Книга Настоящее прошлое. И снова здравствуйте! - Роман Злотников

– О, господи – тебя надо врачу показать! Ты где живешь? Помнишь? – Уф, с одним, похоже, справился – раздраженные нотки из голоса тетки исчезли. Идем дальше… Я огляделся. Блин! Это же улица Горького. Причем не современная, а та старая, из детства. С редкими трех- и двухэтажными домами с одной стороны и маленькими одноэтажными домиками с участком с другой. В городе их почему-то называли «финскими», хотя их, согласно городским легендам, строили пленные немцы. В девяностые и в начале нулевых эти домики были снесены, а на их месте были построены особняки и трехэтажные дома на шесть-восемь квартир с гаражами на первом этаже. Но сейчас улица была точно такой, какой она мне помнилась из детства…

– Вон там! – Я вытянул руку и показал тетке на один из трехэтажных многоквартирных домов, тихо радуясь тому, что хоть с чем-то определился. Это был дом моих дедушки и бабушки, в котором я проживал вместе с ними с трех и до восьми лет. Родители заканчивали институт в Арзамасе, а потом еще отрабатывали обязательное распределение. Я их называл дедуся и бабуся и в первый класс пошел под их фамилией. Вследствие чего народ, кто знал меня в первых трех классах, потом ржал и дразнил меня шпионом. Потому что, когда я учился в третьем классе, мои папа с мамой вернулись и в четвертый я пошел уже под другой фамилией… Я с ностальгией вздохнул. Трехэтажки были построены по роскошным сталинским проектам – с бомбоубежищами под ними, с кладовками в подвале на каждую квартиру, в которой хранилось все – от запасов картошки и самодельной квашеной капусты на зиму и до велосипедов и рыболовных принадлежностей, с широкими лестницами и просторнейшими лестничными площадками. Потолки в квартирах были высотой три с половиной метра, а самая маленькая комната имела площадь в восемнадцать квадратов. А еще там был длинный и широкий коридор, по которому я в детстве гонял на трехколесном велосипеде… Вон этот дом, я до него почти дошел!

– Так пойдем, я отведу тебя домой.

Домой? Хм-м-м… Я оглянулся по сторонам. Так, белый день и, похоже, будний. Потому как вокруг довольно пустынно – то есть народ на работе. Вон и тетке, когда она стучала в калитку ближнего финского домика, никто не открыл… Тут я вздрогнул от пронзившего меня воспоминания. Оп-па, это ж, наверное, день, когда я ушел из детсада! Был у меня в биографии такой случай. В самом начале моего пребывания в этом достойном учреждении. В сад меня отправили, едва только мне исполнилось четыре года. В мае. А сейчас… ну, может, июнь. И вот в один из дней мне стало грустно, скучно, так что я взял да и ушел. Прям с площадки во время гуляния. Тем более что от моего сада до подъезда дома моих дедуси и бабуси было всего-то метров триста пятьдесят. Ну если через дворы… Вот бабуся тогда удивилась! После чего быстренько оделась и отвела меня обратно. Весьма вовремя, кстати. Потому что воспитательницы уже по всем соседним дворам меня разыскивали в полной панике… Хм, а нужно ли мне в сей инцидент еще и эту незнакомую тетку впутывать? Я бросил на нее оценивающий взгляд. М-да, дама, судя по всему, весьма напористая. На хрен такое счастье! Я вскочил на ноги и, выпалив:

– Не надо – сам дойду! – рванул в сторону дома.

