Книга Джейн. Леди-служанка - Айлин Лин

class="p1">Под моим умоляющим взором и заурчавшему желудку, мадам быстро смолкла и опрометью бросилась вон из комнаты.

Вздохнув удовлетворённо, вернулась к своим делам и не очень радужным мыслям.

– Ну как, сиротка, – я настолько глубоко задумалась, что не услышала, как дверь открылась, – понравилось ли тебе жить в монастыре? Вижу, кормили там неважно, ты подурнела пуще прежнего, Джейн.

Резко обернувшись, уставилась на замершего на пороге Калеба Левина. Скрестив руки на широкой груди, молодой мужчина одним плечом картинно прислонился к дверному косяку, и насмешливо на меня посмотрел.

– И вам не хворать, – фыркнула я и спокойно встала. Выпрямилась во весь свой небольшой рост и гордо вскинула подбородок: – Вас никто не учился стучать, прежде чем бесцеремонно врываться в чужую комнату? Из какого зоопарка вы сбежали, мистер Левин? Кажется, это вас следует отправить в монастырь, естественно, мужской, на перевоспитание, где вам преподадут уроки этикета и научат уважать личное пространство другого человека, – я говорила и медленно наступала на офигевшего развратника.

Моё терпение дало приличную трещину, и наружу прорвались накопившиеся за долгое время пребывания в этом мире напряжение и злость. Надоело притворяться.

Округлившиеся глаза мужчины наполнились непониманием ситуации. Он что думал, что я должна была тихой тенью смиренно склонить голову? Или возрадоваться его появлению в моей опочивальне?

– Вы без стука отворили дверь в мои покои, а я ведь юная девушка, непорочная и с безупречной репутацией. Хотите порушить моё будущее? Если нет, шаг назад! – подойдя к нему практически вплотную, рявкнула так, что окна задрожали.

Калеб невольно шарахнулся прочь и оказался за пределами спальни.

– То-то же! – усмехнувшись одним уголком губ, захлопнула дверную створку прямо перед его длинным носом, успев заметить, как вся спесь мигом слетела с его смазливого лица, и вместо высокомерия на нём (лице) проступило выражение полнейшего непонимания произошедшего только что.

– В монастыре Святой Екатерины разве такому возмутительно наглому обращению учат? – раздалось с другой стороны, в голосе братца Луизы звучала вселенская обида и раздражение.

– Проваливай, – одними губами прошептала я, возвращаясь на своё место. Я была уставшей, злой и недовольной. Вся семейка Луизы меня порядком достала, а этот наглец своей бесцеремонностью напрочь вывел меня из себя.

Милли вернулась через четверть часа, с полным подносом еды, и была крайне возбуждена, явно узнала что-то интересное: все слухи, как говорится, озвучиваются на кухне, я даже догадывалась, о чём там шептались.

– Мисс Джейн, это правда, что вы прищемили нос мистеру Левину? И он у него теперь до безобразия распух?

– Больно он у него длинный, – едва сдерживая смех, кивнула я, – забылся, что комната снова моя, вот и заявился по ошибке. Пришлось показать ему, кто здесь хозяйка.

– Вот и правильно, всё верно вы сделали, моя Дженни, – хохотнула няня, споро расставляя тарелки на столе.

Желудок воодушевлённо сжался, и я пересела за стол, чтобы наконец-то нормально отобедать.

Глава 5

В комнате моего деда, точнее, деда Джейн (но теперь он и мой родственник не так ли?) было сумрачно, пахло какими-то благовониями с примесью одурманивающих сознание трав, это я, как человек немного сведущий в ботанике, говорю. Плотно задёрнутые портьеры не пропускали утренний свет, а чадящая лампадка лишь усугубляла бледный цвет лица человека, лежащего на широкой кровати.

Присев подле на стул, поёрзала немного, поняла, что так дело не пойдёт и, быстро встав, подхватила стул за резную спинку, чтобы подтащить его поближе к ложу лорда ла Асолье.

– Кто здесь? – просипел мужчина, с трудом разомкнув набухшие морщинистые веки.

– Дедушка, – отчего-то в горле встал горький ком, – это я, Дженни, – прошептала я, сглатывая непрошеные слёзы и стараясь улыбнуться.

– Моя Дженни? – глаза распахнулись шире и на меня посмотрели затуманенные болью голубые очи, почти такие же, как и у меня, только на полтона светлее. – Дорогая, – и ко мне потянулась сухая рука, изрезанная синими венами, но не дотянулась – безвольно упала на шёлковое покрывало.

Я сама подсела на краешек кровати и сжала его пальцы в своих. Холодные. Я уже видела, как умирают люди, думаю, к такому зрелищу привыкнуть просто невозможно.

– Деда, я тут, с вами рядом и никуда не уйду.

– Почему тебя… так долго… не было?.. – делая паузы между словами, он всё же договорил вопрос до конца.

– Я простудилась и уехала на горячие источники, – вздохнула печально, не хотелось его расстраивать, зачем старому лорду все мои переживания? Сама справлюсь, не впервой, – и чтобы вас не тревожить, не стала что-либо говорить.

– Береги себя, милая моя, – прошептал он, кажется, даже не дослушав меня до конца. – Я там тебе подарок подготовил, – через пять минут, когда я уже было подумала, что он снова уснул, мужчина вновь открыл глаза и повёл ими в сторону, указывая на прикроватную тумбу.

Я проследила за его взглядом и заметила кошель из алого бархата, лежащего в центре столешницы.

– Посмотри, – с усилием выдохнул дедушка и я, не став тянуть время, взяла в руки мешочек и спокойно развязала кожаные тесёмки на горловине. В тусклом свете лампадок сверкнули драгоценные камни: россыпь бриллиантов, вокруг пяти крупных кабошонов из кристально чистых тёмно-синих сапфиров, – Это принадлежало… твоей матери… у тебя её глаза, – также прерывисто дыша, начал свой рассказ лорд ла Асолье. – Ты… прости, что времени тебе уделял не так много… поскольку винил свою усопшую жену, потом уже твою мать, что у меня так и не народилось наследника мужского пола. Но лишь сейчас, на самом краю… осознал… что не пол важен, а человек… И вижу, какая ты стала… просто замечательная. Оставить тебя одну в этом мире без защиты, где каждый друг другу волк… тоже не могу. Луиза позаботится о твоём благополучии, более положиться мне не на кого, – он говорил всё тише, а в моей душе поднималась буря негодования. Меня натуральным образом затрясло!

– Дедушка! Я сказала неправду! Не на источниках я была, Луиза сослала меня в монастырь на перевоспитание! – негромко, но твёрдо высказалась я, решив, что опека такой родственницы мне совершенно не нужна. – Ты не представляешь, какие там условия… их просто нет!..

Вот только ответа не последовало: лорд Патрик ла Асолье уснул, я сначала испугалась, что испустил дух, но, внимательно прислушавшись, поняла, что она едва-едва, но дышит. Проглотив окончание своей речи, так и недоговорив всё то, чем вдруг захотела поделиться, устало опустила плечи, сгорбившись от осознания грядущих перемен. Ладно, дедушка ведь ещё придёт в себя? Да, должен! И тогда я успею убедить его не назначать моим опекуном дражайшую Луизу.

Но старый лорд больше так и