Книга Когда он был порочным - Джулия Куин

Он был ужасный сердцеед (ей случалось видеть его в действии, и нельзя было не признать, что весьма умные женщины совершенно теряли голову, стоило ему пустить в ход обаяние) и определенно не относился к жизни с должной серьезностью, как того хотелось бы ей с Джоном, но, несмотря на все это, она не могла не любить его.

У Джона никогда не было такого хорошего друга, как Майкл - ну, до того, как Джон женился на ней, разумеется, - а за последние два года и для нее он стал наперсником. Что было вообще-то довольно забавно. Кто бы мог подумать, что она станет считать мужчину одним из своих ближайших друзей? Не то чтобы она неловко чувствовала себя в кругу мужчин - общество четырех братьев обыкновенно вытравляет застенчивость из самых что ни на есть женственных созданий. Но она была не такая, как ее сестры. Дафна и Элоиза - и Гиацинта тоже, надо полагать, хотя последняя была слишком юна, чтобы утверждать с уверенностью, - были открытыми и решительными натурами. Они принадлежали к тому типу женщин, которые великолепно стреляют, увлекаются охотой и прочими занятиями в том же духе и имеют репутацию «настоящих товарищей». Мужчинам всегда очень уютно в обществе таких женщин, и, как заметила Франческа, чувство это взаимно.

Но она была другой. Она всегда знала, что отличается от остальных членов своей семьи. Она безумно любила их всех и жизнь отдала бы за любого из своей родни, но, хотя она с виду и была самая настоящая Бриджертон, в душе она чувствовала себя иной, словно ее в детстве подменили эльфы.

В то время как все Бриджертоны были душа нараспашку, сама она была… не то чтобы застенчивой, но несколько более сдержанной, более осторожной в выражениях. Она имела репутацию человека ироничного и остроумного и, надо признаться, редко отказывала себе в удовольствии поддеть своих сестриц и братцев. Подтрунивание это было от любви, само собой разумеется, ну и отчасти оттого, что всякий выйдет из себя, если проводит столько времени в кругу семьи. Правда, и они в ответ дразнили Франческу, так что все было справедливо.

Такова уж была обстановка в их доме. Они все время смеялись, пререкались, дразнили друг друга. Вклад, который в этот шум и гам вносила Франческа, был просто потише, чем у остальных, более коварный и с подковыркой.

Ей нередко приходило в голову, что Джон показался ей таким привлекательным отчасти потому, что увез ее из того хаоса, какой царил обыкновенно в доме Бриджертонов. Не то чтобы она не любила мужа - она любила его. Она его обожала. Он был для нее родственной душой, такой похожий на нее во многих отношениях. Но кроме всего прочего, было большим облегчением вырваться из дома матери и начать безмятежное существование с Джоном, чувство юмора у которого было точно как у нее.

Он понимал ее, предвосхищал ее желания.

Он дополнял ее.

Когда она впервые повстречалась с ним, ее охватило очень странное чувство, словно она была кусочком головоломки, которому наконец-то нашелся подходящий парный кусочек. Их первое свидание не было ознаменовано всплеском всепобеждающей любви или страсти, скорее странным и жутковатым ощущением, что наконец-то она нашла того единственного в мире человека, с которым может быть самой собой.

Это произошло мгновенно. Это произошло внезапно. Она уже не помнила, что именно он тогда сказал, но с той самой секунды, когда первое слово сорвалось с его уст, ее не покидало ощущение, что она знала его всю жизнь.

А вместе с Джоном в ее жизни появился и Майкл, его двоюродный брат, хотя, честно говоря, эти двое больше походили на родных братьев. Они и воспитывались вместе, и разница в возрасте между ними была так мала, что у них все было общее.

Ну, почти все. Ведь Джон был наследником графства, а Майкл его двоюродным братом, так что само собой разумеется, что к мальчикам относились не совсем одинаково. Но, судя по тому, что Франческа слышала про них, равно как и по тому, что она теперь узнала о семье Стерлингов, любили их одинаково, чем, вероятно, и объяснялся добродушный характер Майкла.

Потому что хотя Джон унаследовал титул и богатство, ну и вообще все, Майкл, похоже, совсем ему не завидовал.

Он не завидовал брату. Ей это казалось удивительным. Ведь он рос рядом с Джоном. Воспитывался как его брат - и был старшим, собственно говоря, - и ни разу не рассердился на Джона за все те дары, которыми осыпала его судьба.

И вот за это Франческа любила его больше всего. Майкл, надо думать, отшутился бы только, вздумай она хвалить его за независтливый нрав, и наверняка принялся бы указывать на свои многочисленные недостатки (вряд ли так уж сильно преувеличенные), дабы доказать, что душа его черным-черна, а сам он отпетый негодяй. Но правда состояла в том, что Майкл Стерлинг был наделен великодушием и способностью любить, как никто другой в мире.

И если она не подыщет ему подходящей жены в самое ближайшее время, то просто с ума сойдет!

– А чем, - заговорила она и даже удивилась, каким пронзительным показался ей собственный голос в ночной тишине, - нехороша моя сестра?

– Франческа, - сказал Майкл, и она услышала раздражение в его голосе, но, слава Богу, присутствовали и веселые нотки. - Я не собираюсь жениться на твоей сестре.

– Я и не говорила, что ты должен на ней жениться.

– Говорить нет никакой необходимости. Все и так ясно по твоему лицу.

Она взглянула на него, и губы ее чуть изогнулись.

– Да ты даже не смотрел на меня.

– Ну, разумеется, смотрел. А если бы и не смотрел - какая разница? Я все равно знаю, что у тебя на уме.

Он попал в точку, и это испугало Франческу. Кажется, он понимал ее так же хорошо, как Джон.

– Тебе нужна жена.

– Разве ты только что не обещала своему мужу, что не станешь больше приставать ко мне с этой идеей?

– Ну, вообще-то не то чтобы обещала, - сказала она, глядя на него с самодовольным видом. - Он меня, конечно, об этом просил…

– Еще бы не просить, - буркнул Майкл.

Она засмеялась. Майкл всегда знал, как рассмешить ее.

– Я-то полагал, что жене положено подчиняться желаниям своего мужа, - сказал Майкл, выгнув правую бровь. - Собственно говоря, я совершенно уверен, что именно это и обещают, произнося брачные обеты.

– Плохую же услугу я тебе окажу, если подыщу такую жену, - сказала она и, дабы подчеркнуть свои чувства, в высшей степени презрительно фыркнула.

Он повернулся и посмотрел на нее с выражением, в котором было нечто отеческое. Ему под стать было бы быть пэром, подумала Франческа. Конечно, он слишком безответственен для обязанностей, сопряженных с титулом, но когда он смотрит на человека вот так, с такой уверенностью и надменностью, то можно подумать, что он принц крови.

– На тебя как графиню Килмартин никто не возлагал обязанности подыскивать мне жену, - сказал он.

– А следовало бы.

Он засмеялся, чем привел ее в восторг. Она тоже знала, как рассмешить его.