Книга Душа города - Роберт Линн Асприн

Только так, только этот старинный путь — зло за зло в десятикратном размере, мог принести ей успех, и ведьма обещала страшную плату за все, что произойдет в этом городе, чья защита давно уже утратила прочность.

Теперь осталось лишь коснуться плоти и крови Сферы, которая становилась все больше, приближаясь к ее глазам.

Потянувшись, Роксана поправила одежду, готовясь встретить своего любовника-демона. За все нужно платить, даже ей, прекраснейшей из ведьм Нисибиси.

Ноготь ведьмы коснулся Сферы, и на всей территории от южной оконечности Санктуария до морского побережья Рэнке, где плыл ныне императорский корабль, поднялся дьявольский ветер, известный как колдовская погода.

И повсюду люди отметили, что даже для колдовской погоды ветер был необычной ярости и силы, будто в некой забытой игре страстей насиловали известную богиню.

* * *

Никаких дел у Крита в Санктуарии не было, но он подчинился приказу и скакал с невероятной скоростью рядом с Темпусом и его неземной супругой Джихан, дочерью первородного бога. Люди звали его Буреносец и уповали на него лишь в минуту крайней необходимости.

Само путешествие через Ничейные Земли, наполненные тенями и миражами пустыни, которую даже их необычная группа не в состоянии была пересечь за один переход, вселяло в него тоску, хотя и оказалось совсем недолгим и довольно легким, да и как же могло быть иначе, коль скоро силы путников постоянно подпитывались дочерью Буреносца, повелителя ветра и воли.

Теперь, вблизи городских ворот, уже поздно было задавать вопросы командиру насчет того, кто пустил слух, что Абарсис явился Риддлеру в императорском дворце, и зачем, если это было правдой, приказал Темпусу разделить силы, ведь они трое стоили больше, чем весь отряд бойцов, что сопровождал Терона в его морском путешествии.

В нынешнем году прямых ответов в столице империи старались избегать, и Темпус, как и Джихан, казался таинственнее, чем обычно.

Крит молчал, и, когда путники по Главному Пути приблизились к броду через Белую Лошадь, Темпус не выдержал:

— Брат, найди свой путь среди свиней в этом болоте. Отыщи Стратона и узнай, где скрывается сейчас Роксана со своей Сферой Могущества. Ответ мне нужен к полуночи.

— И это всё? — с сарказмом спросил Критиас. Приказы Темпуса частенько ставили в тупик его бывалого помощника, но он давно уже перестал удивляться этому, ведь сами боги общались с Риддлером, да и не было на памяти Крита случая, когда бы он не смог выполнить поручения командира, каким бы сложным оно ни было.

Однако на сей раз, когда гнедой жеребец месил копытом речную грязь и косился на чалую кобылу Джихан, в голосе Крита слышалось нечто большее, чем обычное ворчание. Где-то там, в Санктуарии, простиравшемся за рекой Белая Лошадь, жила Кама, дочь Темпуса, которая была когда-то любовницей Крита и забеременела от него во время войн чародеев, чем навлекла гнев отца на головы влюбленных. Он гнал от себя мысли о ней, но сейчас, глядя через реку на мерцающие во тьме огоньки улицы Красных Фонарей, этого царства порока в Санктуарии, наемник и воин вдруг осознал, что не может не думать о ней.

И Темпус, этот бессмертный, способный залечить любую рану, полученную им от смертного, Темпус, который похоронил всех, кого когда-либо любил, облеченный доверием богов и теней, слишком часто понимающий больше, чем того хотелось бы собеседникам, ответил голосом мягким, словно журчание ручейка на каменных перекатах:

— Нет, не все. Это для начала. Возьми с собой кого посчитаешь нужным, отыщи Стратона, получи от него информацию и к рассвету уничтожь Сферу Могущества Роксаны. Меня найдешь во дворце.

— Теперь все, командир? — лаконично спросил Крит, как будто задача, поставленная перед ним, была простенькой и не грозила смертью или страшными мучениями.

Крит заметил, как округлились темные, словно ночь, глаза Джихан. Дочь Пены, прекрасная в своей чешуйчатой броне, сверкающей среди тумана, окинула взглядом обоих и, косясь на Крита, зашептала что-то на ухо Темпусу.

Рыцарь ничего не ответил и лишь потрепал по холке своего серого жеребца.

— Достаточно, — прозвучал голос человека, которому Крит служил верой и правдой, часто думая, что готов отдать жизнь за него.

Тем же вечером в одиночестве проезжая через Общие врата в поисках Стратона, Крит уже не был так уверен, что славной смертью стоит гордиться, по крайней мере, не здесь.

Санктуарий не изменился, а если и изменился, то только в худшую сторону. Повсюду шныряли патрули, и Криту пришлось схватиться с двумя из них, прежде чем он отыскал знакомого солдата, под чьим началом было несколько воинов и на которого можно было положиться.

Обогнув стены дворца, зеленые от плюща, мха и грибов, Крит въехал на Базар, где на узких улочках открыто торговали запрещенными наркотиками, девочками, мальчиками, да и самими жизнями.

В одиночку, гарцуя на своем гнедом жеребце, воин направился в Лабиринт, место куда хуже Базара; поехал лишь потому, что ему совершенно не хотелось искать Страта там, где он сейчас наверняка находился: в постели вампирши, что жила на берегу реки Белая Лошадь, в воды которой она сбрасывала трупы несчастных жертв.

Стоя между двух убогих лавчонок, Крит услышал старый пароль северян: шипение и тихий свист. Поправив перевязь, окрашенную в цвета радуги с давно засохшими пятнами крови на ней, воин огляделся по сторонам. Немного правее он заметил навес гадалки: вотчина полукровки С'данзо, Иллиры. Именно она и стояла в дверях.

Они никогда не встречались лично, но Иллира махнула ему рукой, не то в знак благословения, не то на прощание.

Криту меньше всего хотелось столкнуться с тем, что уготовила ему судьба. Он чувствовал это по кошельку, где тяжестью налились амулеты, по шее, где встали дыбом волосы, по пустоте внутри, появившейся, когда Темпус без особых околичностей приказал ему отправиться на верную смерть. Крит никогда не думал, что Темпус мог затаить зло против Камы, однако иной причины посылать пасынков против такой ведьмы, как Роксана, он найти не мог.

Неужели именно за этим приходил к нему Абарсис? Сказать, что пришло время еще нескольким воинам из Священного Союза вознестись на небеса? Неужели Абарсис чувствует там себя одиноким? До того, как их отряд возглавил Темпус, Крит сражался под началом Жреца-убийцы, но в те дни Абарсис был из плоти и крови, пускай и был увлечен решением задач, которые возложили на него боги.

«Тсс! Крит, сюда!»

Противоположная шатру гадалки сторона улицы, где теснились лавки, скрывалась в тени. Остановив жеребца, Крит положил руку на меч и принялся ждать, наблюдая, как тот прядает ушами.

Из мрака показалась длинная белая рука, в которой Крит, несмотря на кожаный напульсник на ней, узнал женскую.

Воин сжал круп жеребца коленями, и тот послушно сделал два шага вперед.

— Здравствуй, Кама, — сказал он. — Кто это там с тобой, друг или пленник?