Книга Будь у меня твое лицо - Фрэнсис Ча

Настоящих джентльменов я вижу лишь в дорамах по телевизору. Вот те-то добрые: оберегают вас, и плачут, и идут против семей во имя любви, хотя я бы, конечно, не хотела, чтобы они отказывались от семейного состояния. Бедный мужчина не сможет помочь мне, если не способен помочь даже себе. Я знаю, потому как однажды влюбилась в бедного. Он был не в состоянии заплатить за проведенное со мной время, а я не могла жертвовать ради него своим: оно слишком дорогое.

– Вы ругаетесь чаще, чем все знакомые мне пары, – ворчит Джи. – Либо уже порви с ней, либо женись.

Говоря, она то поднимает на меня глаза, то опускает. Сучка. Я борюсь с внезапным желанием одернуть край платья.

– Я знаю. – Брюс тянется за бутылкой. Пусть сам себе наливает, я даже не предлагаю ему помочь. Мадам, увидев меня сейчас, обязательно сделала бы замечание. – Мы ссоримся как раз из-за этого. Я не готов, мне всего тридцать три. Никто из наших друзей не женат, девушки не замужем. Хотя что они собираются делать, меня точно не касается. – Он хмурится и быстро добавляет: – Конечно же, за исключением тебя, Джи. Тебе определенно не о чем волноваться.

Девушка кривится.

– Уже тошно от моей семейки. Вечно запихивают меня на свидания вслепую в надежде выдать замуж. Они понимают хоть, в каком веке живут?

Брюс мрачнеет, обдумывая ее проблему. Я закатываю глаза. К счастью, никто этого не замечает.

– Бабушка уже назначила дату моей свадьбы, – продолжает Джи. – Пятого сентября будущего года или около того. Дело за малым – найти жениха. По ее словам, понадобится немало времени, чтобы выбрать отель для моей свадьбы – она ведь не хочет оскорбить владельцев других заведений, которым откажет в подобной чести.

Я достаю пудреницу и принимаюсь поправлять макияж. Смешно. О каком дерьме люди только не беспокоятся. В прошлом я бы сгорела от стыда при одном взгляде этой Джи на меня. Сейчас хочется просто дать ей в морду, и Брюсу – за компанию. Нечего было звать ее.

– В любом случае ты переживаешь из-за Мие, это хороший знак, – заявляет она и внезапно начинает тараторить по-английски, бурно жестикулируя. Я заметила, что это присуще всем англоговорящим: широко размахивать руками и вертеть башкой. Выглядит нелепо.

– Какого черта, Брюс? – Остальные мужчины резко поворачиваются в его сторону, услышав английскую речь. Только теперь они заметили, что среди них появилась особа из внешнего мира.

– Что за херня? – восклицает толстый потный тип, сидящий рядом со мной. Однажды я слышала, как он хвастался выбранной им девушке, Седжон, что он «топ-юрист в компании». Она никак не могла перестать смеяться над ним, и тот покраснел, словно подросток.

Сейчас он переводит сердитый взгляд с Брюса на Джи и обратно.

– Парни, это моя подруга Джихи, вы встречали ее на дне рождения Мие, помните? – Брюс лучезарно улыбается, невнятно произнося слова. Все таращатся на него. Возможно, Джи знает добрую часть их сестер, жен и коллег. А может, даже их родителей.

Джи откидывается назад, приняв самый невинный вид. Очевидно, уходить она и не думает. Повисает тяжелая тишина, которую никто не хочет нарушать. Брюс поступил не очень хорошо – пренебрег негласным правилом. Но друзья не могут злиться: во-первых, он слишком пьян, чтобы беспокоиться о чем-либо, во вторых – самое главное – он, как обычно, платит за всех. Счет за ночь, вероятно, равен половине их месячного заработка. Потому приятели просто поворачиваются к своим девушкам, хотя и ведут себя уже намного сдержаннее.

Если бы эта ночь ничем не отличалась от множества других, я бы встала и ушла. У меня ведь есть постоянные клиенты, мечтающие о моей компании, и обычно я хожу из комнаты в комнату. Но Брюс – исключение, да и вторник выдался ленивым. К тому же я здорово проголодалась, а к тарелкам с анджу[6] никто даже не прикоснулся. Хотя политика рум-салона не позволяет (да я и сама бы раньше так не поступила), я все-таки беру кусочек питайи и начинаю есть. Мякоть нежная, но практически безвкусная.

– И какой же был повод для ссоры? – интересуется Джи.

– Мие хотела пообедать сегодня с новой подружкой своего брата, – отвечает Брюс. – Но я сейчас в завале, работаю над первичным публичным предложением, так устаю, что к ночи обычно засыпаю на рабочем месте. И уж точно не собираюсь тратить вечер на какую-то деревенскую девицу только потому, что с ней встречается брат-идиот моей девушки в своем безымянном университете. Да мне насрать.

С отсутствующим видом он потягивает виски. Меня он полностью игнорирует – словно и не трахал на стуле две ночи назад.

– Ты же знаешь, она восприняла это как посыл «Мне плевать на твою семью». Будь аккуратнее.

Брюс фыркает и с отвращением мотает головой.

– Знаешь ли ты, что ее брат просит у меня деньги на карманные расходы? И, конечно же, он собирается устроиться ко мне на работу, хотя мы нанимаем только тех, кто получил образование в одном из трех лучших университетов страны. Или, по крайней мере, окончил Корейский институт передовых технологий. Ну или тех, чьи родители достаточно влиятельны, чтобы нам помочь.

– Еще раз: чем занимается ее отец? Кажется, я слышала, но забыла.

– Он простой адвокат. У него крошечная конторка в каком-то районе, который вроде даже и Сеулом не считается.

– Почему бы тебе тогда не порвать с ней? – Джи явно теряет терпение. – Мы сдружились, и я говорю это ради ее же блага. Не отнимай ее время – возможно, она встретит другого. Примерно за год она найдет кого-то; весь следующий год они будут встречаться, потом заговорят о свадьбе, несколько месяцев у них отнимут хлопоты, и еще год уйдет на рождение детей. А ведь ей уже тридцать!

– Да, я знаю, – уныло кивает Брюс. – Поэтому и согласился познакомить наших родителей. Поужинать вместе. И сейчас просто с ума схожу. Привычная жизнь закончится первого марта. В День независимости. В семь вечера. Идут даже все братья и сестры. – Его лицо принимает трагичное выражение.

– Что? – восклицаем мы с Джи в один голос.

Затем Брюс и девушка смотрят на меня. В его глазах отражается удивление, она же меня буквально испепеляет.

– Сангенрэ?[7] – уточняет Джи. – Да это же серьезнее, чем само предложение.

Я даже не знаю, почему новость так шокировала меня. На лице сама появляется дразнящая улыбка, и я шутливо заявляю:

– Так ты женишься? Думаю, теперь я буду видеть тебя еще чаще!

– Вот почему я был так зол, – продолжает Брюс, делая вид, будто не слышит меня. – Я не хочу, чтобы на этот ужин приходил ее братец со своей девушкой. Да маму удар хватит при одной мысли о возможности породниться с такой, как она. Будто и без нее проблем мало. Но Мие непреклонна. Она считает, что ее брат очень расстроится, если мы не пригласим его подружку.