Книга И имя мне - легион - Владимир Мясоедов

Хнычущая ведьма, девчонка лет пятнадцати, оказалась примерно в середине своеобразного строя. Боюсь, к тому моменту, когда этот чертов колдун до нее доберется, она свихнется от ужаса.

Несмотря на мои отчаянные дергания, алтарь с лежащим на нем медальоном, а что это было не блюдце, а большой медальон, я успел рассмотреть, неотвратимо приближался. Новые силуэты обгоняли меня и исчезали внутри. Конвейер смерти работал бесперебойно, до тех пор пока в него неожиданно не попали одновременно две души. Их втягивание как-то не заладилось. Они замерцали, стали буквально разрываться на части и таять. Прозрачные лица исказились гримасами боли, но из перекошенных ртов не донеслось ни звука.

«Блин, меня же вместе с ними перемелет, — сообразил я, из последних сил цепляясь за воздух уже в считаных сантиметрах от каменного возвышения. — Надо что-то делать. Но что?!»

И тут в медальон врезалась третья душа. Первые две провалились внутрь колдовского амулета рывком почти по плечи.

«Вот оно, — понял я, — надо попробовать пропихнуться внутрь этой фигни, как пробка в бутылку. Хуже сделать себе уже вряд ли можно, но хоть плюну в кашу этому старому хрену напоследок».

И я, перестав упираться, рванул вперед, врезавшись всей своей волей в исчезавшие в поверхности амулета макушки силуэтов и одновременно отталкиваясь от почти протолкнувшей их внутрь фигуры. Меня как будто со всех сторон скребанули теркой, обдали кипятком и жгучим холодом одновременно. Хуже всего было ногам: их буквально разрывало на части. Но всасывающая граница амулета уже была пройдена, и я оказался внутри. Под призрачными ногами виднелись контуры чего-то размером со стадион, скрывающиеся в слабо переливающемся фиолетовом тумане. Навстречу моему порядком ошарашенному злоключениями духу из глубины бросилось что-то среднее между червем и кальмаром. Во всяком случае, оно было длинное, вытянутое и с щупальцами.

Не желая попасть в загребущие хваталки этой неведомой угрозы, я рванулся обратно, но был сбит пролезшей в амулет очередной душой. А затем я поступил, честно говоря, по-свински. Схватил свалившегося на меня бедолагу, который почему-то перестал шевелиться, за ногу и заслонился им. Его тотчас же обвили белесые щупальца. Не знаю почему, но к этой твари я почувствовал вдруг такое омерзение, что моментально выпустил свой живой щит. В фиолетовом тумане я успел рассмотреть еще десяток или два таких существ. Не оставалось никаких сомнений в том, что стоит мне остаться на виду, как они тут же заинтересуются этакой аномалией. Висящий рядом силуэт человека старательно оплетался конечностями кальмароподобной твари. Свободными оставались только кисти и ступни. Меня, судя по всему, не заметили, во всяком случае, ловить не пытались. Глаз на плоской морде твари, снабженной венчиком тонких усов, точно не было. Как она ориентировалась в пространстве, оставалось загадкой. Может, по запаху? Тем временем существо закончило оплетать душу щупальцами и, постепенно набирая ход, куда-то ее потащило. Ну и меня вместе с ней, так как я вцепился мертвой хваткой в ногу силуэта. К счастью, на воблер имени меня ни одна из здешних обитательниц не клюнула.

Мой «буксир» остановился и, резко изогнувшись, зашвырнул транспортируемую душу в нечто напоминавшее клетку из чистейшего света, перевитую полосами антрацитово-черной тьмы. Я же приземлился на «крышу» этого сооружения и зашипел от боли. Она обжигала, как раскаленное железо! Быстро скатившись с этой странной конструкции, я замер, приготовившись драться с непонятным червяком-переростком, но этого не потребовалось. Тварь уже развернулась и унеслась вдаль. А меня оставила. Не заметила. Кажется, я оказался прав: ориентируется это существо только благодаря осязанию.

