Книга Апрельский поцелуй - Анастасия Соловьева

И, возможно, прошляпила своё счастье.

Димка всегда был рядом. От его взгляда постоянно замирало сердце, хотелось улыбаться, а бархатный голос словно касался души, играл на струнах сердца особую мелодию — мелодию счастья и спокойствия. Только я воспринимала наши отношения как данность, никогда не задумывалась о большем.

Разве влюблённость может маскироваться под дружбу? Или я так сильно боюсь потерять Димку, что придумываю какую-то чушь?

Я запуталась. Никак не могу выбраться из паутины надежд.

Останавливаюсь возле ресторана итальянской кухни, потому что желудок крутит от голода. Надо бы перекусить, а в “Джузеппе” готовят вкусную пиццу. Долго не размышляю — толкаю дверь и под фальшивую улыбку официанта выбираю столик в самом углу помещения. Заказываю мясную пиццу с сырным бортиком и апельсиновый лимонад. Стипендия через две недели, а я уже потратила почти все сбережения. Молодец, Тина, принимаешь правильные решения.

Официант приносит холодный напиток. Цежу лимонад через трубочку и обвожу взглядом ближайшие столики. Люблю изучать посетителей ресторана, придумывать их судьбы, читать диалоги по губам. Димка бы снова сказал, что я погрязла в фантазиях, но это неправда. Иногда придуманный мир — лучший способ смириться с реальностью. В мечтах я люблю и любима, у меня куча друзей, а каждый день наполнен яркими событиями. Эта иллюзия помогает жить и надеяться.

Официант приносит дымящуюся пиццу. Жую тонкий корж, снова оглядываюсь по сторонам. И вдруг замечаю чей-то знакомый профиль. Волевой подбородок, чувственный изгиб губ, широкие брови, тёмные волосы. Стандартная внешность, ничего особенного.

Но болезненный спазм сжимает сердце, горло пересыхает, в висках трещит. Глюки? Игра воображения? Чья-то насмешка?

Незнакомец режет ножом пиццу, подносит кусочек к губам и немного поворачивает голову. Карие глаза, родинка на щеке, чёрный браслет на запястье. Ошибки быть не может. Это он — вокалист моей любимой группы. Алекс Милошевич собственной персоной.

Видимо, он решил перекусить перед концертом. Но где остальные участники группы? Я не вижу басиста, барабанщика, гитариста, только пустой диванчик рядом с Алексом. Капец, капец, капец! Паника, растерянность, лютое воодушевление — от коктейля эмоций меня лихорадит и трясёт. Кусаю губы, пью холодный лимонад, чтобы смочить пересохшее горло. Что делать? Осторожно наблюдать за ним или подойти, чтобы взять автограф? Вдруг откажет?

И недомолвки с Димой уходят на задний план, даже вспоминать о них смешно. В нескольких метрах от меня сидит сам Алекс Милошевич — вот, что действительно важно! Мой кумир, самый душевный, самый искренний в мире человек. О нём я грезила два года, мечтала познакомиться, поговорить по душам. Изредка придумывала, как мы находим общий язык, становимся лучшими друзьями, и раз в месяц я прилетаю к нему в Санкт-Петербург, чтобы обсудить насущные проблемы.

Иногда засыпала под его голос и видела сказочные, невинно-сладкие сны, в которых мы бродим под ручку по весеннему парку, улыбаемся друг другу и в конце, прямо перед звонком будильника, несмело обнимаемся. Ох, как я хотела досмотреть эти сны до конца, но вернуться в сказку не получалось, даже если отключала трезвонящий телефон.

Мужчина моей мечты так близко, я не могу упустить свой шанс.

Поднимаюсь, поправляю одежду и, глубоко вздохнув, иду вперёд. Шаг за шагом преодолеваю страхи. Ни одной мысли в голове, ноги ватные и чужие, пульс стучит в висках, оглушает так сильно, словно нахожусь под толстым слоем пухового одеяла. Но цель близка, ещё несколько метров — и я поговорю с самим Алексом!

Чем ближе к нему, тем острее зрение. Вижу морщинки на его лице, тёмные тени под глазами, опущенные уголки губ. В клипах Алекс выглядит по-другому: бодрый, раскованный, обаятельный. А сейчас кажется, что он постарел на пять лет. Грим так сильно меняет людей? Останавливаюсь, не смея сделать последний шаг. Неприятное ощущение холодит позвоночник. Словно картинка с экрана и реальный Алекс сильно друг от друга отличаются.

Какие же глупости лезут в голову! Человек устал после долгой дороги, а я уже сомневаться начинаю, ищу причины для побега. Втягиваю воздух и подхожу к Алексу. Он поднимает голову и внимательно смотрит на меня. В карих глазах — любопытство, уголок губ дёргается вверх.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Здравствуйте! Извините, что отвлекаю. Я хотела бы попросить у вас автограф. Вечером собираюсь на концерт вашей группы, очень люблю ваше творчество, Александр!

Он морщится, словно увидел надоедливое насекомое, но не прогоняет. Медленно рассматривает меня, я переминаюсь с ноги на ногу и жду, когда закончится это бесцеремонное разглядывание. Неприятно, словно оказалась в центре внимания сотен людей, и сейчас алчная толпа ищет во мне мельчайшие недостатки, разбирает по крупицам каждую неровность, угловатость, обычность.

— Обращайся ко мне на “ты”, иначе сразу ощущаю себя вредным стариком. И лучше называй Алексом, так привычнее. Александр давно остался в прошлом, — наконец произносит мой кумир.

Усердно киваю головой, не беспокоясь, что выгляжу чересчур учтивой и покорной. Протягиваю Алексу тонкий блокнот и чёрную ручку, он молча указывает на стол. Что ж, кладу всё туда, как можно дальше от пиццы. Помешала человеку обедать, нарушила его личные границы — и даже уйти не могу, потому что ноги пригвождены к полу.

— Не ожидал, что меня узнают в другой стране, — хмыкает Алекс.

— Ничего удивительного, вы… — вздрагиваю от его недовольного взгляда, тут же исправляюсь: — ты очень талантливый вокалист, тексты прекрасны, они затрагивают душу и сердце. Это редко кому удаётся!

— Ну да, поэтому большинство знает нас по самой примитивной песне, которую крутили по главному рок-каналу страны. А остальные клипы даже полмиллиона просмотров на ютубе не набирают, видимо, тексты чересчур душевные, массовый слушатель не поймёт, слишком сложно, — едко произносит Алекс.

Снова неприятное чувство царапает мозг. Отталкиваю его, намеренно игнорирую призрачные сигналы тревоги.

— Даже без ютуба на ваши концерты приходят тысячи фанатов. Круто, когда твоё творчество находит отклик в сердцах людей, — горячо протестую, даже руками размахиваю.

Алекс улыбается, вскидывает вверх брови, снова пробегается по мне изучающим взглядом. А потом указывает на свободное место напротив: