Книга Австралийское сокровище - Маргарет Уэй

— Не принимай на свой счет. — Она улыбнулась брату. — Ты не имеешь к этому никакого отношения.

Во всем виноваты бабушка и мама.

Энид сердито посмотрела на дочь.

— Прошу прощения, Кристин, но твой отец и я договорились, что Кайла крестят как Рирдон-Маккуин, правильно, дорогой?

— Да. Хотя мы не ожидали, что первая часть фамилии забудется, — мягко заметил Макс.

— Это из-за соседей. — Энид подняла стакан вина. — Двойная фамилия трудно произносится.

— Соседям следовало вообще забыть фамилию Маккуин. — Кристи округлила глаза и посмотрела на брата. — В конце концов, они и так под пятой Маккуинов.

— Почему ты всегда говоришь обидные слова, Кристин? — спросила Энид. — Как только приезжаешь домой, ты…

— Оставь ее в покое, Энид. — Красивое лицо Макса окаменело.

Рука Энид с бокалом вина замерла в воздухе.

— Иногда, Макс, ты обращаешься со мной так, словно я не мать Кристин, — пожаловалась она. — Последние двадцать восемь лет я провела в заботах о дочери.

— Интересно, зачем, мам? — резко спросил Кайл. Крис сама достигла большого успеха, а вы с бабушкой только и делали, что обвиняли ее в нелепости и вульгарности. «Ох уж эти длинные ноги и руки!» Ты не понимаешь, как жестоко вы поступали с ней?

— Прошу, Кайл, — взмолилась Кристин, которая унаследовала от своего отца ровный и спокойный характер. — Давай оставим разговоры. Мы и так все слишком расстроены.

— Уж я-то точно расстроена, — фыркнула Энид, абсолютно уверенная, что обязанности матери она выполняла серьезно и ответственно. — Мою мать только что похоронили. Разве никто не заметил?

— Вряд ли ее остановят у райских ворот, — пошутил Кайл. — Уверен, она проследует ниже, к темным кругам…

— Кайл! — Лицо Энид исказилось. — Ты говоришь страшные вещи!

— Может быть, но мне не нравится говорить о небесах.

— Если бы такое место и существовало, — едко заметила Энид, — мне кажется, мы бы устроили ад и рай здесь, на земле.

Кайл и Макс ушли в библиотеку, Сьюзен быстро ретировалась в свою комнату, и Энид повелительным жестом правящей императрицы дала понять, что желает разговаривать со своей единственной дочерью.

— Что ты пытаешься сделать из Сьюзен? — спросила она, когда они уселись в ее кабинете.

— Сделать из Сьюзен? Господи, мам, о чем ты говоришь? Сьюзен — член нашей семьи, и я просто стараюсь проявлять к ней внимание.

— У тебя есть идеи? — поинтересовалась Энид.

— Будешь придерживаться такой манеры общения, и я тут же уеду, — предупредила Кристин.

— Боже, Кристин, я не хочу ссор. — Своим видом Энид напоминала невинную жертву. — Я никогда не знаю, как с тобой разговаривать.

— Вот почему я живу вдали от дома.

— Ты жила вдали от дома из-за своей бабушки. Энид глубже погрузилась в удобное кресло. — Одному Богу известно, как мы все страдали… но теперь жизнь изменилась, и я хочу сделать для тебя все, что в моих силах. И для Сьюзен тоже. В конце концов, она — дочь Стью. Я любила своего брата. Мы росли одинокими детьми, на которых никто не обращал внимания.

Кристин захотелось расхохотаться.

— Давай посмотрим в лицо фактам, мама. Меня тоже не удостаивали вниманием. Кайл заменял тебе всех. Восхищение должно было превратить его в сноба, но получилось иначе. Он — хороший человек.

А обо мне судили исключительно по внешнему виду. Вы хотели иметь прелестную куколку, какой я, увы, не была.

— Ты совсем не интересовалась нарядами. — Ее мать села на своего любимого конька. — Предпочитала рубашки, джинсы, брюки для верховой езды. Я беспокоилась, что в дальнейшем у тебя возникнут проблемы. Так в чем ты решила меня упрекнуть?

— Возможно, я просто пытаюсь освободиться от гнева и боли, мама. Ты внушила мне ужасный образ меня самой. Ушли годы, прежде чем я стала прислушиваться к мнениям других людей. В своем деле я среди лучших.

— Моя милая Кристин, сейчас ты выглядишь превосходно. В тринадцать, четырнадцать и дальше ты была далека от идеала. Ты ужасно двигалась. И я очень волновалась из-за твоего роста и осанки. Я не знала, когда ты перестанешь расти. То, что люди замечают при встрече с тобой в первую очередь, это рост. И вдобавок ты носишь эти нелепые высокие каблуки.

— По поводу своего роста я уже успокоилась, мама. Почему тебе это не удается? Лицо и фигура с возрастом меняются.

— Конечно. — Энид погладила свои густые блестящие темные волосы. — Я стараюсь сделать все возможное. Я никогда не отличалась красотой, как моя мать, но с хорошим макияжем я выгляжу неплохо. Во всяком случае, мне удалось завоевать любовь твоего отца.

— О, мама!.. Разве это сейчас волнует папу? Его жизнь не назовешь легкой, особенно если учитывать отношения с бабушкой. Почему бы вам не отправиться в путешествие? Устройте второй медовый месяц!

— Ты пытаешься сказать мне, что твой отец несчастлив? — Энид не стала ходить вокруг да около. — И что он может оставить меня? Это не в его стиле, — усмехнулась она.

— Ты не можешь предвидеть будущее, — вздохнула Кристин. — Сейчас вы с папой можете начать новую жизнь. Не за горами свадьба Кайла, Сара станет хозяйкой Уаннамурры. Как ты воспримешь ее?

Ты никогда не была добра к ней.

— Сара простила меня. — Энид беспокойно зашевелилась. — И Кайлу понадобится наша помощь в управлении поместьем.

— Кайл легко может нанять специалистов.

— Мы хотим остаться здесь. Это мой дом, Кристин, — пылко возразила Энид. — Я здесь родилась и, думаю, не перенесу разлуки с Уаннамуррой.

— А что думает отец? И Кайл? И мнение Сары тоже важно.

— Мы это еще не обсуждали. — Энид поднялась, давая понять, что гнетущая и напряженная беседа подходит к концу. — А ты, Кристин? Я могу поинтересоваться твоими планами?

Кристин подняла вверх темноволосую голову.

— Не скажу, что теперь это — мой дом, мам. Так же, как и для маленькой бедной Сьюзи. Мы бы хотели уехать!

Откровенный вызов прозвучал так неожиданно, что Энид застыла.

— Кристин, ты суешь нос в дела, тебя не касающиеся. Я не намерена обсуждать это с тобой. Ты всегда была далека от жизни Уаннамурры. Ты уехала отсюда, но я очень сомневаюсь, что во время твоих путешествий среди всех тех блистательных людей, с которыми тебе довелось общаться, нашелся кто-то, кто мог бы заменить Митчелла Клейдона.

Ты была очень глупа тогда, Кристин. Очень упряма.

Тогда Митч лежал у твоих ног… и вход в семью Клейдон был открыт. Даже бабушка одобряла ваш союз, но ты упорхнула. Ради чего?

— Есть такое слово — свобода, — тихо произнесла Кристин. — Пока ты не посмотришь на себя со стороны, ты не поймешь ни значения данного слова, ни меня.