что может посоперничать со свистом ветра.

– Почти, – говорю я, уткнувшись лицом в ее волосы. – Ты только подожди еще несколько секунд.

Наконец мы пробиваемся сквозь туман и облака, но внизу нас встречает замерзшая земля, окутывающая мир серой пеленой. Когда кажется, что мы вот-вот врежемся в землю, в самую последнюю секунду Арго взмывает вверх и облетает по кругу тимбервинга Озрика. После этого они оба приземляются на лапы, и из-под их когтей разлетается снег, словно море, бьющееся об обшивку корабля.

Замерзшими пальцами я тут же расстегиваю пряжку и осторожно выскальзываю из нее, чтобы не слишком сильно трясти Аурен. Не успеваю и шага сделать, как рядом оказывается Оз, срывает с себя плащ и кладет его на землю, и в ту же минуту остальные тимбервинги приземляются рядом, подобно затененным зрителям.

– Не подходите, – кричу я через плечо.

Я кладу Аурен на плащ и вижу, как по венам у нее на шее тянутся едва заметные полосы гнили. Волосы Аурен ореолом ложатся вокруг нее и блестят даже в темноте. Завернутая в мой плащ, она выглядит такой хрупкой и такой безжизненной…

Встав рядом с ней на колени, я сосредоточиваюсь и закрываю глаза. Чувствую, как моя магия, словно яд, цепляется за распростертое на земле тело. По венам Аурен продирается чудовищная гниль, а ее сердце от того увядает. Она подкрадывается к ее горлу, обступает неподвижные губы.

Я чувствую, как по моему телу проходит волна напряжения. По наитию хочу вытащить из нее эту магию как можно скорее, но понимаю, что это будет подобно вырыванию клинка из раны. Я не хочу нанести больше вреда, чем уже причинил, поэтому осторожно призываю силу обратно, чтобы не сотрясать ее тело. Слышу, как за спиной тихонько переговаривается Гнев, кто-то неуверенно шагает по снегу, тимбервинги посвистывают друг другу, а гром среди облаков, которые мы только что покинули, оповещает о приближении холода.

Я отгоняю прочь все ненужные мысли и сосредотачиваюсь на магии, текущей по венам Аурен, после чего со всей осторожностью выдергиваю ее, как сорняк. Дальше пальцы погружаются в почву, и я расслабляюсь, отпуская в нее гниль. Параллельно с этим даю телу Аурен время на то, чтобы восстановиться. Затем немного жду и начинаю методично удалять каждое гнилое пятно, похожее на куски застывшей глины.

Несмотря на сильный холод, у меня на висках проступают капли пота. Я сжимаю зубы, притягивая силу к себе и возвращаю в свои вены, чтобы она бурлила в благодатной для нее почве. Полностью вытягиваю силу из Аурен, пока не остается только один фрагмент – в ее груди. Однако, когда я призываю оставшуюся силу, пытаясь извлечь его, то наталкиваюсь на сопротивление. Вместо того чтобы, как остальные, покинуть ее тело, этот фрагмент запускает в нее шипы, словно пытается удержаться.

Словно пытается удержать Аурен в своих когтях.

Я хмурюсь, руки трясутся, и по ним распускаются гнилые корни. Сила скользит по моим ладоням и забивается под кончики пальцев, а темные линии раздирают меня изнутри, стремясь пробить кожу.

От замешательства и страха я вновь стискиваю челюсти.

Моя сила никогда еще так не упрямилась. Никогда не пыталась так упорно остаться. Уже много лет я не сражался с ней –