Книга Скиталец. Книга третья - Константин Калбазов

Получено 20 опыта к умению «Перспектива-2» — 1480/16000

Получено 20 опыта к умению «Композиция-2» — 1520/16000

Получено 400 опыта к таланту «Художник-2» — 6000/16000

Невозможно начислить опыт, необходим рост «Науки-3»

Получено 400 опыта — 0/64000

Невозможно начислить опыт, необходима «Наука-3»

Получено 400 избыточного опыта — 10550

Получено 400 свободного опыта — 4452

Ну вот. Снова здорова. Только пошло дело, и на тебе. Опять уперся в потолок. Теория не поспевает за его темпами. Может и впрямь послушать Ершова, притормозить и сосредоточиться на детальной и тщательной проработке картин. Ведь ясно же, что ускорить процесс не получится, хоть на пупе извернись. То, что было доступно на предыдущих ступенях, тут не срабатывает.

Ну, может и так. Только, кроме развития дара и роста Науки, у него есть еще и обязательства перед пошедшими за ним людьми. А кроме общего развития, для этого нужны еще и деньги. К сожалению, предприятие по производству запатентованных новинок еще только-только набирают обороты. Так что, большие барыши там пока не светят.

Сейчас он заканчивает уже вторую партию картин. Так что, у него на руках получается по три десятка масла и акварели. Мастерство его подросло, и по оценкам Вячеслава Леонидовича их смело можно выставлять по три сотни за первые и сто за вторые. Правда, подобный подход наставнику претит. Он считает, что Борис бездарно прожигает свой талант, и должен изменить свой подход, сосредоточившись на стремлении в создании шедевров, что несомненно ему по плечу.

Возможно и так. Но за вычетом накладных расходов он должен будет заработать на этом не меньше десяти тысяч рублей. Это решит многие финансовые трудности. Все же дорогое это удовольствие, содержание шхуны, если она сама не зарабатывает, а является всего лишь местом обитания и средством передвижения. Но ввязываться в пассажироперевозки как-то не хочется. Грузы? Даже не смешно. Все заточено под людей. Если только что-то не очень объемное и достаточно дорогое.

Покончив с уроком живописи, переместился в кабинет профессора Проскурина. Вообще-то, самая натуральная конура. В смысле, площади. При входе слева большой рабочий стол и стул, который всякий раз упирается в стену, когда профессору нужно подняться. Напротив иллюминатор. Перед столом стул на котором и пристраивается ученик. Справа и вдоль стены напротив угловой книжный шкаф, плотно заставленный книгами.

У шкафа, в дальнем углу, пристроился кульман. Его установили на полозья, чтобы можно было смещать в сторону. Иначе он загораживает половину полок. Этот чертежный инструмент явился детищем Бориса. И как многие его «изобретения» явился волей случая.

Он увидел как профессор проводил занятия с Травкиным, тоже обучающимся по отдельной программе. Так вот, в его обучении большую роль играет черчение. Но то как они это делали было неудобно. Обычная доска, на которой зажимами укрепляется лист большого формата, линейки, треугольники и иже с ними.

Подумав немного и поморщив лоб, он сумел выдавить из себя конструкцию кульмана. В конце-концов, в нем нет ничего сложного. По сути, важна только точность изготовления. Дипломированные механики в виде профессора и Григория. Наличие хорошо оснащенной слесарной мастерской, а так же станков высокой точности, для изготовления артефактов. Да тут достаточно было просто подать идею. Первый прибор был готов буквально в течении дня.

Система поначалу зависла. Но потом раздала всем сестрам по серьгам. Львиную долю опыта и очко надбавок выделила все же Борису, сочтя Проскурина и Травкина всего лишь квалифицированными помощниками.

— Добрый день, Павел Александрович, — войдя в каюту, поздоровался Борис.

— Здравствуйте, молодой человек.

При достаточно стесненных условиях обитания, случалось и такое, что они виделись только на занятиях. Профессор нередко ел прямо в кабинете, за рабочим столом. Куда еду приносила Капитолина Сергеевна. Может поначалу она и пошла на сближение только из выгоды. Но сейчас любому было заметно, что Проскурин стал ей дорог. Бог весть, может ничего и не изменилось. Но большинство браков по расчету счастливые.

— Я слышал палили из пушек и вы отличились, — произнес старик.

Хм. Ну или моложавый старик. Иди и думай, как его назвать. Хотя в плане женщин он очень даже ого-го, мужчиной Борис его все же не назвал бы. Возраст, он все же не в том, как ты выглядишь, а в том, что у тебя за плечами. У Проскурина багаж был поистине огромный.

— Ну-у, не то, чтобы отличился. Но отвадил одного старого знакомого. А вы что же не спускались в блиндированную каюту?

— Был занят.

— Напрасно вы так.

— Не переживайте за меня.

— А я не за вас переживаю, а за себя. Вот погибните вы. И все. Ваше обещание исполнено. Остаток этой жизни вы отдали в качестве долга, и теперь вольны как ветер. А кто будет нас уму разуму учить? Опять искать наставника? И где мы найдем вторую такую голову.

— Не стоит казаться тем, кем вы не являетесь, молодой человек. Вы не такой циник, как показываете.

— Возможно. Но давайте договоримся, что впредь, в случае опасности, вы все же будете уходить в защищенную каюту.

— Вы же знаете, что она не спасет от гранаты, если у ее взрывателя случится незначительная задержка.

— Знаю. Но это все же редкость. А тонкие борта гранаты с нормальными взрывателями пробивают куда чаще.

— Хорошо, договорились, молодой человек, — добродушно улыбнувшись, заверил профессор. — Так что там со стрельбой? Мне сказали, что вы остались недовольны.

— Я промахнулся три раза.

— Это нормально, учитывая процент попаданий в морских баталиях, — пожав плечами, произнес профессор.

— Только не в моем случае. Из художников, и я сейчас не об одаренных, получаются хорошие стрелки и наводчики. Развитый глазомер и видение перспективы, при известных характеристиках оружия позволяет им добиваться высоких результатов. В моем случае, каждый выстрел должен был достигнуть цели. Но я промазал.

— Быть может британец использовал новинку, появившуюся на рынке с пару месяцев назад.

— Какую новинку?

— Возьмите себе за правило читать газеты, молодой человек.

— Одно время я их читал. Но потом они меня разочаровали. Сплошной мусор, сплетни и откровенно глупые выдумки.

— На то вам и даны ум, здравый смысл и логика, чтобы отделять зерна от плевел, — поднимаясь из-за стола брякнув спинкой кресла о стену, произнес Проскурин.

Подошел к кульману, сместил его в другой угол. Открыл дверцу шкафа и извлек одну из газетных подшивок. Помнится, в детстве Бориса, они делали таковые в классе. С родителей собирали на подписку нескольких газет, а потом назначали кого-нибудь из учеников подшивать периодику. Под это дело даже была выделена отдельная парта, стоявшая в уголке. А каждую неделю, имела место политинформация, которую так же проводил кто-то из одноклассников.