Книга Седьмой сын - Орсон Скотт Кард

Пэгги стрелой слетела по травянистому склону, перепрыгивая через сусличьи норки и поскальзываясь в неглубоких лужах, – и двадцати секунд не прошло с тех пор, как она увидела огоньки попавших в беду людей, а малышка уже ворвалась в жаркую кузницу. Фермер из Вест-Форка было осадил ее, намереваясь дорассказать о тех бурях, что довелось ему повидать на веку, однако Миротворец прекрасно знал о даре малышки Пэгги. Внимательно выслушав ее, он приказал немедленно седлать лошадей, подкованы они или не подкованы, поскольку на Хатракском броде попали в беду живые люди и здесь уж не до глупых баек. Малышка Пэгги даже не успела проводить их: Миротворец отослал ее в гостиницу, чтобы позвать на помощь отца, постояльцев и работников. Каждому случалось доверять свое имущество одной-единственной повозке, что долго тащилась на запад по горным дорогам-перевалам, пока не останавливалась в этом лесу. Каждому доводилось ощущать жадные щупальца реки, которая так и вцеплялась в повозку, так и пыталась умыкнуть ее. Каждый переживал подобное. Такое время было. Каждый принимал беду ближнего как свою собственную.

4. Река Хатрак

Пока Элеанора пыталась сладить с лошадьми, Вигор и остальные мальчишки выталкивали завязшую посреди брода повозку. Элвин Миллер тем временем одну за другой переносил на дальний берег своих младших дочерей. Речка бурлила и кипела вокруг него, дьявольски пришептывая: «Теперь вы попались, теперь твои дети принадлежат мне», – но Элвин лишь мотал головой, из последних сил прорываясь к твердой земле. Руки и ноги не слушались, ныл каждый мускул в теле, но он твердил упорное «нет» до тех пор, пока все девочки не очутились на суше, чумазые и промокшие до нитки; по их лицам бежали капли дождя, словно весь мир плакал вместе с ними.

Элвин перенес бы и Веру, а вместе с ней и неродившегося малыша, только ее было не сдвинуть с места. Она забилась в дальний угол раскачивающейся, переваливающейся с боку на бок повозки и, ничего не понимая, изо всех сил цеплялась за сундуки. Сверкнула молния, и одна из ветвей прибрежных деревьев с громким хрустом рухнула прямо на повозку, разрывая покрывающую ее холстину. Вода бурным потоком устремилась внутрь, но Вера не замечала ничего – глаза выпучены, а побелевшие скрюченные пальцы мертвой хваткой впились в борта. Элвину хватило одного взгляда, чтобы понять: ничто на белом свете не заставит Веру покинуть это прибежище. Вырвать ее и неродившегося младенца из лап реки можно было, только вытащив на берег всю повозку.

– Пап, лошади не могут нащупать почву, – крикнул Вигор. – Они спотыкаются и вот-вот все переломают себе ноги.

– Но без них нам не выбраться!

– Плевать на лошадей, пап. Лишимся мы повозки и лошадей, ну и что?

– Мать не хочет выходить – боится.

Он увидел понимание в глазах Вигора. Жалкие пожитки, сваленные внутри, не стоят того, чтобы ради них рисковать жизнью. Но мама…

– На берегу упряжка хоть на что-то способна, – сказал Вигор. – Здесь, в воде, лошади только мешают.

– Распрягайте их. Но сначала привяжите нас к какому-нибудь дереву, чтобы не унесло ненароком!

Не прошло и двух минут, как близнецы Нет и Нед очутились на берегу. Спустя еще секунду они обмотали веревкой огромное дерево, растущее у самой реки. Дэвид и Мера тем временем привязывали другой конец к упряжи, а Кальм начал рубить постромки. Элвин вырастил достойных сыновей – работа в их руках спорилась. Вигор выкрикивал указания, а самому Элвину ничего не оставалось делать, кроме как наблюдать за слаженными усилиями юношей. Он сидел рядом с Верой, в глубине повозки, и терзался собственным бессилием, глядя на жену, которая, закусив губы, пыталась задержать начинающиеся роды, тогда как река Хатрак, ярясь и бушуя, тащила всю семью прямиком в ад.

