Книга Красота - самый веский аргумент - Сандра Мартон

– Если хочешь, пойдем куда-нибудь еще, – проговорила Синтия с едва заметной дрожью в голосе.

– Нет, – возразил Гриффин, хотя с радостью именно так бы и сделал. – Нам и здесь будет отлично.

Официант усадил их за столик, расположенный прямо под роскошными ветвями искусственной пальмы. Лист пальмы немедленно окунулся ему в суп, затем в салат и тарелку с отбивными.

– Как здесь романтично, – мечтательно вздохнула Синтия.

– Да, – Гриффин отодвинул от себя ветку, – очень романтично.

– Я знала, что тебе понравится, – сказала Синтия, взмахнув ресницами.

Удивительно, но раньше он не замечал, чтобы она хлопала ресницами. Неужели так делают все женщины, когда хотят привлечь к себе внимание? Трудно представить, чтобы Андерсон сделала нечто подобное.

– Гриффин?

Он поднял голову. Синтия улыбалась. Как обычно. Не то что прелестная мисс Андерсон, в чьих очах почти всегда сверкал гнев.

– Гриффин! – Синтия засмеялась и изящно склонила головку набок. – По-моему, ты витаешь в облаках.

– Прости, Син. – Гриффин кашлянул. – Мне не дает покоя этот съезд.

– Во Флориде? Твоя мама что-то говорила об этом.

Ради Бога, мама, дай же мне наконец передышку!

– Как я тебе завидую, – вздохнула Синтия. Гриффин удивленно поднял брови.

– Не знал, что тебя интересуют компьютеры.

– Да ты что, Гриффин! – Она звонко рассмеялась. – Я завидую тому, что ты хоть ненадолго уедешь от этой скверной погоды и проведешь выходные во Флориде. Жаль, что мне нельзя поехать с тобой.

Гриффин сжал кулаки. На этот раз сводня мама явно хватила через край.

– Да, – вежливо заметил он. – Впрочем, мне вряд ли удастся побывать на пляже. Придется бегать с одного заседания на другое.

– Понятно. – Синтия грустно уставилась в свою тарелку.

Гриффин вздохнул. Напрасно она тратит на него время. Рано или поздно придется ей об этом сказать.

Вне всякого сомнения, кому-нибудь Синтия станет прекрасной женой. Она привлекательна. Даже красива. И образованна. Но ее совершенно не волнует карьера. Она понимает, что у мужчины и женщины разное предназначение, и ее это вполне устраивает.

Идеал счастья для Синтии – быть мужу помощницей. Матерью его детей. Сидеть дома, готовить, заниматься домашними делами (хотя, разумеется, все это будет делать прислуга).

Если бы Гриффин решил жениться, лучше Синтии ему, наверное, не сыскать.

Но он и не думал жениться. Пока. А может, и вообще никогда. Его жизнь и без того была слишком насыщенна. Он увлеченно работал, ценил свою свободу. Впрочем, не без того, чтобы время от времени пренебречь ею. Ведь мир полон красивых женщин, жаждущих войти в его жизнь. Хоть на короткое время, безо всякий условий.

И все же, если он когда-либо решит обременить себя семьей, лучшей жены, чем Синтия, ему не найти. Возможно, он даже научится по-своему любить ее, ведь она ему нравится. Что с того, что он не может представить ее в своих объятиях, как представлял Дану Андерсон? Страсть и семейная жизнь – вовсе не одно и то же.

Гриффин нахмурился. При чем здесь Дана Андерсон? Почему он упорно продолжает думать о ней? Она, наверное, и не знает, что такое свидание! И никогда…

Гриффин резко распрямился.

Не может быть!

Он глазам своим не верил. В противоположном углу ресторана сидела сама Дана Андерсон. И с нею был мужчина.

Гриффин помрачнел.

Этот пижон, словно только что сошедший с театральных подмостков, выглядел безупречно, от лакированных ботинок и до галстука-бабочки на шее.

– Мсье?

Гриффин поднял голову. К столику склонился официант.

– Мсье и мадам желают десерт?

Гриффин заставил себя вежливо улыбнуться.

– Мне ничего, благодарю вас. Син, тебе что-нибудь заказать?

Синтия принялась внимательно слушать перечисляемый официантом бесконечный выбор блюд.

Андерсон – мисс Андерсон – сидела просто так – к еде она не притрагивалась. А пижон был явно чем-то взволнован. И взирал на нее точь-в-точь как щенок на недоступную ему кость.

Чему ж тут удивляться? Несмотря на прилизанную прическу девушки, несуразный пиджак и немного мешковатые брюки, тут было на что посмотреть.

Гриффин нахмурился. Впрочем, наблюдать за пираньями тоже довольно любопытно.

Парень что-то сказал. Андерсон ответила, запнулась, потом снова заговорила, на этот раз энергично жестикулируя; она склонилась через стол, рискуя задеть рукавом пламя свечки, мерцавшей в украшенном цветами канделябре на столе. Взяла его за руку, и несчастный кретин буквально засиял от удовольствия.

Еще бы. Андерсон смотрела на него так, словно это был сам святой Георг, только что сразивший дракона у нее на глазах, а парень, между прочим, выглядел слабаком, такой и на ногах не удержится при сильном порыве ветра.

Гриффин презрительно скривился. Нечего сказать, подходящего ухажера себе отыскала. Небось таким без труда можно вертеть, как ей вздумается.

– Гриффин? Гриффин, что с тобой?

– Ничего. Все в порядке.

И вправду, все в полном порядке.

А то, что он не отрываясь разглядывает Андерсон и ее приятеля, так это из праздного любопытства.

– Дана, ты ничего не ешь. Тебе не нравится рыба?

Дана тяжело вздохнула. Артур с тревогой смотрел на нее. Она сама пригласила его на обед, а теперь сидит как статуя, не притрагивается к еде и угрюмо молчит.

– Нет. – Ей с трудом удалось улыбнуться. – Нет, Артур, рыба просто объеденъе. – Откашлявшись, Дана отложила нож и вилку в сторону. – Артур, – начала она, – боюсь, я ввела тебя в заблуждение.

– Так я и знал. Тебе все-таки не нравится эта рыба! Где наш официант? Я попрошу принести для тебя что-нибудь другое.

Дана взяла его за руку.

– Рыба здесь ни при чем.

– Ни при чем? – Артур удивленно поднял брови.

– Все дело в… – Она нахмурилась. Маккенна, вот в ком все дело. Однако с губ ее едва не сорвались другие слова: все дело во мне. Во мне, в тебе, в нас, Артур. Мы совсем не подходим друг другу.

Нет, это не так. Просто она в дурном расположении духа. Как набросилась на беднягу уборщика! Надо будет сегодня же вечером попросить у него извинения. Но сейчас ей нужна помощь Артура.

– Все дело в Гриффине Маккенне.

Артур недоуменно уставился на нее, на миг уподобившись рыбе, лежавшей перед ней на блюде.

– Твой начальник? Но, дорогая Дана, я не понимаю. Какое отношение он имеет к нашему обеду?

– Никакого, Артур. Но он имеет непосредственное отношение ко мне. К моей работе в “Дейта байтс”, к моему чувству собственного достоинства. Ты не представляешь, насколько он мне отвратителен.