Книга Луна - Мелани Макгэнни Эхаз

Однако на границе лагеря Рейла снова остановилась, сквозь ветви глядя, как её товарищи ставят походные палатки и занимаются оружием. Рунаан одиноко сидел, скрестив ноги, посреди лагеря на крупном валуне, погружённый в медитацию.

Ладно, сказала себе Рейла, давай уже, заканчивай с этим. Просто иди к своим и веди себя как ни в чём не бывало. Но стопы её словно приросли к земле. Она рассеянно провела рукой по листьям ближайшего куста, ища успокоения в привычных упражнениях. Рунаан часто говорил ей, что хороший ассасин должен уметь обострять все свои чувства до предела, в том числе и осязание…

Один лист. Два листа. Три листа. Ягодка. Ещё одна ягодка.

Рейла глубоко вдохнула влажный после грозы воздух.

Она знала, что не сможет солгать Рунаану. Но ведь не обязательно лгать, можно просто промолчать! Если он решит, что она убила человека, она может просто не возражать и не бесчестить его правдой – но притом и не врать!

Рейла сорвала ягодку с куста, сдавила её пальцами так, что брызнул ярко-красный сок. Да, пожалуй, это подойдёт.

Юная эльфийка набрала с куста целую пригоршню ягод и с размаху раздавила их клинками. Алая жидкость потекла по желобкам лезвий.

Когда оба клинка были порядком измазаны красным, она расправила плечи, придала лицу уверенное выражение и как ни в чём не бывало двинулась в лагерь.

Проходя мимо медитирующего Рунаана, она не сказала ни слова и не встречалась с ним взглядом, только скромно отсалютовала ему оружием. Сердце колотилось у неё в груди, словно грозило выскочить наружу.

– Молодец, Рейла, – спокойно отозвался её наставник.

Она ответила коротким кивком, по-прежнему избегая глядеть ему в глаза. В конце концов, это не ложь. Это просто Рунаан ошибся, а она не возразила.

Остальные, заметив её возвращение, приветствовали её короткими кивками, но никак не дёргали: все знали, что это боевое крещение Рейлы, её первое убийство, и понимали, что ей было нелегко. Всякий ассасин когда-то впервые отнимал жизнь – и каждый помнил, как непросто это давалось.

Рейла села на камень и демонстративно протёрла клинки. Горечь обмана вызывала у неё физическую тошноту.

3

Последнее обыкновенное утро

«Зловещие тени, – увлечённо подумал Каллум. – У деревьев в замковом дворе сегодня какие-то особенно зловещие тени». Каллум вообще любил здесь рисовать – освещение было идеальное, но сегодня тени привлекали его больше игры света.

Он вытащил из сумки через плечо свой толстый альбом для рисования, подарок отчима-короля, и карандаш и принялся делать наброски. Рисовал он быстро, мечась взглядом между листом альбома и натурой. Тень ветвей на плитах двора напоминала кости скелета. Получается что-то не то. В картинке нет жизни!

Он раздражённо перелистнул страницу, чтобы приняться за новый набросок, но тут на бумагу упала чья-то тень. Каллум и не поднимая глаз узнал широкие плечи, силуэт гвардейского доспеха с высоко торчащими стальными пластинами на плечах. Через плечо ему заглядывал Сорен, сын верховного мага.

– У тебя неплохо получается, приёмный принц, – произнёс он. – Но я пришёл тебе сообщить, что хватит уже горбиться над бумажками, пора и за дело. Тебя ожидает тренировка на мечах, – с этими словами Сорен так крепко хлопнул Каллума по спине, что тот уронил и альбом, и карандаш. – Понимаю, что дело безнадёжное, но надо хотя бы пытаться.

– Ладно. Иду, Сорен, – Каллум со вздохом подобрал свои пожитки, упаковал их в сумку.

С тех пор, как его мама вышла замуж за короля и этим сделала его принцем, жизнь Каллума полностью переменилась, а было это ещё в его раннем детстве. Когда-то у него были свободные утра, полные солнечного света, утра, посвящённые рисованию, придумыванию новых персонажей… Но в качестве принца таких развлечений ему доставалось чем дальше, тем меньше.

Теперь у Каллума появились обязанности. Ответственность. Оказывается, принцу было положено прекрасно ездить верхом и владеть оружием, а ещё разбираться в стратегии, тактике и истории Католиса. Со всеми этими дисциплинами Каллум едва справлялся, однако старался не сдаваться – из любви к своему отчиму, королю Харроу. Он усердно зубрил названия и даты великих событий прошлого, вроде Третьей Битвы при Берилгартене или Двухнедельного Стояния при Шатёр-Горе. Почему все эти сражения не могут называться попроще, так, чтобы в голову укладывалось? Если бы Каллуму поручили придумывать имена сражениям, он пошёл бы по самому простому пути. Например, назвать битву «Дженни». И написать в учебнике: «Битва «Дженни» была весьма кровопролитной!»

Щёлк. Щёлк.

Это Сорен щёлкал пальцами у Каллума под самым носом, чтобы отвлечь его от философских размышлений.

Точно, да. Урок фехтования. Каллум поднялся навстречу Сорену, уже напустившему на себя вид наставника.

– Итак, сегодня мы будем полировать твоё искусство…

– Искусство? – радостно отозвался Каллум. – Наконец что-то интересное!

– Очень интересное и чрезвычайно полезное, – ехидно продолжил Сорен. – Если бы ты дал мне договорить, узнал бы, что сегодняшнее занятие у нас посвящено искусству защиты.

– Ладно, давай, бери меч на изготовку… а я бы взял на изготовку карандаш, – усмехнулся Каллум собственной шутке.

Однако Сорену она не показалась смешной. Сморгнув, он продолжил тем же непререкаемым тоном:

– Итак, искусство защиты чрезвычайно важно, когда речь идёт о боевом фехтовании. – Шутке он даже не улыбнулся – впрочем, Каллум к этому привык, он жил рядом с Сореном не первый год. Молодой гвардеец крутанул в воздухе тренировочный деревянный меч. – Чтобы удачно парировать удары, нужно верно рассчитать угол и предугадать движение противника.

Каждую фразу Сорен сопровождал демонстрацией приёма. Деревянный меч так и свистел в воздухе, отражая удары невидимого врага.

– Стоит недооценить противника, дать ему тебя обмануть, – и всё, ты труп, – с этими словами Сорен легонько стукнул Каллума по лбу деревянным мечом плашмя, но всё равно больно.

Каллум только вздохнул. Сорен, единственный сын верховного мага, не унаследовал от лорда Вирена ни магических талантов, ни любви к магии, зато в физическом плане он был просто феномен. Высоченный, мускулистый, с голубыми глазами и светло-золотыми волосами, которые всегда были идеально расчёсаны на пробор. Он практически не вылезал из своих гвардейских доспехов – идеально отполированных и сияющих, и почти нигде не появлялся без меча на поясе. Настоящего боевого меча, а не деревянного, с которым надлежало тренироваться Каллуму. Сейчас Сорен вытащил меч из ножен и проверял, насколько хорошо тот вычищен и заточен, неприкрыто им любуясь.

– Какой же у этой стали отличный блеск, а, Каллум, – заметил Сорен, проводя пальцами по серебристому лезвию. – Скажи ведь, блеск что надо? А твёрдость какова, ни зазубринки!

– Да, очень красивый меч, – отозвался Каллум, со вздохом откладывая в сторонку свою сумку художника. Вот из Сорена бы вышел идеальный принц, не то что из него! Всякий король мечтает о таком принце… Если бы только ещё и его ум был таким же острым, как его любимое оружие.