Книга Тройные неприятности - Наталья Александрова

— И не думай! — категорически заявила Катя. Покане расскажешь, как у тебя дела, спать не пойдешь!

— Тебя что интересует — работа или личная жизнь? —улыбнулась Ирина.

— Все! — твердо ответила Катя. — Меняинтересует все.

— Ну что.., вышла книжка, а в ней два детективныхромана… Я тебе ее посылала с дарственной надписью, между прочим. Ты получила?

— Конечно! И можешь себе представить — я их прочитала!

Ирина улыбнулась: Катька вообще-то терпеть не могла нидетективов, ни любовных ро манов, так что прочтение Ирининой книги для нееможно приравнивать к подвигу.

— Ирка, ей-богу, не вру, мне понравилось! бурновосхищалась Катя. — Так интересно, и язык хороший! Опять же с юмором…

— Скоро еще одна выйдет, в другом издательстве, и еще япятый роман закончила….

— Ирка, не морочь мне голову! — решительнопрервала Катя. — Разумеется, ты умница, я всегда в тебя верила. Знала, чтоты найдешь работу по душе и по способностям. А как с мужем?

— Он приезжал сюда этим летом, когда мы детей в Англиюотправляли…

— Да что ты? оживилась Катя. — Вот, понимаешь,гусь какой! Пока ты сидела без работы и лелеяла его детей, он и носу не казал,а как только у тебя появились собственные деньги, а стало быть, инезависимость, он сразу же всполошился! Ну и что вы решили, разговор-то хоть увас был?

— Да был! — Ирина махнула рукой и отвернулась.

Неохота было пересказывать Кате их долгую и непродуктивнуюбеседу с мужем.

— Пока решили оставить все как есть, мне разводсовершенно не нужен, ему тоже…

— Вот гляжу я на тебя, Ирка, и думаю, что тебе быМамбазимбра тоже не помешал! — решительно заговорила Катя. — Сил нетсмотреть, как пропадает такая женщина! Выглядишь ты отлично!

— Вот уж не правда! — рассмеялась Ирина. Это тывыглядишь отлично — посвежела, загорела… А я от сидячего образа жизни в четырехстенах совсем заплесневела.

— Вот тебе и нужно встряхнуться!

— Ладно, пускай сначала тебе Мамбазимбра поможет, а тампосмотрим! — развеселилась Ирина.

С этой благой мыслью они обе заснули.

* * *

Ксения внимательно следила за транспортером, по которомумедленно проплывали вещи пассажиров. Ее синего пластикового чемодана все еще небыло. Третий раз проехал по кругу желтый кожаный баул с красной наклейкой.Огромная клетчатая сумка, в каких обычно перевозят свой товар «челноки»,перегородила на мгновение движение на ленте транспортера, как громоздкая баржана реке, но потом повалилась на бок и проехала за поворот. Уже почти всепассажиры ее рейса разобрали свой багаж, и Ксения начала нервничать. И тогда,наконец, появился ее долгожданный чемодан из синего матового пластика,купленный в парижском «Маркс энд Спенсор». Ксения подхватила чемодан иторопливо зашагала по «зеленому коридору».

На выходе из таможенной зоны от толпы встречающих отделилсявысокий худощавый элегантный брюнет в бежевых свободных брюках и короткойзамшевой жилетке.

— Вас ожидают в гостинице «Петергоф», сказал он,подойдя к Ксении.

— Ничего, подождут еще полчаса, — ответила она наприглашение.

— Давайте, я помогу. — Брюнет протянул руку кчемодану.

— Да нет, я уж сама! — Ксения кривоусмехнулась. — Я передам ему из рук в руки!

— Как хотите. — Мужчина пожал плечами и направилсяк выходу.

За рулем темно-синего «форда» их дожидался здоровенный,мрачный тип лет сорока пяти с загорелой блестящей лысиной и буграми мышц,выпирающими из-под темной от пота рубашки. Он пробурчал что-то неразборчивое,должно быть, поздоровался. Ксения не сочла нужным ответить. Ее опасноепутешествие приближалось к концу, нервы были напряжены, повсюду мерещиласьугроза. Скорее бы добраться до места, встретиться с Борисом и наконец забытьобо всем.

«Форд» выехал на шоссе и помчался в сторону Пулковскихвысот.

— Разве нам не в город? — недоуменнопоинтересовалась Ксения.

— Нет-нет, — брюнет вежливо улыбнулся, — насждут на даче!

Машина съехала с шоссе на узкую грунтовую дорогу, мимопролетела светлая березовая роща, большое поле, засеянное травой. Из-заповорота дороги показалась маленькая невзрачная деревенька — нескольконеказистых бревенчатых домишек, прячущихся от посторонних глаз в густых,запущенных яблоневых садах.

«Форд» остановился перед покосившимися воротами. Брюнетвышел, распахнул ворота, и они въехали во двор.

— Это дача? — Ксения удивленно уставилась наполуразрушенный дом под драной толевой крышей. — Куда, это мы приехали?

— Дача, дача, — равнодушно проговорил брюнет,открывая дверцу машины. — Здесь нам никто не помешает. Выходите! —Вся его вежливость и предупредительность исчезли без следа.

Ксения взглянула на его лицо, увидела пустые, равнодушныеглаза и поняла, что она глупо попалась, что ее обманули, как наивную девчонку,и что с Борисом она не встретится.

Она забилась в глубину салона, сжалась в комок, но плешивыйверзила развернулся к ней, схватил за шкирку, как котенка, и вышвырнул измашины. Снаружи ее подхватил брюнет, обнял за плечи, помог удержаться на ногахи повел к дому, приговаривая:

— Ну зачем же, зачем же так, зачем нам неприятности?Нам неприятности не нужны, мы хотим как лучше. Мы хотим все по-тихому… Тыдевочка большая, все понимаешь и не будешь шуметь…

Она девочка большая. Она все понимает.

Она понимает, что живой ее отсюда не отпустят. Ей осталосьжить самое большее час-полтора.

Закричать? Позвать на помощь? Да кто же здесь услышит! Еепотому и привезли сюда, в эту забытую богом деревеньку, что здесь нет ни души.

Можно кричать, стрелять, можно устроить настоящее побоище, иникто ничего не услышит, а если даже услышит — побоится вмешаться…

Ее охватила странная апатия. Она шла, безвольно переставляяноги, не думая о том, что ее ждет.

— Вот так, вот и славно, — ласково приговаривалбрюнет, помогая ей зайти на скрипучее рассохшееся крыльцо, — всепо-тихому, нам ведь шум ни к чему, правда?

Следом за ними шел потный плешивый мордоворот с синимчемоданом в руке.

Притворив за собой дверь избушки, он швырнул чемодан на поли грубо прорычал:

— Ключ давай!

— Да, Ксюша, — ласково сказал брюнет, —давай-ка ключик от чемодана! Ты же понимаешь, что все равно мы его заберем…

Этот брюнет с его ласковыми фальшивыми интонациями почему-токазался Ксении страшнее лысого громилы, от его пустого, казалось бы, ничего не выражающеговзгляда у нее по спине пробежал холодок.