Но не своего, а двух соседних, которые представляли собой некий гибрид. Поскольку были построены по, так сказать, технологиям «финских», но при этом являлись двухэтажными и, м-м-м… несколько квартирными. Ибо, квартир в них было целых четыре. Маленьких и убогеньких. Я это знал, потому что в одной из таких жил мой приятель по детским играм Колька (двор-то у нас был один, вот в нем и познакомились), к которому я несколько раз заходил поиграть. Несколько раз, потому что приятельствовали мы с ним недолго. Сначала я переехал. Ну, когда приехали родители и забрали меня к себе в выделенную им семейную общагу. А потом и он. Когда тот дом расселили и снесли, выстроив на его месте огромную девятиэтажку индивидуального проекта с большим магазином на первом этаже, квартиры в котором по большей части заняли «горкомовские» и «исполкомовские». Отчего в народе этот дом метко прозвали «Дворянское гнездо»…

– Стой! Стой! Да стой же… от, оглашенный! – Тетка, сначала весьма резво припустившая за мной, довольно быстро отстала. Ну с такими-то телесами… Впрочем, я тоже, отбежав подальше, затормозил и пошел быстрым шагом. Да-а-а, дыхалка у меня ни к черту. Какой тут бегать, как лошадь ковбоя… Хотя смешно. Если я не ошибся в своих прикидках – мне сейчас только четыре года! Какие уж тут лошади – максимум пони…

Добравшись до своего двора, я оглянулся. Тетка стояла и, тяжело дыша, смотрела мне вслед. Увидев, что я оглянулся, она погрозила мне пальцем. Я остановился и, сложив руки перед грудью в жесте приветствующего буддиста, несколько картинно ей поклонился:

– Не волнуйтесь, я – в нолме! Все холошо… и-и-и спасибо! – Зачем обижать человека? Особенно если это тебе ничем не поможет. А вот навредить вполне способно. Может, эта тетка тут часто ходит? В этом случае есть большая вероятность на нее наткнуться и получить на пустом месте скандал с наездом. Например, когда бабуся поведет меня в сад или там в часть на занятия по аккордеону. Интересно, а меня уже на них отдали? Ладно – это потом…

Тетка невольно улыбнулась и махнула рукой:

– Ладно уж, беги, артист!

Я еще раз поклонился и легкой трусцой побежал в сторону двухэтажек. Обогнув их, я выглянул из-за угла и, убедившись, что тетка ушла, снова выбежал на улицу Горького и помчался в сторону детского сада. На сей раз бабусю тревожить не будем. Хотя надо признать, что, кто бы там меня сюда ни отправил – момент он выбрал хороший. Никого близкого рядом, то есть некому просечь изменения в поведении в первые мгновения переноса. Хотя бы в первые мгновения… Ох-хо-хонюшки. Не спалиться бы.

На воспитательницу я наткнулся перед самыми воротами сада. Она как раз из них выбегала.

– Ромочка! – ахнула она, заметив меня. – Ты как, где, откуда?

– Гулял, – выдавил я после того, как она схватила меня и прижала к себе.

– Как? Почему? У тебя все нормально? Не ударился? Где болит?

– Налмально, – выдавил я. Блин, как же ее зовут-то? Вот никаких предположений. Лицо вспомнилось, а имя – хрен!

– Ты почему ушел с площадки? – Воспитательница оторвала меня от себя и сердито нахмурила брови.

– Соскучился… – пробурчал я, опустив голову.

– Ох! – Воспитательница окинула меня растерянным взглядом и присела на корточки, встревоженно уставившись на меня.

Ну еще бы – кто знает, что там в башке у малолетки? А ну как устроит истерику? В прошлый раз я запомнил ее очень взрослой тетей, ну с высоты моих-то четырех лет… а сейчас передо мной стояла совсем молодая девчонка. Вряд ли старше двадцати трех. У нее, возможно, и своих-то детей еще нет, а она тут с чужими как-то разбираться пытается.

– Ну-у-у, ты бы подошел ко мне – мы бы что-нибудь придумали… – с явственно ощущаемым сомнением в голосе произнесла она. И действительно – что она могла придумать-то?

– А вы бы меня не пустили, – тихо ответил я.

– Ну-у-у… все равно – уходить не следовало. Тем более так – никому не сказав. Знаешь, как за тебя все переволновались?