Книга Слепой. Не брать живым - Андрей Воронин

Потапчук тем временем вызвонил водителя — многократно проверенного, высокого розовощекого здоровяка Василия. Василий взял записку и, кивнув, вышел. Адрес, очевидно, Потапчук ему уже заранее дал.

— А мне куда теперь? Тоже в санаторий? — спросил Сиверов. Спать ему, несмотря на выпитый коньяк, теперь совсем не хотелось.

— Выпьем еще? — спросил Потапчук.

— Нет, — покачал головой Глеб.

— Ну, тогда прикончим ее, когда вернешься из Нижнего, — предложил Потапчук, пряча фигурный сосуд в один из шкафчиков.

— Откуда вернусь? — переспросил Глеб.

— Из Нижнего Новгорода, — сказал Потапчук и, отпив из чашки, покачал головой. — Заговорились мы с тобой. Кофе совсем холодный, зря варил.

— Да мне уже и без кофе спать не хочется, — кивнул Глеб. — Я не ослышался? Я еду работать в Нижний?

— Да, — кивнул Потапчук, отводя взгляд.

— Но это же…

— Потому я и выдернул тебя из твоей берлоги… — вздохнул Потапчук. — Кроме тебя, там никто не справится.

Глеб покачал головой.

— Здесь Интернет есть?

— Интернет? Конечно… — кивнул генерал Потапчук, радуясь тому, что Слепой так быстро включился в игру. — Ты что, про город прочитать хочешь?

— И про город, и про горожан… — кивнул Глеб. — Мне ведь нужно сейчас легенду придумать, чтобы туда легально, но незаметно попасть. Посмотрю, какие слеты, симпозиумы, конференции или фестивали там проходят…

— О, на фестивалях и праздниках нынешний губернатор и его друг мэр просто помешаны! Так что, думаю, что-то найдешь. А я тем временем тебе объективки на губернатора и его окружение подготовлю, — пробормотал генерал Потапчук, открывая лежавший на угловом диванчике потрепанный портфель.

— Вы что же, с собою папки притащили? — удивился Глеб. — И даже не сомневались, что я соглашусь?

— Мы слишком давно работаем с тобой в одной связке, — заметил Потапчук, доставая из портфеля несколько папок с файлами, — чтобы я забивал себе голову сомнениями. Ты иди в Интернет, а я пока помозгую, — добавил Потапчук, выкладывая папки на стол.

Квартира была однокомнатной, но просторной. В комнате, кроме дивана, стояло раскладное кресло, а в углу — компьютерный стол с современным, довольно большим монитором. Глеб вышел в Интернет и, зайдя на сайт Нижнего Новгорода, просмотрел «Новости». В ближайшее время в Нижнем должен был пройти Международный конгресс акушеров-гинекологов, состояться слет юных уфологов и съезд байкеров.

— Федор Филиппович! У вас байкеры знакомые есть? — громко спросил Глеб, не отводя глаз от экрана.

— Байкеры… — рассеянно буркнул генерал Потапчук, а когда Сиверов появился на пороге кухни, оторвался от бумаг и переспросил: — Байкеры? А зачем тебе байкеры?

— Ну, согласитесь, за акушера-гинеколога и юного уфолога мне сойти будет гораздо труднее, — улыбнулся Глеб.

— Да, а это, кстати, мысль! — сказал Потапчук. — Тут надо учесть, что губернатор в молодости и сам увлекался мотоциклами. Он и съезд этот байкерский, надо понимать, организует, чтобы авторитет свой приподнять.

— Так что, принимаем такую легенду? — спросил Глеб.

— Только машину тебе хорошую найти надо, — кивнул Потапчук и, на мгновение задумавшись, добавил: — Мой водитель, Василий, кажется, и сейчас, когда свободен, гоняет по ночной Москве. Вот он твоих в санаторий завезет, вернется, у него и одолжим мотоцикл и кой-какую экипировку. Так, сколько тут у нас от Москвы до Нижнего?

