Книга Прекрасная пленница - Николь Лок

лоханкой воды и полотенцами. Оставил все на тумбочке и снова вышел, затем пришел с большим подносом, полным еды, который поставил на стол. Она была тренирована и умела несколько дней терпеть голод, но от появившихся в воздухе ароматов вкусных блюд и эля ее рот мгновенно наполнился слюной. Элдрик посмотрел на поднос, перевел взгляд на пленницу и ухмыльнулся.

- Не думал, что тебя так легко сломать.

- Тебе уже это удалось. Разве рыцарю дозволительно связывать женщину?

- Да, если он знает, чего от нее ожидать. Пол в этом случае не имеет значения. - Он окинул взглядом ее тело, задержавшись в некоторых местах. Глаза его стали темными и бездонными, Крессида даже поежилась от ужаса и пожалела, что сбросила покрывало - слабая защита, но она не позволила бы так пристально ее разглядывать. Сейчас она чувствовала себя слабой и беззащитной.

В первую очередь Элдрика интересовали не ее прелести, а крепость веревок, удерживающих руки и ноги пленницы. И все же он не смог не отметить для себя необыкновенный цвет ее глаз и волос, проникшие в комнату солнечные лучи осветили лицо и россыпь веснушек на носу и несколько едва заметных шрамов. Он залюбовался своей пленницей, невольно сравнивая ее с другими женщинами.

Под его взглядом Крессида напряглась и немного изогнулась, пытаясь принять более привлекательную позу. Интересно, видит ли он в ней женщину, или она остается для него убийцей товарищей по оружию. Самым разумным сейчас будет не отступать от роли, а потом попытаться сбежать.

- Ты ошибаешься, если думаешь, что тебе нужна я. А ведь человек, которого ты разыскивал, на свободе и может принести немало вреда людям.

- Конечно, тебе остается только лгать мне и дальше, ведь оружия у тебя нет. Что ж, повесели меня, расскажи еще что-нибудь, времени у нас много. - Он улыбнулся, будто ее речь его действительно забавляла, лишь щека едва заметно дернулась, давая понять, что каждое слово его по-настоящему ранит. Он кивком указал на поднос с едой. - Я могу насытиться, а ты будешь голодать. Я могу сходить в уборную, а ты будешь испражняться под себя. Ты не сломлена, нет, это не моя цель, но поверь, я доставлю тебя туда, где тебе следует находиться.

Словно в доказательство собственных слов, он скинул куртку и бросил на стул, но та приземлилась на пол. Смочив водой полотенце, принялся тщательно обтирать лицо и руки, со стороны могло показаться, что он поглощен лишь этим процессом. В комнате повисла напряженная тишина, было лишь слышно, как льется в лоханку вода с отжимаемого могучими руками полотенца.

Крессида привыкла к отцу, его интригам и заданиям. К тому, что он не замечал ее до тех пор, пока возраст не стал подходящим для обучения воинскому делу. Он был жестким во всем как в словах, так и в поступках.

Элдрик совсем не похож на отца, но в ее жизни есть только один мужчина, с которым можно было его сравнить. С другими она не общалась, лишь наблюдала издалека и не представляла, чего от них ожидать.

Смог бы Элдрик перерезать ей горло тем ножом, которым угрожал? Или зажать нос и рот мокрым полотенцем и держать, пока она не задохнется?

Внезапно он обернулся через плечо и посмотрел прямо ей в глаза. Крессида не отвела взгляд, она смотрела так, будто мужчина ей безразличен, однако приложила немало усилий, чтобы не дать сердцу забиться быстрее и выровнять дыхание. Решив, что этого мало, она придала лицу скучающее выражение, ощущая, как по телу распространяется жар, вероятно вызванный приближением Элдрика на опасное расстояние. С этим ей не удалось справиться. Она так давно была влюблена в него, что теперь, когда он оказался рядом, совладать с собой не находила сил.

Фыркнув в ответ на ее взгляд, он снял рубаху и бросил на тот же стул. Она так же сползла на пол. В полнейшей тишине он окунул полотенце в воду, отжал и приложил к лицу.

За многие годы наблюдений за ним Крессида изучила все его привычки, характерные жесты и движения, но никогда не видела так близко. Даже в одежде он производил впечатление человека мускулистого, но ее воображение не могло нарисовать истинную картину. Широкие плечи все в бугорках мышц, позвоночник как граница, разделяющая спину на две части, сужающиеся к талии тугие ягодицы, обтянутые бриджами. Крессида с трудом сглотнула и перевела дыхание. Как она могла осмелиться драться с ним и надеяться, что сможет сбежать? Перед ней великолепный представитель рода мужчин, воплощение силы и выносливости.

Будь он для нее лишь противником, она не смогла бы его остановить, длинные руки позволяли дотянуться быстрее, чем она успела бы среагировать и выхватить кинжал. Не говоря уже о силе в ближнем бою. Нет, одолеть его можно только стрелой из лука.

Эта мысль совсем ее не радовала. Значит, есть способ его убить, а раз так, им может воспользоваться кто угодно.

Услышав бормотание, Крессида подняла глаза. Элдрик, ругаясь, ощупывал нос. Он опух еще сильнее, хотя едва ли был сломан.

- Твой нос сломан? - спросила девушка, пусть он ее враг, но она не желает ему зла.

Элдрик шевельнул губами и бросил полотенце в лоханку.

- Ты была бы рада добавить себе еще один трофей?

Трофеи для хвастунов. Они также могут быть лестным напоминанием любителям хранить их в доме и погружаться в сентиментальные воспоминания о днях минувших. У нее нет ни друзей, среди которых хочется выделиться, ни дома, где все это хранить. А даже если бы и был дом… Все лишнее для дела, даже простое кольцо, было для нее под запретом. Она сомневалась, что жизнь ее будет настолько долгой, что останется время предаваться воспоминаниям. И такой, что о ней впоследствии можно будет вспоминать с благодарностью.

Нет, разговоры о трофеях для нее бессмысленны, а вот резкость в голосе Элдрика важна. Она знала, отчего он зол на нее настолько, что желает ей смерти. Все осознала в тот момент, когда друг его упал, пронзенный ее стрелой. Она тогда не хотела убивать, но все же выстрелила. Приказ был убить Элдрика, и она, конечно, не смогла. Отец ничего не знал о ее увлечении любителем музыки и веселья. Крессида решила выстрелить так, чтобы стрела лишь царапнула руку, это не вызвало бы гнев отца - она сказала бы, что цель находилась слишком далеко. Однако Элдрик увернулся, и это погубило его друга.

Крессида старалась не думать о