Книга Тени Архонта - Анастасия Машевская

— Надеюсь, мне удастся угомонить их до утра, — бросила на прощанье. Как относиться к случившемуся она попросту не знала.

Отец явился с ордами даэрдинских солдат несколько дней назад, на грани умственного помешательства, и заявил, что король Драммонд Саэнгрин трагически погиб в битве за Буйный Берег. Он убеждал, что согласно плана должен был подойти с подкреплениями, но их задержала внезапная атака исчадий Пустоты. Если все в действительности так, почему орден Смотрителей не предупредил армию короля о приближении нечисти вовремя? — это был первый вопрос от дворян, когда Молдвинн заявился ко двору. Согласно отчетам Брайса и Продия, Редгар Тысячи Битв увел одного из старших лейтенантов и лучшего колдуна ордена якобы в Талнах, но очевидно в этом солгал.

— За несколько недель после его отхода из королевского лагеря дезертировали почти двести смотрителей! — заверил тогда собрание Молдвинн, явно преувеличив число. — И явно они ушли не куда-нибудь, а в стан врага! Как иначе объяснить, что парталанцы раз за разом знали наши военные планы?

Сцена возвращения отца и первое собрание стояло перед глазами Хеледд днем и ночью, и еще — тошнотворным комком поперек горла. Слова отца звучали убедительно. Все выглядело, как должно — даже некоторые из стратиев Драммонда подтверждали дезертирство смотрителей. А уж публичная казнь орденского констебля, которую засвидетельствовали все, и вовсе убеждала, что Драммонд сам незадолго до рокового поражения распознал гнилостную суть Редгара и его подопечных и дал приказ нейтрализовать орден.

Все это звучало убедительно, думала Хеледд в тысячный за последние дни раз по дороге до собственной спальни. Особенно про нападение исчадий. Как известно, констебль Смотрителей на смертном одре изрек, что-де Пагуба началась. Да и парталанцы не кинулись Молдвинну вслед, остановленные черной волной архонтских фанатиков. По дороге к столице Молдвинн, судя по количеству прибывших с ним людей, рассылал гонцов по всем поселениям Буйного Берега с наказом собирать самое необходимое и уходить в соседние земли. Этот жест он тоже подал в столице как акт жертвенности:

— Сейчас, когда нависла угроза Пагубы, и мы оказались брошены этим дескать святым, но проклятым орденом, — ругался Брайс на первом собрании, — у меня просто нет права биться за собственные родовые земли с парталанцами. Мне пришлось отдать им фамильное побережье стратиев Молдвинн, потому как сейчас я, главный военный советник Даэрдина, обязан придумать, каким образом защитить всех вас! — обвел он собрание пальцем. — Ваши земли не пощадит Пагуба, и столицу тоже! Поэтому я привел армию сюда, велев даже собственной семье покинуть насиженные места! А вы обвиняете меня в узурпации?!

Да, многие лорды обвиняли его. Особенно те, чьи родственники погибли вместе с Драммондом. А она, королева Хеледд, понятия не имела, врет отец или честен, и кто в этих спорах в конечном счете прав. Брайс, утверждавший, что отдал собственный надел на потребу врагу, чтобы отвлечь его хотя на время, ибо Даэрдин не может воевать сразу со всеми, или стратии и августы, видевшие за каждым слово Брайса Молдвинна и Продия Девирна ложь?

За трауром по мужу Хеледд спряталась от двора почти на неделю, но спрятаться навечно не выйдет. Собрание знати требовало её действий, и это особенно давило Хеледд на горло: известно, какое именно действие сейчас всем бы сыграло на руку.

