Книга Ярость рвет цепи - Александр Романовский

Не теряя ни секунды, волк переступил порог и вернул дверь на место. Он мчался по лестнице, перепрыгивая через две-три ступени, чтобы как можно быстрее оказаться на земле. Никто не должен заметить его вблизи двери или лестницы. Только спрыгнув на асфальт и пробежав несколько метров, он позволил себе сбавить темп.

Разнообразные запахи кружили вокруг, смешиваясь и принимая самые невероятные оттенки. После целомудренной стерильности Улья этот хаос потрясал, обрушивался на обоняние Курта подобно кувалде. Сперва ему даже казалось, будто он воспринимает запахи почти визуально — разноцветными струями они поднимались от земли, извивались в воздухе, образовывая причудливые сюрреалистические фигуры. Большинство запахов были окрашены в темные тона — коричневый, серый, бордовый… Ну и, конечно, множество оттенков. Источником всех этих запахов был мусор, лежавший вокруг в изобилии, и нельзя сказать, чтобы Курту они нравились. Но главное было не это— здесь, на поверхности, он мог по-настоящему ощутить всю мощь собственных чувств, и это было упоительное ощущение. Волк постоял несколько секунд, пока не уверился окончательно, что поблизости нет ни одного живого существа, кроме, пожалуй, нескольких крыс, копошившихся в мусоре.

Курт открыл глаза. Его зрение ощутимо уступало обонянию, и все же ему с лихвой хватало рассеянного света луны, звезд и отблесков Улья, чтобы фиксировать мельчайшие подробности.

Подворотня оканчивалась тупиком. К стене Улья, словно в поисках защиты, прильнуло какое-то здание с выщербленными провалами окон. Курт ни разу не видел, чтобы внутри мелькнул чей-либо силуэт или вспыхнул огонек; служба безопасности Улья, очевидно, регулярно проводила там дезинфекцию, как и во многих других зданиях — “прилипалах”.

К дверному проему поднималась зигзагом металлическая лестница. Расстояние от земли до верхней площадки составляло никак не менее восьми метров — разумная предосторожность, не более. Когда в Улье случались прорывы магистралей (или, что было больше похоже на правду, техники “продували” системы, совершенно не беспокоясь о близлежащих кварталах), вода и дерьмо поднимались в низинах на несколько метров.

С противоположной стороны тупик ограждала высокая бетонная стена, по гребню которой тянулась колючая проволока. У выхода из подворотни имелся огромный пролом, свидетельствующий о том, что эта ограда уже давно никого не могла оградить. Судя по форме дыры, когда-то в стену въехал танк, и это Курта уже давно перестало удивлять. В просветах колючей проволоки маячили крыши Гетто — кварталов, населенных теми, кому не посчастливилось получить местечко в одном из Ульев. С другой стороны были видны ярусы гигантского сооружения, и колючая проволока на этом фоне смотрелась вполне уместно.

Подумав об этом, Курт машинально задрал голову. Он стоял почти вплотную к колоссальной стене, вид отсюда открывался не слишком впечатляющий. Всего-навсего плоская темная поверхность, усыпанная гроздьями разноцветных огней. Порой это зрелище напоминало волку одну из тех взлетных полос, которые он видел на фотографиях и голограммах. В такие моменты ему хотелось стать реактивным истребителем, чтобы одним прыжком добраться до звездной пучины.

Курт опустил голову. Надо позаботиться о своем внешнем виде. Безволосые наверняка не слишком обрадуются, если увидят вдруг рядом с собой зубастого парня, покрытого густой шерстью с ног до головы. В убежище волки могли разгуливать без всякой одежды и даже на четырех лапах, но здесь это было смертельно опасно.

Курт запахнул куртку, оправил джинсы и натянул на голову капюшон. Так он не выделялся в толпе, если, конечно, кто-нибудь не станет присматриваться слишком внимательно. Однако и тогда любопытствующий обнаружит лишь слегка выступающие челюсти, шерсть на которых была скрупулезно подстрижена, чтобы не напоминать щетину. Если не раскрывать рта, его вполне могли принять за обычного урода, которых бродило немало по улицам. Нос также был покрыт шерстью и имел непривычную для безволосых приплюснутую форму. Но, как уже было проверено, тень от капюшона неплохо скрывала эти детали — до определенной степени, конечно.

Убедившись, что все сделано как надо, Курт направился к выходу из подворотни. Ему не требовалось глядеть на часы, которые лежали в кармане — какой-то механизм внутри него отсчитывал время с точностью до пяти минут. Если он не будет медлить, то прибудет на место с разумным опережением, чтобы проверить обстановку.

Время назначил заказчик, Курт — территорию.

Он неплохо знал окрестности Улья, однако инстинкт требовал, чтобы потенциальные враги находились как можно дальше от стаи. Молодой волк делал петли и запутывал следы, повинуясь тихому голосу, звучавшему в крови. Должно быть, так поступали и четвероногие предки. Как ни странно, их отделяли от потомка отнюдь не долгие миллионы эволюционных лет, а лишь две-три хромосомы.

Выйдя из подворотни, Курт свернул на север. Он двигался быстро, но не слишком, чтобы не привлекать излишнего внимания. Улица была пуста, если не считать нескольких силуэтов, маячивших в отдалении. Разбитое асфальтовое полотно обступили угрюмые дома, самый высокий из которых насчитывал всего шесть этажей. Пустые проемы дверей и окон, казалось, с подозрением глядели в спину одинокому путнику. Энтропия не щадила ветхих стен, углубляя трещины и обнажая кирпичную кладку.

Тем не менее каждый из этих домов был значительно моложе Улья. Казалось, они прижались к большому собрату, словно побитые дворняги. Улью же— назвать его “домом” не поворачивался язык — было на них наплевать. Причем во всех смыслах. Мелкий предмет, сброшенный с высоты нескольких сотен метров, мог с легкостью пробить бетонную стену.

Будущие квартиранты, дававшие подряды на строительство этих домов, о таком повороте не задумались. Жилье в Улье было им не по карману, и они решили, что близкое соседство — тоже неплохо. Сперва, конечно, так и было. Близость Улья имела неоспоримые преимущества, которые снесло первой же “продувкой”. Следом на крыши посыпался град разнообразного мусора; обитателям верхних ярусов было искренне наплевать, что творится внизу. Крыши пришли в негодность, а следом и квартиры.

И вот теперь, несколько десятилетий спустя, службы безопасности Улья регулярно проводили в прилегающих районах профилактические мероприятия, носившие сленговое название “дезинфекция”. На самом деле это было принудительное выселение нелегальных жильцов, потому как снести все эти развалюхи стоило слишком дорого. Кроме того, они создавали “буфер” между Ульем и Гетто, а охранники тренировались в ожидании грядущих операций, что также казалось разумным.

Поэтому Курт без опаски шагал вперед, ничуть не опасаясь, что кто-то заступит дорогу. Он держал путь в глубь Гетто, туда, где город ждал и ненавидел, злобно поглядывая в сторону Ульев. Все отщепенцы были едины в своих чувствах к этим бетонным громадам, а потому присматривали друг за другом с особой настороженностью. По сути, у них было лишь два пути наверх: сказочно разбогатеть либо занять некий высокий государственный пост. Как первое, так и второе случалось не часто, а когда вдруг случалось, все остальные начинали дружно ненавидеть счастливчика.