Книга Оружие, вино и приключения - Владимир Березко

Марк кивнул в знак согласия:

— А наши поехали на картошку. И Ветров с ними. Все как положено комсомольскому вожаку — вместе с народом убирал картофель в Дмитровском районе. Каждый день — в поле.

— А каждую ночь — на сеновале.

— Возможно. Без этого, на мой взгляд, и «картошка» — не «картошка». Но этого я не знаю. Утверждать не могу. Но точно знаю другое. Когда в Дмитровский район приехал ректор Алексей Захарович Николаев, то он первым делом проверил, где живут студенты, чем они питаются, как идет работа. И ректор, которому все очень понравилось, вдруг спрашивает: «А что-то я Марка не вижу? Он что — приболел?»

— И тут-то и случается главная сцена…

— Именно так, Антон. И вот здесь Ветров, в замызганной от работы штормовке, весь в разводах глины и грязи, говорит: вы знаете, Алексей Захарович, по моей информации, Марк уехал отдыхать в Пицунду.

— Как говорится — гром среди ясного неба!

— Конечно. Ректор же у нас — человек еще сталинской закалки. Решение принял мгновенно. Разобрать на комсомольском собрании и прочее.

— Но ведь разобрать — это не исключить?!

— А я тебе объясню, как все произошло! Когда я приехал из Пицунды, все это узнал. И тогда — возможно, это была моя ошибка — я встретился с Виктором и в сердцах высказал все, что о нем думаю.

— Короче, Марк, если говорить по-русски, ты его просто-напросто послал? Я правильно понял?

— И это тоже было. Но главное — я сказал ему, что он поступил как последний подлец! Сам же отправил меня отдыхать, а представил все так, словно я уехал самовольно!

— Он не подлец, он — просто сука! — мрачно заметил Антон.

— Ну, вот. И после этого он все и закрутил. Формально — правда на его стороне. Я действительно уехал в Пицунду, никого не предупредил и все такое прочее.

— А фактически — Ветров просто сучара последняя… Слушай, Марк, а почему бы тебе с Алексеем Захаровичем напрямую не поговорить. Он же к тебе всегда хорошо относился? Ты же даже как-то на ученый совет к нему напрямую заявился! Все тогда, мне отец рассказывал, просто обомлели от такого напора!

— Ты знаешь, я пытался. Но факт есть факт — в то время, когда весь курс копался в грязи, убирая картошку, я лежал на теплом песочке у Черного моря.

— А ты еще раз попытайся!

Марк задумался:

— А может, ты и прав. Попробую. Как говорится, терять же мне все равно, по большому счету, уже нечего. Так что — попробую.

— Давай-ка еще по маленькой!

— Возражений не имеется!

* * *

Утром Марк проснулся необычно свежим и без головной боли. Он подумал: «Вот что значит — хорошая компания». И тут же вспомнил совет Антона — поговорить с ректором. Быстро умылся, заправил постель, позавтракал и отправился в институт…

В приемной ректора Стоматологического института, вопреки обычному положению вещей, не оказалось посетителей. Секретарь, которая хорошо знала Марка, совсем не удивилась приходу обычного студента и попросила его подождать — пока Алексей Захарович освободится. И через пару минут кивнула, указывая ему на дверь:

— Заходи, Марк!

Марк отворил тяжелую, сделанную из хорошего дерева дверь:

— Разрешите войти, Алексей Захарович?

Ректор сидел за столом и просматривал бумаги. Увидев Марка, он приветливо сказал:

— Входи, входи, Марк! Присаживайся.

Марк сел на один из стульев, которые, словно рядовые бойцы, в одну шеренгу стояли возле длинного стола с массивными ножками. Стол покрыт добротным зеленым сукном. «Настоящий министерский», — подумал Марк. Ректор вышел из-за стола, выдвинул стул и сел напротив. Внимательно посмотрел на Марка:

— Ну, рассказывай…

— А что рассказывать, Алексей Захарович! Вот так все получилось…

Ректор смотрел на Марка, и в его глазах читалось определенное сочувствие к студенту. Но в то же время взгляд руководителя учебного заведения был жестким и требовательным:

— Мне кажется, Марк, ты зря обижаешься на комсомол…

— Алексей Захарович, я вовсе не на комсомол обижаюсь!

— Знаю. Но в данном случае ты — неправ.

— Формально — я все понимаю…

Ректор встал со стула и прошелся по кабинету. Вернулся за свой рабочий стол. И продолжил:

— Тебе, конечно, не нужно было уезжать… Я тебе расскажу один случай из своей биографии, когда вот такая мелочь едва не стоила мне карьеры, а возможно — и жизни…

* * *

Февраль 1951 года

За оконными стеклами мела непоседливая московская метель. Снежинки настойчиво стучались в закрытые на зиму и заклеенные окна Министерства здравоохранения.

Еще совсем молодой заместитель министра Алексей Захарович Николаев сидел за массивным столом, обитым зеленым сукном. На столе в серебряном подстаканнике — стакан чая с лимоном. Алексей Захарович просматривал последнюю сводку о росте заболеваемости гриппом. На ней стоял гриф: «Для служебного пользования».

На столе находилось и несколько телефонов. Но, безусловно, главным среди них был аппарат правительственной связи. И именно он в этот момент зазвонил. Алексей Захарович вскочил с кресла и, вытянувшись по стойке «смирно», осторожно взял трубку. Звонить по этому аппарату могли только два человека — Сталин или Берия. И разговаривать с ними полагалось исключительно стоя. Даже если управленец находился в кабинете совершенно один. Проявляя тем самым максимальное уважение и почтение к человеку, который звонил. На этот раз звонил Лаврентий Павлович.

Николаев хорошо поставленным голосом проговорил:

— Заместитель министра у аппарата!

В трубке послышался легкий шорох, и затем глуховатый голос с грузинским акцентом медленно проговорил:

— Кто вам сказал, что вы — замминистра? А?

И на том конце провода положили трубку. Послышались короткие гудки. Алексей Захарович обомлел и почти без сил плюхнулся в кресло. Все сознание было заполнено только одной мыслью: «Что случилось?»

Февральская метель все так же мела за плотно закрытым окном министерского здания, и снежинки все так же безуспешно пытались пробиться сквозь хорошо установленные стекла…

Так что же произошло? История, на самом деле, оказалась на редкость прозаичной. За неделю до этого звонка заместителю министра здравоохранения позвонили из приемной Берии и передали указание — гражданка такая-то должна быть принята в Первый медицинский институт.

Но когда девушка пришла к нему на прием, то попросила устроить ее не в Первый медицинский институт, а во Второй. Дескать, там учится подруга и ей хотелось бы учиться вместе с ней.

Николаев, помня, откуда прозвучал телефонный звонок, конечно, ответил согласием. Честно говоря, если бы она попросила организовать для нее отдельный медицинский институт, то заместитель министра здравоохранения это бы сделал, совершенно не задумываясь. А тут — такая мелочь — вместо Первого направил во Второй мединститут!