Книга Мой неидеальный мужчина - Елена Николаева

— Коли, давай!

— Не надо транквилизаторов! — возражаю, сцепив зубы. — Я хочу увидеть свою женщину! Что с ней? Где Анастасия Беляева?

Ловлю за руку девушку, испепеляя её бешеным взглядом. Пальцы ощутимо сжимаются на тонком запястье. Ахает, кривясь от боли. Испугавшись, роняет на пол шприц. Часто моргает, едва дыша.

— Псих! — шипит, вырываясь из хватки. Отходит в сторону к Кириллу.

— Дмитрий, — начинает доктор спокойным тоном, — я сейчас закрою на это всё глаза только из-за просьбы Матвея Владимировича. Была бы моя воля, отправил бы Вас... — смыкает губы в прямую линию.

— К черту! Я понял, — жмурюсь от очередной болевой вспышки в висках.

— Ложитесь в кровать! — железный голос вынуждает повиноваться. — Вас не впустят к ней сейчас. Гинеколог проведёт осмотр. Сделает УЗИ. Возможно, придётся чистить матку, удалять остатки плода, чтобы предотвратить развитие инфекции. Позже определю вас обоих в отдельную палату. Может, хоть так утихомиритесь. Ещё одна такая выходка, и я без колебаний направлю в другую больницу.

Ася.

«Я его потеряла? Да?» — всё ещё глухим эхом звучит мой собственный голос в голове.

Не верю. Ни чужим словам, ни тому, что видят мои глаза. Сердцу не верю. Всё это происходит не со мной. Не с нашим маленьким чудом. Я даже боялась мечтать. Где-то глубоко в душе знала, что его частичка живёт во мне, но старалась не думать, чтобы не вспугнуть наше хрупкое счастье.

«Не молчите, доктор! Ну хоть что-то можно сделать? Сохранить беременность возможно же? Скажите, что всё обойдётся...»

На мониторе мелькают чёрно-белые кляксы. Реву молча, кусая губу, пальцы сминают ткань больничной окровавленной сорочки. Слёзы текут, не останавливаясь, жгут кожу. Так легче. Молчать и давить в себе боль. Рвать её на куски и бросать в обжигающее пламя. Сжигать горечью изнутри, чтобы не выходила наружу, не напоминала о себе, не отравляла других — близких мне людей...

«Надеяться на спасение ребенка бессмысленно, Анастасия. Слишком маленький срок. Произошло самопроизвольное изгнание плода организмом. Из вас вышел обильный кровяной сгусток. Радуйтесь, что не придётся выскабливать полость матки. Через неделю, полторы сделаем повторное УЗИ. Не стоит так убиваться. Вы молодая. Ещё десяток нарожаете...»

«Хладнокровный ублюдок!» — вопит моё сознание. Хочется расцарапать умнику лицо. Для него очередной типичный случай, для меня же — душевное потрясение. Первая беременность. Первый болезненный опыт. Эти шрамы вряд ли рассосутся с годами, так и будут напоминать о себе вспышками отчаяния и страха...

— Прости меня, девочка моя, прости, маленькая... — тихий желанный голос вытаскивает сознание из душного марева. В голове стоит шум из-за влитых в меня лекарств. Заторможенная реакция не позволяет сразу пошевелиться и выдавить из себя хотя бы слово. — Если бы я только знал, я бы не трогал тебя... Почему ты скрыла правду? Чего ждала, глупенькая? Зачем позволила мне взять тебя в бесконтрольном порыве? Знал бы, что беременна, смотрел бы на тебя не дыша. Девочка моя любимая, что же мы с тобой натворили..?

Тихий шёпот Димы оглушает. Становится нечем дышать. Мне жарко. Всё тело окутывает невыносимым теплом. Чувствую, как дрожит чья-то ладонь на животе, как пальцы чутко поглаживают кожу сквозь одежду, вырисовывают какие-то круги, и понимаю — он рядом, дышит в висок, боясь пошевелиться, оплетает меня своим горячим телом на узкой больничной койке, а я вдруг хочу отодвинуться, раствориться, потеряться, чтобы больше меня не нашёл.