Её место во главе страны не подкреплено ничем, кроме супружества с покойным королем. В отличие от тех же августов, которые имели с династией Саэнгрин ровные родственные связи, Хеледд происходила из клана стратиев, и до её замужества они практически не имели доступа к королевской семье. Все эти Стабальты, Вектимары, Таламрины, Диенары и Лауданы — все они, кланы Секвента, ждут и жаждут её отречения, чтобы пропихнуть на трон кого-то из своих родичей. И ведь им будет несложно! Какие-нибудь два дома с самым ближайшим в восходящей ветви родством предложат в брак парня и девчонку (или подберут пару, которая уже состоялась из отпрысков подобных семей и имеет наследство) и делу край. Остальные вполне их поддержат — это же клятый Секвент! Со стратиями, эрлами, баннами можно договориться, но «сиятельные» всегда слишком горды, чтобы сговариваться с обычными смертными, и их место в истории Даэрдина всегда лишь на одну ступень ниже королевского…

Это не говоря о том, что о смерти королевского кузена Диармайда еще не было никаких вестей! Если… если все так, как говорит отец, то сам Бог велел ему нанять пару головорезов, чтобы устранить Редгара с его выкормышем. Ведь обязательно найдутся те, кто поверит в него, поддержит его, обвинит Драммонда в том, что из-за его гонений Диармайду, отпрыску королевского дома, пришлось вступить в орден предателей. Возможно даже заговорщики сочинят байку, что, дескать Драммонд был бы и рад, да Редгар Тысячи Битв шантажировал короля жизнью кузена, и поэтому у всех у них были связаны руки. На это другая часть знати заявит, что орден Смотрителей пытается захватить власть через завербованного королевского кузена. Грянет междоусобица, которая не к месту не только из-за Пагубы — её еще доказать надо! Во всей неразберихе, которая произойдет, для Хеледд точно не найдется места. У неё нет ни королевской крови в жилах, ни военных знаний, ни армии, ни баснословных средств для покупки наемной силы (да и даже обратись она к наймитам, кто поддержал бы королеву, приведшую в родную страну продажных чужаков?), ни даже — особенно! — дитя, что доказало бы её способность продолжить род. А это значит, что если в войне за трон победит Диармайд, то он точно не женится на ней вслед за братом. Отошлет в какой-нибудь дальний королевский угол быть жрицей церкви и конец истории. А сам женится на незамужней дочери августа, которая предложит наибольшую выгоду. Возможно даже, на этой шлюхе Таламрин, которую указом Драммонда вытащили из Цитадели Тайн. Говорят, девчонка слишком опасна в магии, то есть отличный боевой товарищ, когда дело доходит до устранения врагов. Разумеется, раньше маги никогда не сидели на троне Даэрдина, но все меняется, ей ли, Хеледд, не знать?

А уж если и Диармайд проиграет битву за корону Даэрдина, то о ней точно никто не вспомнит…

Хеледд, наконец, добралась до спальни — её собственной, не королевской. Их семейную жизнь с Драммондом вряд ли можно было охарактеризовать хоть как-то, кроме «несущественной». Король развлекался с девицами при дворе в равной доле по сравнению с совокуплениями с женой и ревностно следил, чтобы блудные приплоды вовремя выводились из чрев. Хотя бы этим он ухитрялся не слишком её позорить.

Хеледд понимала отчетливо — вряд ли дело было в ней: Драммонд, всю жизнь имевший за спиной негласного претендента на уже занятый трон в лице собственного кузена, претендента, которого при случае заговора обязательно нашлось бы кому поддержать, он страшно не хотел, чтобы права на трон его будущего сына тоже кем-то оспаривались. Его старшим ребенком, будь то мальчик или девочка, должен был стать их с Хеледд законный отпрыск. Но несмотря на все благочестие королевы, Вечный распорядился иначе.

А жаль. Будь у неё сын или хотя бы дочь, похожая на отца, её, Хеледд, права занимать трон были бы вне сомнений. Она бы регентствовала долгие годы, пока не подошел бы срок. Тогда наверняка кланы королевского Секвента обложили бы её с ног до головы с шантажом, угрозами и посулами, и тот, который был бы более других выгоден (своими обещаниями или смирением) стал бы кланом её будущей невестки или будущего зятя… Ох, все было бы иначе, будь у неё ребенок Драммонда! В руках или под сердцем — неважно!