Книга Гоблин. Романтическое заклятье - Ким Ынсук

– Это мой внук, про которого я вам говорил. А ну, Докхва, живо поклонись господину!

– А что это за дяденька?

– А, так тебя зовут Докхва? Я тот, кто сначала будет для тебя дядей, потом братом, потом сыном, а потом и внуком.

Малыш задрал голову и озадаченно взглянул на высокого Гоблина. Мальчику было непонятно, что тот имеет в виду. Гоблин тихо усмехнулся и опустился на колени, чтобы ребенок мог посмотреть ему в глаза.

– Что ж, малыш, приятно познакомиться.

Хотя он говорил очень мягко, но мальчик, скрестив руки на груди, все равно смотрел насупленно и настороженно.

– Извините его, на протяжении уже четырех поколений у нас рождается только по одному ребенку, он тоже единственный мальчик в семье, потому так избалован.

Старик снова склонил голову, чтобы выразить извинения, но Гоблин не разозлился и успокоил деда. Мальчик пока еще маленький, к тому же он все же потомок того самого слуги, который разыскал его прах в поле. Как же давно это было…

– Не волнуйся, еще не было такого, чтобы кто-то из твоего рода подводил меня.

– Дядя, а почему ты все время обращаешься к дедушке на «ты»? Тебе что, жить надоело?

– Так говорить с господином! Прошу простить его невежество.

«Жить надоело»… Уголки рта Гоблина дрогнули в мягкой усмешке.

Отсвечивая красным, взошла полная луна. На фоне только что выпавшего снега она казалась еще более яркой в абсолютно безоблачном небе. Было заметно, что стоявшие в округе высотные здания построены совсем недавно. Похоже, что когда-то здесь, на берегу моря, была небольшая деревушка. Теперь же на самой высокой из новостроек сидел Гоблин, в руке он держал банку пива. Холодный зимний ветер царапал ему руки. Он отхлебнул из банки, неспешно думая о том о сем. Лежащий внизу город мерцал огнями рекламных вывесок. Движущиеся вереницы людей и гудящих машин казались бесконечными.

– Хорошо вот так возвращаться, сидеть, никуда не торопясь… – пробормотал он вслух. Голос его был грустным, но добрым. Теперь его чувства к стране изменились: она стала тем местом, где он был так одинок, но по которому все равно скучал. Он немного захмелел, закрыл глаза, но тут до его ушей донесся отчаянный крик:

– Помогите! Умоляю, помогите!

Это был голос женщины. Она хотела жить и молила Бога о спасении.

– Боже, если ты есть, умоляю, спаси меня, пожалуйста!

Она умирала, ее жизненная энергия угасала и уже едва ощущалась. Людей на дороге не было. Машина проехала на красный свет и не смогла затормозить на скользкой дороге. Она сбила женщину, которая шла, осторожно придерживая руками живот.

Бум! Тело женщины, пролетев в воздухе несколько метров, покатилось по дороге. Водитель резко ударил по тормозам, машину занесло, и она с визгом и скрежетом раздирающихся покрышек закрутилась на скользкой дороге. Женщина, отброшенная от удара далеко в сторону, истекала горячей, алой кровью, которая растапливала холодный снег вокруг неё…

По раздавшимся звукам Гоблин понял, что произошло, но только лишь покачал головой. Это, конечно же, было неправильно, но, подобно лежавшей вдалеке женщине, в день погибали сотни, тысячи людей. Все же она умоляла так отчаянно, как мало кто молит перед смертью, ведь сейчас никто особо и не верит в богов.

Он еще отхлебнул пива и отвел взгляд в сторону сияющего огнями города.

– Спасите, хоть кто-нибудь, умоляю!

Она была на последнем издыхании, жизнь уже почти совсем покинула ее, но девушка упорно призывала богов на помощь. На лбу у Гоблина, прямо над красиво изогнутыми бровями, образовалась небольшая морщинка. Он наконец поднялся и – ф-фух-х! – языком синего пламени слетел с крыши здания вниз.

Объятый этим пламенем, он приземлился недалеко от умирающей. Когда окружавшее его пламя стихло, Гоблин медленно подошел ближе к девушке. Водитель, который ее сбил, уже давно скрылся с места происшествия. Хорошие люди всегда жертвы плохих.

Глаза девушки уже почти совсем закрылись. Коричневые туфли… Именно их она поймала ускользающим взглядом. Ее веки быстро дернулись, и она снова открыла глаза.

– К-к-кто вы?

– Тот самый «кто-нибудь».

– Умоляю, я…

– Мой принцип – не вмешиваться в жизнь и смерть людей.

– Мне нельзя сейчас умирать! Я…

Девушка, рыдая, схватила Гоблина за руку. Ему ужасно захотелось спасти ее. Люди – они такие. Он сам когда-то был человеком, ему это знакомо. Гоблину было жалко ее.

– Так ты просишь не за себя…

– Умоляю, пусть хотя бы ребенок…

Ее пальцы, едва держащиеся за руку Гоблина, внезапно совсем ослабли. Он почувствовал, что и другая жизнь внутри ее живота тоже исчезает. Гоблин тяжело выдохнул.

Ребенок. Когда он превратился в Гоблина, то взял к себе внука старого слуги. Это был единственный способ искупить свою вину перед стариком.

– Тебе повезло. Сегодня ты встретила мягкосердечного бога. Не хочу, чтоб в такой вечер кто-то умирал.

На его ладони появилось пламя гоблина, оно собралось в огненный шар. Шар пролетел над телом девушки, проник внутрь живота и заполнил собой все внутри. Исходящая от шара энергия напитала ее жизненной силой. И сразу же остановившееся дыхание появилось вновь, наполняя воздухом горло и легкие. В этот момент на зимней улице вдруг неожиданно расцвели вишневые деревья, их лепестки с тихим шелестом падали прямо на белый снег с алыми пятнами крови. Гоблин чуть помедлил, взглядом художника окинул созданный пейзаж и через несколько мгновений исчез. Девушка, лежавшая в лепестках вишни, ожила.

Спустя некоторое время на этом месте появился мужчина в черных ботинках и черной шляпе. Женщины, которую он ожидал здесь увидеть, уже не было, остались лишь следы ее крови. Откуда взялись эти лепестки на снегу? Ведь ДТП произошло точно по графику… Мрачный Жнец нетерпеливо достал лист из конверта, который держал в руках, и еще раз внимательно все проверил:

Чжи Ёнхи, 27 лет, время смерти: 21:05, 14 февраля 1998 г., причина смерти: ДТП

Имени нет, 0 лет, время смерти: 21:05, 14 февраля 1998 г., причина смерти: ДТП

Мрачный Жнец поднял руку и посмотрел на часы: было ровно 21:05. Он пришел вовремя, секунда в секунду.

* * *

Чжи Ёнхи жила в обшарпанной хижине на холме, с которого был слышен шум волн. Ее имя было в списке мертвых, но она выжила. Такое еще называют чудом. Она собирала сушившиеся на дворе стебли морской капусты и любящим взглядом смотрела на деловито сновавшую по двору дочь. Когда ветер сбивал ее волосы, то сзади на шее у девочки было видно синее пятно. Чудо… Чудо звали Ынтхак, и было ей уже девять лет.

– Ну и что сегодня нашей Ынтхак приготовить на день рождения? Медовый тток[6] или пастилку с разноцветными слоями, как у радуги?