Книга Ступени на эшафот - Юрий Корчевский

Сестра вышла из подъезда, и тут же её остановил мужчина. Постояли, поговорили, причём разговор явно деловой, лица серьёзны. Матвей заподозрил, что мужчина член организации эсеров, и не ошибся. Перед ним был Загородний Яков Григорьевич, один из организаторов динамитной мастерской. На нём лежала обязанность закупать и доставлять ингредиенты взрывчатки. В боевой организации определены обязанности каждого члена. Одни выслеживают предполагаемую жертву, другие делают динамит, третьи добывают оружие – у убитых полицейских, закупая за границей.

У Матвея, как и у отца, память на лица отличная. Если увидел раз, то долго не забудет. На следующий день занял наблюдательный пункт с утра. В четверть десятого на извозчике подъехал вчерашний мужчина, выгрузил из пролётки ящик решётчатый с бутылями характерного вида, в таких продаются кислоты – азотная, серная, соляная и прочие. Матвей сразу насторожился, как охотничья собака делает стойку, учуяв дичь. Обычному человеку для бытовых надобностей столько химикатов не надо. Скажем, для промывки канализации нужна уксусная кислота, да и той стакана хватит, ибо разводить надо. Мужчина ящик с бутылями сразу унёс и вернулся из подъезда через пять минут, сел в пролётку и уехал, чтобы вернуться через час. Из пролётки выгрузил два мешка, причём явно лёгких, потому как держал без напряжения. На этот раз пролётка уехала сразу.

Матвей стал гадать, что может быть в мешках? Одежда? Два мешка – слишком много, да и обращался с ними мужчина небрежно. Что может быть недорогого и лёгкого? Почему-то на память пришла вата. Отогнал мысль. Зачем столько ваты террористам? Если для раненой, так два мешка на целую лечебницу хватит. Больше ничего интересного за день не произошло. Вечером поужинал дома. Весь день голодным сидел, а мама на стол выставила вареники с творогом. Со сметаной – просто объедение! А после с папой обсуждал, как прошёл день. Упомянул про бутыли, отец сразу насторожился.

– Знаешь, что в них?

– Предполагаю – кислоты, необходимые для производства взрывчатки.

– Правильно мыслишь, сын.

– Одно поставило меня в тупик. Мужчина, вхожий в квартиру, где раненая, два мешка с чем-то привёз, лёгкие.

– Погоди, не торопись. Мягкие?

– Я разве не сказал? Мягкие, под пальцами мнутся. На вату похоже! Зачем?

– Пироксилин делать! Мастерская по изготовлению взрывчатки в квартире.

При растворении целлюлозы в нитроглицерине получается «гремучий студень», гелеобразная масса. Использовалась террористами давно. Но такой студень капризен и слабее динамита. В 1863 году изобрели тротил, а в 1897 году гексоген, не обладающий недостатками динамита. Это взрывчатое вещество недостатков имеет много. При длительном хранении из него выпотевает нитроглицерин и стоит коснуться этого выпота, как следует взрыв. Динамит взрывается при попадании пули или осколка, очень не стоек на морозе.

Технологии взрывчатых веществ инженеры или изобретатели особо не скрывали. Поэтому террористы стали осваивать, кроме динамита, другие виды взрывчатки, в частности пироксилин, получаемый при обработке хлопка, той же ваты азотной кислотой.

Тонкостей технологии, особенностей – не знали, потому следовали взрывы. После обработки хлопка кислотой должно следовать обезвоживание спиртом. Недосушили – взрыва не будет. Именно переувлажнение взрывчатки в снарядах привело к тому, что снаряды русской эскадры при попадании в японские корабли не взрывались. А японские, начинённые шимозой, срабатывали.

А при пересушивании пироксилина он мог взорваться самопроизвольно при сотрясениях. Именно это приводило к самоподрывам техников динамитных мастерских. Хотя правильнее было называть их мастерскими по производству взрывчатых веществ, бомб.

– Папенька, вы не ошибаетесь? – засомневался Матвей.

Отца называл на «вы», как было принято в семьях образованных или у староверов, в знак уважения.

– Пиши докладную и с утра к начальнику отделения. Надо ордер на обыск и арест.

– Вдруг ошибка?

– Пожурят. А если меры не предпримешь, и террористы будут продолжать убивать? Надолго останешься прапорщиком.

Прапорщик по современной градации равен армейскому лейтенанту. Для нижних чинов, дослужившихся до фельдфебелей и подающих надежды, есть первое офицерское звание – подпрапорщик, равное младшему лейтенанту. Так и его присваивали после краткосрочных курсов.

Конечно, даже соверши Матвей подвиг, никто ему следующее звание не присвоит, не выходил срок для штабс-капитана. Но каждый кадровый офицер мечтает о карьере.

Послушал Матвей отца, он плохого не посоветует. Да и на службе жандармской собаку съел.

Написал рапорт, перечитал, начал вносить правки. Пришлось переписывать снова. Зато аргументированно. Утром к начальству. Господин полковник прочёл, пыхнул папиросой, перечитал рапорт ещё раз.

– Да, очень похоже, что в квартире динамитная мастерская. Назначаю вас старшим группы. В подчинение поступают три нижних чина и пролётка с ездовым. Приступить немедля!

– Есть!

Ехали на адрес с удобствами, на пролётке. Четверть часа и на Васильевском острове. Один жандарм у парадного остался. Квартира на втором этаже, преступники могут выпрыгнуть из окон, для того караульный. Только по неопытности Матвей ошибку допустил. У подъезда пролётка и жандарм. Вывернет из-под арки террорист, сразу сообразит о визите жандармов, развернётся и уйдёт, предупредит сообщников. Лучше было накинуть на жандарма плащ, да усадить в пролётку. Мало ли, человек поджидает даму сердца?

На стук в дверь долго не открывали. Матвей знал, что в квартире минимум двое.

– Открывайте добровольно, иначе выломаем дверь! – пригрозил он.

Щёлкнул замок, приоткрылась дверь, показалась женщина. Жандарм Скобелев тут же нажал плечом, распахнув дверь силой.

– Отдельный корпус жандармов имеет основания подозревать в преступном злоумышлении обитателей квартиры! – заявил Матвей.

В доказательство жандармский жетон женщине под нос сунул. Та растерялась.

– Дозвольте, барышня!

Скобелев отодвинул женщину плечом.

Квартира оказалась большой, в три комнаты, огромная кухня, просторный коридор. В одной из комнат устроен склад – бутылки, мешки, ящики. В другой комнате, поменьше, явно лаборатория или мастерская. Разные ёмкости с неприятным, резким химическим запахом, трубки, реторты. Третья комната жилая, на две кровати. На одной из них знакомая Матвею Беневицкая. В бинтах, но уже не такая бледная.

– Доброго здоровьичка, Мария Аркадьевна, – поприветствовал её Матвей. – Что же вы так внезапно больницу покинули, даже не долечившись?

– Больничная обстановка уж больно тягостна, а пищу просто есть невозможно.

– Ай-яй-яй! А теперь и к тюремной баланде придётся привыкать! – улыбнулся Матвей. – Для начала в тюремную больницу переехать придётся, а дальше – как суд решит.