— Четыреста километров, — подсказал Глеб.

— Многовато, — покачал головой Потапчук. — Они же на съезд каждый на своем коне помчит. Не боишься?

— А у меня что, есть выбор? — усмехнулся Глеб и добавил: — Мне не столько машина нужна, сколько предлог для того, чтобы войти в их команду. Байкеры чужаков не любят.

— Василий все сделает, — уверенно сказал Потапчук, — он там у них в авторитетах ходит.

— Это весьма непросто… — пожал плечами Глеб. — Ведь мне нужно стать своим среди чужих.

— Скажем, ты журналист, готовишь серию репортажей для… ну, «Московского комсомольца», хочешь, как говорится, все прочувствовать на своей шкуре… — предложил Потапчук.

— Давайте попробуем. Только удостоверение и все прочее нужны не липовые. Чтобы, если что, и губернатору мог их показать, — попросил Глеб.

— Это завтра с утра сделаем, — кивнул Потапчук, опять углубляясь в бумаги.

Сиверов покачал головой, вернулся в комнату и еще раз пробежал глазами сообщение о съезде байкеров. Выезжают они послезавтра рано утром. То есть время на подготовку и осмысление информации и даже тренировку есть. Просматривая текущую информацию по Нижнему Новгороду, Глеб ощутил, что идея с байкерским съездом нравится ему все больше и больше. Байк обеспечит ему необходимую мобильность, а байкерская униформа — кожаная куртка-косуха и краги — сделает его практически неузнаваемым. Попробуй выдели его из тысячи приехавших на фестиваль байкеров.

Он уже собирался уйти из нижегородского сайта, но тут его внимание привлекла одна весьма любопытная фраза: «На президентских выборах 2008 года Нижегородская губерния вошла в пятерку регионов с наибольшим процентом голосов в поддержку Зюганова (КПРФ) и в десятку с наименьшим процентом голосов в поддержку Медведева, хотя в 1990-х годах Нижегородская область не входила в так называемый “красный пояс”».

Глава 3

Виктория Львовна Линькова и в свои пятьдесят выглядела попросту превосходно с ее аккуратно подведенными ясными голубыми глазами, модно зачесанными волосами и, главное, гордой, почти балетной осанкой. И секрет этого, как она сама полагала, крылся не только в генах, но и в том, что она с юных лет приучила себя жить только сегодняшним днем. Она никогда не терзала душу тяжелыми воспоминаниями (ведь в прошлом ничего не изменишь) и несбыточными надеждами (ей хватало вполне реальных планов). Линькова была женщиной не только красивой, но и умной, она еще в девяностых годах успела стать кандидатом философских наук. И когда она, поцокивая каблучками, проходила по коридорам МГУ на очередную свою лекцию или семинарские занятия, ее коллеги-преподаватели и студенты, как завороженные, шеи сворачивали, глядя ей вслед. У Линьковой было одно несомненное преимущество перед всеми красавицами, даже перед всемирно известными моделями: она была настолько миниатюрной, что рядом с нею любой, даже невысокий, мужчина чувствовал себя не мальчиком, но мужем. И когда после защиты кандидатской диссертации Линькова начала стремительно делать карьеру, став сначала заведующей кафедрой, а вскоре затем заместителем декана одного из самых престижных факультетов, все приписали это не ее деловым, а чисто женским качествам. А когда потом она еще стала и одним из партийных лидеров, депутатом, начала постоянно мелькать на телеэкране в обществе самых высокопоставленных чиновников… В общем, Линькова, которую в студенческие годы называли Дюймовочкой, сама того не желая, оказалась не только в самых верхних эшелонах власти, но и в круговерти невероятных слухов. Поговаривали, что с мужем, который еще со студенчества пылинки с нее сдувал, она теперь не живет, что у нее есть шикарная квартира где-то на Арбате, но кого она там принимает, есть тайна за семью печатями.