Книга Метод 2. Обратная сторона любви - Даниил Лектор

– Почему мне не сказали? – Есеня смотрит растерянным взглядом.

– Если бы не этот убийца свадебный на нашу голову – так бы и лежал себе в дурке! – Стеклов был раздражен.

– Эта. Убийца не этот, а эта. Она. Женщина. – Есеня выговаривает каждое слово практически по слогам.

– С чего ты взяла?

– Он сказал.

– Ну, он много чего наговорил. Думали, в нем чуйка проснется. В родных, так сказать, пенатах. Ошиблись. – Бергич забрался в кабину минивэна: – Все, поехали!

После всего Есеня идет к своей машине. Ей хочется сбежать. Вернувшись домой, она увидела спящего мужа рядом с кроваткой дочери. От ее присутствия Женя просыпается, потирая глаза. В комнате царит полумрак.

– Видела его?

– Да.

– Ясно.

– Мне жаль, что они с тобой так. Ты не виноват.

– Ладно, нормально. С ребенком посижу, кто-то должен. Может, и к лучшему.

Женя встал и хотел пойти к двери, но Есеня перехватила его руку. Посмотрев в глаза мужу, она притянула его для поцелуя. Он ответил на ласку, страстно вовлекаясь в эту игру. Они как будто пытаются доказать друг другу, что все еще важны и значительны их отношения. Вдруг начинает плакать ребенок. Есеня и Женя замирают. Она смеется.

– Никакой личной жизни.

Женя идет к кроватке, тепло улыбается, начиная укачивать Веру, поет что-то успокоительно-неразборчивое.

– Это и есть наша жизнь.

Поздно ночью, сидя над столом и рассматривая материалы дела, Есеня вдруг решительно встала и пошла к машине. Женя успевает только посмотреть вслед уезжающей жене. Ночной лес растворял в тишине каждый звук. Есеня слышала шелест шин. Мысли в голове роились с немыслимой скоростью. Она вышла из машины на стоянке в лесу и, спустившись по склону, подошла к берегу. На берегу ее ждал санитар, он подтянул лодку, которая поплыла, растворяясь во тьме.

Оказавшись в клинике наедине с Бергичем, Есеня поняла, что все достаточно серьезно и тот человек, которого она знала раньше, просто, возможно, не существует. Она попросила Бергича рассказать подробнее, что произошло и какой диагноз у Меглина.

– Нарушение сознания. Шизофазия. Онейроидный синдром, симптоматика параноидальной шизофрении. В общем, ты сама все видела.

– Он всегда такой?

– Нет. Но сейчас он не будет говорить.

Их шаги гулко отдаются в пустом коридоре. Подойдя к закрытой двери, у которой дежурил санитар, они зашли в палату. Меглин сидел на краю кровати в позе птицы, обхватив колени руками и задрав голову, с открытым ртом смотря в окно, на луну.

Есеня посмотрела на Бергича непонимающе. Он слегка пожал плечами – сама, дескать, просила. Есеня подошла к Меглину и села на кровать рядом. Санитар дернулся за ней, но Бергич остановил его.

– Здравствуй. Родион? Ты меня слышишь? – Но Меглин не отреагировал на слова Есени.

– Он сейчас в своем мире. – Бергич подошел ближе.

– А он долго таким будет? Когда я смогу поговорить с ним?

– Приезжай утром.

– Я останусь с ним. Я справлюсь.

Санитар обеспокоенно посмотрел на Бергича, но тот, подумав, кивнул, и они ушли, оставив Есеню с Меглиным наедине. Она села в углу на пол и посмотрела на Меглина, но реакции не было.

– Когда захочешь говорить, просто кивни. Ладно? – в голосе Есени слышались нотки нежности и беспокойства.

От усталости и произошедших событий девушку клонило в сон, и она не заметила, как заснула прямо на полу, буквально провалившись в глубокую фазу сна. Проснувшись от каких-то звуков, Есеня поняла, что кто-то скребется. За ночь тело затекло, шею было трудно расправить. Она с удивлением посмотрела на Меглина, который стоял у окна и что-то делал.

Есеня еле слышно произнесла:

– Родион?

Меглин оглянулся настороженно и ответил:

– Рубль дай. Или пять.

– Зачем? – Есеня подошла к нему, роясь в карманах, вытащила мелочь.

Меглин не ответил. Он забрал монету из мелочи, пытаясь ею вытащить один из гвоздей, которыми было закреплено окно.

– Что ты делаешь? – Есеня непонимающе смотрела на Родиона.

– К двери не поворачивайся. Он, сука, камеру повесил, думает, я не знаю. За идиота держит.

– Кто? Какую камеру?

Меглин посмотрел на нее напряженно, потом засмеялся.

– А я тебя помню!

– Да? – на лице Есени появилось удивление.

– Ты же из магазина, да? Рядом с домом моим?

Есеня, на минуту поверив в чудо, огорченно посмотрела на забитое окно.

– Нет. Мы работали вместе.

– В ментовке? – Меглин стал немного серьезнее.

– В ментовке, да.

– А почему шепотом? Они звук тоже пишут? – Меглин, отчаявшись открыть окно, опустился на колени и начал затачивать ребро монеты о плиту пола.

– Кто они?

– Ну, эти. Ликвидаторы последствий. Таблетки мне дают, а в таблетках – жучки. Микросхемы. Маленькие. Думают, я не знаю. Главное, спиной держись к двери, они тогда не видят.

– Кто они, там нет никого. – Весь разговор напоминал Есени галлюцинацию.

В коридоре послышались шаги, и Меглин торжествующе посмотрел на Есеню, пряча монету под щель между плинтусом и полом, и торопливо встал.

Дверь в палату открылась, и вошел санитар, сказать, что пора вести Меглина на завтрак. В общей столовой Есеня присоединилась к Бергичу. Меглин в очереди больных набирал на поднос еду, перед ним шел мальчик лет девяти, тоже с подносом. Набрав еду, больные получили у медсестры лекарства. Меглин поставил на поднос прозрачный стаканчик с несколькими разноцветными таблетками. Есеня и Бергич наблюдали за ним от своего стола.

– Его обязательно таблетками глушить? – девушка внимательно посмотрела на Бергича.

– Я пытался снизить дозу.

– И что? – она перебирает пальцами.

– Володя Страхов, санитар, на больничном третью неделю, и непонятно, когда выйдет. Лекарства его гасят, а без них вспышки агрессии. Он не виноват. Такие вещи не контролируют.

У Есени зазвонил телефон. Посмотрев на дисплей, она увидела, что это был Женя, и решила сбросить вызов. К сидящему за столом Меглину подошел мальчик и осторожно начал разговор:

– Привет.

Меглин резко кивнул, и мальчик ревниво посмотрел на стаканчик Родиона с лекарствами: «Зелененьких две дали. У тебя что, день рождения сегодня?»

– Возможно.

– К тебе идет? Красивая.

Меглин оглянулся и увидел, что Есеня идет к его столу. Он отодвинул от нее поднос, этим пытается воспользоваться мальчик – тянется к стаканчику, чтобы украсть таблетки, но Меглин пресекает попытку, быстро выдрав стаканчик из его рук, и, опрокинув в рот, запил, мстительно посмотрев на пацана.