Оглядевшись, я пораженно присвистнул. Вокруг было огромное сферическое пространство, заполненное такими же клетками, как та, на которой я чуть не изжарился, только пустыми. Их было много. Очень много. Гораздо больше, чем людей в пещере, где я… умер. Ладно, посмотрим правде в глаза. Я — мертвец, или, если быть точным, душа, чье тело уже начало остывать. С другой стороны, я мыслю, а значит, существую… Да, я точно существую.

Еще одна червеподобная тварь, а может, даже та же самая метнулась вверху, сжимая в щупальцах очередную душу. Я замер, боясь пошевелиться, но существу, похоже, не было до меня никакого дела. Она забросила свою ношу в пустующее переплетение линий света и тьмы и снова унеслась к крутящимся в безумном хороводе собратьям.

Так повторилось еще три или четыре раза. Потом вдруг все пространство вокруг залил пылающий свет. Твари оказались не немые. Они вопили так, словно их резали. Хотя их жгли. И я вопил вместе с ними. Боль, по сравнению с которой перерезанное горло и мясорубка на входе в амулет казались детскими игрушками, охватила все мое тело. Я кричал, и кричал, и кричал, сжигаемый пламенем. Единственным местом, в котором, как мне показалось, не было безжалостного света, были клетки. На одних инстинктах, ощущая, как сгораю заживо, я рванул туда, и… боль кончилась. Ушла. А проем в клетку исчез, заперев меня внутри вместе с неподвижной полупрозрачной фигурой. Стремительно рассыпающиеся на куски твари таяли прямо на глазах, а в центре сферы образовывалось кое-что новое. Похожее на… платформу.

К моей ноге что-то прикоснулось. Я от неожиданности дернулся вверх и врезался полупрозрачной макушкой в потолок. Не то чтобы больно… будто о подушки стукнулся. Вроде и мягко, а наверх не пускает. Бросив взгляд под ноги, я от души выругался. Пол клетки, ранее казавшийся переплетением лучей света и тьмы, стремительно видоизменялся: становился монолитным и зеленел, оплетая замершую в неподвижности душу чем-то вроде вьюна, один из усиков которого беспокойно шевелился в том месте, где мгновением раньше была моя нога. Решив, видно, что ему показалось, «растение» вернулось к имеющейся в наличии цели, опутав ее паутиной старательнее, чем паук опутывает муху. Силуэт моего сокамерника оказался полностью погребен под слоями жуткой растительности, и тут по ним пробежала короткая дрожь, и буйство зелени стремительно увяло, на глазах потускнев и осыпавшись. Теперь в клетке остался не полупрозрачный силуэт, а статуя человека, опутанного то ли обрывками изменившегося плюща, то ли какими-то толстыми нитями.

Лишь одна из веточек вроде была жива. Она поменяла цвет на кроваво-красный и протянулась куда-то за пределы клетки, пройдя в щель между «прутьями». Да и на веточку она больше не походила, скорее, на провод. Я, зависнув под потолком, ждал других гадостей, но их не было. Только нить, отходящая от статуи, вдруг загудела, как кабель высокого напряжения. Проследив взглядом, я увидел, что она переплетается с такими же и тянется к завершившей свое формирование платформе. От каждой клетки отделялись похожие отростки кроваво-красного цвета и сходились в центре странного места.

Получившаяся конструкция все больше и больше напоминала беседку. Нечто вроде креслица начало медленно вырастать в ней из пола. И я, кажется, понял, для кого оно предназначено. Для колдуна. Того самого, который меня, да и всех остальных убил!

Первой мыслью было попробовать подлететь к этой фигне поближе и свернуть уроду шею, как только он появится. Второй — что мы с ним в разных весовых категориях. Порядка на два-три. Третьей — что надо прятаться.