Книга Двойники - Ярослав Веров

А Кирилл спокойно работал в своем институте. Был он мастер на все руки: мог починить любую механику и электронику наладить. Поэтому его коллега по рентгеновской лаборатории Марк Самохвалов дал ему прозвище Маленький Мастер. Маленький — потому что Самохвалов был хоть и справедлив, но ироничен и при этом оправдывал свою фамилию: рядом с ним большим быть не полагалось.

В клуб толкьенистов Кирилл попал еще во времена студенческие.

Изготовил, как водится, длинный пластиковый меч и поролоновые доспехи. То и другое позволяло вести настоящие бои, с физическим контактом, не рискуя себе чего-нибудь ушибить. Первое время, правда, ходил с побитыми руками: кожаные перчатки плохо спасали от ударов. Пошил себе новые, из простого хлопка, но с накладками из гибкого пластика, и из него же изготовил налокотники. После этого он мог чувствовать себя в бою настоящим рыцарем.

Рыцарский кодекс, сказочные расы и имена его только смешили. Виду, что эта важная составляющая толкьенистской субкультуры его не очень уж занимает, конечно, не подавал. Его стихией были рыцарские поединки, по любому поводу. Числился он в орках, в которые поначалу никто идти не хотел и с которыми каждый стремился свести счеты. А когда наступила эпоха перемен, все ломанулись в орки. Эльфы стали отстойной расой. А хоббитов, к слову сказать, у Жана-Этьена Толкьена не было, зато все, кто при оружии, были рыцарями: рыцари-эльфы, рыцари-орки, рыцари-гномы.

Кирилл тогда придумал новую орчью расу и стал именовать себя Песчаным орком. В песчаные орки, как он и рассчитывал, никто не рвался. В итоге к нему пристала кличка Одинокий Песчаник. Его уважали, под этим именем он стал известен во всероссийском масштабе.

Алла охотно давала деньги на поездки на крупные ролевые игрища. Разок сама съездила, побыла драконихой. Но не понравилось. Какое-то всё детское, не настоящее. По-настоящему люди там только пили водку и занимались любовью.

У Григория к Жану-Этьену никаких симпатий не было. Но по вечерам он совершал пробежку вокруг городских прудов, где два, а то и три раза в неделю собирались толкьенисты. Стук их мечей был отчетливо слышен даже на другой стороне пруда.

Однажды среди пестрой толпы молодежи он обнаружил знакомое лицо. Этого человека он не раз встречал в институте, но кто таков не знал и никогда не интересовался.

Увидел его, в свою очередь, и Кирилл. Увидел и узнал. Григорий не подозревал, насколько он известен в своем институте. В болоте ведь всякая нестандартная лягушка вызывает много кваканья. Поэтому слухи о Григории ходили самые невероятные. Институтские стукачи утверждали, что он работает на органы, раз дело на него закрыли. И вообще, его прислали из столицы в качестве особого куратора с широкими полномочиями. А в столице из-за него генерал застрелился: проиграл в карты машину, квартиру и дочь. Откуда они узнали про генерала — загадка. В столице Грише доводилось играть с генералами. И один из них в самом деле проиграл машину, но этим дело ограничилось. И вообще, проиграл не Григорию, а третьему партнеру. Ходили и противоположного рода слухи, что его сослали сюда за политическую агитацию. То ли он кибернетику обозвал служанкой империализма, то ли призывал ввести в университете прямое студенческое правление, то ли нахамил первому отделу, что по сути было правдой.

Кириллу такой человек был любопытен. Конечно, хотелось как-то познакомиться, пообщаться. Но поди к такому подступись. А тут вдруг Белозёров поймал кураж. Встал поперек тропы, упер меч в землю и грозно произнес:

— Стой, незнакомец! Ты на земле Песчаных орков! Отвечай немедленно — кто таков и зачем забрел?

Друзья-толкьенисты обалдели и притихли, в их среде как-то не принято было задирать случайных прохожих. Знали, что есть среди них, толкьенистов, и такие, которые прямо на улице могут набить человеку морду: был один такой случай, в столице. Но били морду не просто человеку, а автору знаменитой серии сиквеллов-продолжений творчества Жана-Этьена. Били за извращение идей Учителя.

— А ничего, что я безоружен? Если я голыми руками — то ничего? — решил позабавиться Гриша.

— Голыми не годится, странник. Рыцари-орки чтут кодекс чести.

Толкьенисты хмыкнули, по ролевым играм они знали, как орки чтут этот самый кодекс. Кодекс чести у орков был самым лапидарным из всех кодексов. Состоял из нескольких однотипных пунктов: убей эльфа, убей гнома, убей… И последним пунктом: убей, свари и съешь!

— Можно на ножах, — добавил Кирилл. — У нас их много, можешь выбрать подходящий.

— Э нет, нам, странникам, оружие брать в руки нельзя. Так что бери себе нож, а я уж как-нибудь…

Из толпы донеслась восхищенная девичья реплика:

— Какой отыгрыш!

Отступать Кириллу было некуда. Он картинно отшвырнул меч и взялся за самодельный деревянный кинжал.

— Э нет, — остановил его Григорий. — Давай уж по-орочьи, стаей. Всем известно, что орки — злодеи. Кто здесь еще у вас орк, товарищи? — обратился он к остальным. — Что, нет орков?

Желающих не нашлось, народ почувствовал, что с этим человеком лучше не связываться.

— Жаль, товарищи сказочные герои. Значит, мне придется откупаться, поскольку один на один я дерусь только из-за дам. В качестве откупного я взберусь на этот клен при помощи одних рук.

Он подпрыгнул, ухватился за нижнюю ветку дерева, раскачался и пошел перебирать ветки до самых верхних.

Народ понял, почему он не желал один на один.

Когда спрыгнул на землю, Кирилл шагнул к нему, протянул руку.

— Кирилл, из… — Он назвал номер своей рабочей комнаты. — Ты заходи, чаю попьем.

— Григорий.

— Да я знаю.

— А… Чай — это, конечно, да, но я зайду с пивом.

— Тогда рассчитывай на троих, у меня еще друг-рентгенщик. Он пиво уважает.

— Заметано. Ну, раз пограничный инцидент исчерпан, я, товарищи сказочники, побежал.

Визит Григория в рентгеновскую лабораторию состоялся. А через день уже Кирилл наведался к Григорию, чтобы от имени жены пригласить в гости на семейный ужин. Накануне он рассказал ей о сосланном гении, и Алла, конечно, немедленно решила посмотреть, каковы они, гении науки.

Но Григорий оказался вовсе никаким не гением. Напротив, в разговоре всячески открещивался от приписываемых ему научных амбиций. Зато показывал бицепс, требовал, чтобы Алик, как он ее сразу же стал величать, пощупала этот камень. Предлагал пробить пресс, она отказывалась, мол, я не умею драться. Тогда он посоветовал взять вон тот подсвечник, — увесистое изделие городских кузнецов — размахнуться и садануть ему в грудь или в живот. Здесь уж ей отвертеться не удалось. Бизнес-леди — дамы, как правило, с шизинкой. А тут еще и винца попили, и энергетика у Гриши оказалась заводная.

Саданула она его этим подсвечником нешуточно. Так когда-то недоверчивый зритель ударом в живот убил великого фокусника Гарри Гудини. И саданула прямо под дых.