Книга Сварог. Железные паруса - Александр Бушков

Когда мэтр Анрах вышел, рассыпаясь в благодарностях, Сварог,чуточку подумав, подошел к высокому окну, распахнул тяжелую створку и выглянул,прислушался. На город уже опустилась ночь, окна нигде не горели – градскиеобыватели затаились по домам, пережидая смутные времена. Где-то неподалекунесколько полупьяных голосов красиво выводили «Хромую маркитантку», но, вобщем, было спокойно и тихо – не слышно истошных воплей непорочных девиц, чьядобродетель внезапно оказалась под угрозой, никто не бегает, взывая о помощи имилосердии, нигде не видно пожаров. Что ж, военачальники добросовестновыполнили приказ…

Затворив окно, Сварог облегченно вздохнул, потянулся исообщил:

– Кто как, а я – дрыхнуть. Ты идешь?

– Да нет, – как-то странно улыбаясь, сказалаМара. – У меня еще куча дел. Без меня сегодня обойдешься.

Сварог пытливо взглянул на нее, пожал плечами, пытаясьдоискаться до смысла этой загадочной и лукавой ухмылки, но в конце концовмысленно плюнул и ушел в спальню.

Направился к роскошной постели под тяжелым балдахином, гдепо обе стороны изголовья ярко горели корромильские лампы из тончайшегосиреневого стекла. Если обнаружится, что от прежних постояльцев остались клопы– выволочка будет лейб-постельничим и гран-камергерам, а не ордена…

Остановился с маху, недоуменно присмотрелся и мысленновозопил: «Что за черт?»

Поверх белоснежного атласного одеяла смирнехонько возлежаладевушка, очаровательная и незнакомая, с роскошными черными волосами,стелившимися волной, в тончайшей ночной сорочке, досконально обрисовавшейвеликолепную фигуру. Лежала она совершенно неподвижно, вытянув руки вдоль тела,отчего сначала показалась куклой или маревом-наваждением, которое способныподпускать иные колдуны (Сварог и сам умел нечто подобное создавать, причемдаже движущееся). Но тут же он углядел, что девушка дышит, темными глазамиповела, уставясь на него напряженно, настороженно.

Он пригляделся получше. И понял, что он все же ее знает.Именно ее сегодня избавил от общения в амбаре с дюжиной Топоров. Только тогдаона была запыхавшаяся, растрепанная, в мундире без пуговиц, оцепеневшая отсмертной тоски, а сейчас выглядела так, словно над ней долго и вдумчивотрудились дворцовые искусники, «изящного украшательства мастера», которые,между прочим, имелись в свите…

Прямо-таки задохнувшись от злости, он вывалился в прихожую,подошел к Маре, восседавшей на прежнем месте с легкой улыбкой на губах, ткнулбольшим пальцем себе за плечо и сдавленным шепотом осведомился:

– Эт-то что такое? У меня в койке?

– Ну, это… эта, – невозмутимо сказала Мара. –Которую ты от Топоров отбил. А что не так? Ломается? Сейчас исправим…

– Какого черта ты все это затеяла? – спросил онсердито, едва сдерживаясь, чтобы не наградить боевую подругу смачнымподзатыльником, от коего звон пошел бы на всю ратушу.

Мара недоуменно пожала плечами:

– Мы думали, ты ее для себя приглядел. Ну, исоответственно… Свистнула я холуев, они ее выкупали, причесали, духамипобрызгали, чтобы найти подходящую сорочку, перешерстили дюжину домов побогаче.Объяснили, что к чему и какая ей, дурехе, честь выпала. Приятная девочка, берида пользуйся. Согласно вековым традициям военных обычаев. – Мара деловитоуточнила. – Так она что, все же ломается? Я ее сейчас воспитаю…

И преспокойно направилась мимо Сварога в спальню.

– Стоять! – шепотом рявкнул Сварог. – Смирно!

Мара дисциплинированно вытянула руки по швам, недоуменноглядя снизу вверх, словно бы даже с нешуточной обидой. Сварог вздохнул –длинно, тоскливо, безнадежно. Одно он знал совершенно точно, в который разубедился: какие подвиги ни совершай, хоть горы сверни, это все пустяки, а вотМару ни за что не перевоспитать, не родился еще тот титан, богатырь, герой…

– Слушай, рыжее чудовище, – сказал он всовершеннейшем унынии. – Ты когда-нибудь научишься ревновать?

– А смысл? – дернуло плечом поименованноечудовище. – Все равно я у тебя одна такая, единственная и неповторимая, инаши отношения прервет только смерть… А если тебе вдруг приспичит завалитьочередную случайную телку – дело житейское, к чему делать из этого драму ина голове скакать со скрежетом зубовным? Ну, так ты будешь ее пользовать, илимы зря старались? Иди и присмотрись хорошенько, до чего аппетитная девка.Главное, начни, а там и не заметишь, как втянешься. Может, мне с тобой пойти?Советом помочь, поруководить?

Сварог помотал головой, старательно сосчитал про себя додесяти. Распорядился:

– Стоять смирно.

Вернулся в спальню, подошел вплотную к изголовью.Очаровательная военная добыча смотрела на него все так же настороженно, стоскливой безнадежностью. Спросила:

– Подол задрать, или вы сами?

– А как же гордая несгибаемость? – спросил Сварогядовито.

Она сердито поджала губы, после короткого промедленияответила:

– В конце концов, лучше с одним на атласе, чем с кучейсолдатни. Придется перетерпеть. Король – это все же не так позорно, как если быв амбаре с бродягами…

– Логично, – сказал Сварог. – Есть в этомсвоя правда… Встать.

– Что? – вскинула она искусно подведенные брови.

– Встать, – сказал Сварог спокойно. –И шагом марш отсюда. Дверь вон там. Я кому сказал?

Недоверчиво косясь на него, девушка слезла с высокойпостели. Осведомилась с некоторой вольностью:

– Не нравлюсь? Странно, они все так старались…

– У меня есть свои дурацкие предрассудки, –задумчиво сказал Сварог. – В жизни никого не принуждал. Мне хватает и тех,что готовы по доброму согласию. Ну, что стоишь?

Нетерпеливо взял ее за руку повыше локтя и повел к двери. Вприемной, хмурясь под насмешливым взглядом Мары, распорядился не допускающимвозражений тоном:

– Найди этой особе приличную одежду и устрой где-нибудьв безопасном месте.

– Слушаюсь, мой король, – ответила Марабезразличным тоном.

Прекрасная пленница покосилась на Сварога с задумчивым инепонятным выражением лица.

– Я вас умоляю, сдерживайте чувства, – сказал он,усмехаясь во весь рот. – Не нужно бросаться мне на шею и шептать словаблагодарности, равно как и орошать слезами признательности мою богатырскуюгрудь. Оставим эти красивости поэтам и романистам.

– Благодушное же у вас настроение, – сказаладевушка с ноткой строптивости.

– А почему бы и нет? – сказал он. –Благодушен, как все победители.

– А не рано ли?

– Поживем – увидим, – сказал он. – Началоудачное, вам не кажется?

– Но конец-то всегда в тумане…

– Это местная пословица?