— Асенька, мы всё исправим, маленькая. Всё у нас будет хорошо... — губы, словно капли кипятка, стучат по скуле. — Кошмар остался позади, слышишь? Жизнь продолжается, моя хорошая. Всё пройдёт. Все забудется. Ты очень нужна мне. Я без тебя в этом мире никак... Скажи, что любишь... Не молчи...

Глава 3. Мы сами сотворим себе ад.

Полторы недели спустя. Среда. Конец июня.

Дмитрий.

— Дим, поешь хоть что-нибудь, — мама ставит тарелку с куриным бульоном передо мной, присаживается рядом, обнимая за плечи. Голова всё ещё немного кружится и в висках давит незначительная боль, но всё это мелочи, по сравнению с тем, что происходит у Аси в душе. Если бы я только мог забрать себе её муки, не задумываясь принял бы.

Опускаю веки. Чувствую, как под ними собирается влага. Жжёт. Растираю пальцами глаза, прогоняя слёзы, открываю их, часто моргая. Не могу спокойно смотреть на то, как она себя изводит, замыкается, отдаляясь от меня на недосягаемую дистанцию. Её молчание медленно убивает, словно яд.

— Нужно было послушать врача и обоим пройти курс лечения до конца.

— Я не мог. Ты же знаешь, бизнес не терпит отлагательств, да и Ася не могла больше там оставаться.

— Дима... поешь, — мать настаивает на своём, поглаживая мой затылок, как в детстве. Беру в руки ложку, сжимаю её до хруста в костяшках, и не могу сделать вдох. Мне бы поорать, выдохнуть из себя накопившееся отчаяние, да только родных напугаю. Сашка до сих пор вздрагивает от любого шороха, спит между нами, прижимаясь по-очереди то ко мне, то к Асе. Сука! Как же мать была права, чувствовала покойную тварь, а я даже пальцем не пошевелил, мозгами не пораскинул, все спустил на тормозах. Разрешил змее заползти в мой дом, ужалить побольнее...

— Не хочу, мам, кусок в горло не лезет, — со стуком опускаю ложку на столешницу. — Она ничего не ест, и я не могу.

Вина жрёт изнутри. Хочется лбом приложиться о стенку. В груди рывком спирает дыхание, будто кто всадил кол между рёбер и вкрутил его со всей дури. Как сумасшедший, тянусь разодрать ногтями футболку вместе с кожей. Мать останавливает меня, перехватывая мою руку.

— Но так нельзя, сынок! — отрезвляет командирским тоном. — Ты им нужен здоровым! Остынь! Не казни себя. Дай Асе время пережить несчастье.

Вздрагиваю, будто пытаюсь стряхнуть с плеч леденеющую вуаль.

— Мам! Да как остыть? — поднимаю на неё затравленный взгляд. — Ты едва очухалась после снотворного, Сашку к психологу возим, Илью Бог миловал, зато Аля никак в норму не придёт. Я хочу видеться с сыном! Бль... — прикусываю язык, сжимая пальцы в кулаки. — Илюшку со дня аварии не видел. Черррт! Как же всё усложнилось...

— Мальчик мой, отпусти её. Алине у Макса сейчас будет намного комфортней, чем где-либо. Девочка такой стресс пережила. Не каждый день на глазах убивают человека, пусть это даже преступница, но всё же... У Максима опыт в таких делах имеется, он поможет ей справиться с шоком. Куда ей одной в отель? Илюшка так по матери скучал, что теперь клещами не оторвёшь.

— Макс у нас прям Мать Тереза! — поднимаюсь со стула, и подхожу к окну, упираюсь лбом в прохладное стекло, ладони опускаются на прозрачную поверхность. Пытаюсь выровнять дыхание.

— Илья мой сын! И я не хочу, чтобы моя кровь и плоть называла отцом чужого дядьку!

— Ты запутался, мальчик мой, — пальцы матери успокаивающе проходятся по позвоночнику. — Время лечит любые раны, затягивает, вот увидишь. Поженитесь с Асенькой, детки сами появятся, ты и глазом моргнуть не успеешь. Разлуку с Ильей не так остро будешь чувствовать. Да он и сам к тебе будет тянуться, в гости приезжать. Никто не отберёт у тебя сына, между вами крепкая связь! Главное — правильно её поддерживать.