«Не река – так, речушка», – сказал тогда Вигор, но вдруг сгустились облака, полил дождь, и Хатрак превратилась в кипящую стремнину. И все равно можно было перебраться через реку – так по крайней мере выглядело со стороны. Лошади бодро ступили в воду, и только Элвин сказал Кальму, в руках которого были поводья: «Минута-другая, и мы на том берегу», – как река словно взбесилась. Они глазом моргнуть не успели – бурлящая вода с удвоенной силой рванулась вперед и ударила в борт. Лошади запаниковали и, потеряв направление, сбились в кучу. Мальчишки попрыгали в реку и попытались направить повозку к берегу, но дно внезапно исчезло, и колеса намертво застряли в грязи и иле. Как будто река заранее предугадала появление повозки и приберегла свою ярость до тех пор, пока лошади не ступят в воду, из которой возвращения не было.

– Берегитесь! Осторожней! – раздался крик Меры с другого берега.

Элвин обернулся, чтобы посмотреть, какую еще дьявольскую шутку вознамерилась выкинуть река, и увидел: вниз по течению, словно таран, неслось громадное дерево, нацеливаясь торчащими корнями прямо в центр повозки, прямо туда, где сидела Вера, ожидая рождения ребенка. Элвина сковало по рукам и ногам, мысли мгновенно улетучились, с губ сорвался отчаянный вопль, в котором угадывалось имя его жены. Быть может, в глубине своего сердца он надеялся, что окрик остановит надвигающуюся беду, сохранит Вере жизнь, но надеялся тщетно – никакой надежды на благополучный исход уже не оставалось.

Только Вигор не знал, что дело настолько безнадежно. Избрав момент, когда дерево вот-вот должно было ударить в борт, прыгнув, он упал прямо на торчащие, острые культи корней. Ствол чуть покачнулся, потом начал разворачиваться и, закрутившись, миновал повозку. Утащив за собой Вигора, утопив юношу в бурлящем потоке воды – но цель была достигнута, корневище миновало повозку, лишь крона мимоходом мазнула.

Река понесла дерево вниз по течению, развернула еще раз и влепила прямо в огромный валун, притулившийся у берега. Элвин находился довольно далеко от места столкновения, но картина настолько ярко запечатлелась у него в памяти, словно он стоял совсем рядом. Ствол с громким треском ткнулся в валун, вбивая Вигора в камень. Секунда длилась целую вечность; глаза Вигора широко распахнулись от удивления, изо рта его кровавым фонтанчиком вырвалась струя крови, окропляя кору дерева-убийцы. После чего река Хатрак понесла свою игрушку дальше. Вигор в очередной раз скрылся под водой, на поверхности виднелась одна его рука, запутавшаяся в мешанине корней в последнем «прости», – так сосед машет на прощание, покидая гостеприимный дом.

Элвин не сводил глаз с умирающего сына и не замечал, что творится вокруг. Крона, толкнувшая в борт, помогла колесам освободиться из цепких объятий густого ила, и теперь повозку подхватило течение, потащив ее вниз по реке. Резкий рывок чуть не выбросил Элвина в реку, однако он успел уцепиться за задний борт; спереди доносился крик Элеаноры; с берега что-то кричали сыновья. Доносилось лишь: «Держитесь! Держитесь! Держитесь!»

И веревка, привязанная одним концом к стволу огромного прибрежного дерева, а другим – к повозке, выдержала. Река не смогла унести телегу. Вместо этого она откинула ее к берегу, играя, как маленький мальчик играет камнем на веревке. Повозка с треском ударилась обо что-то и застыла – прямо у самой суши, обратившись передним концом навстречу течению.