Книга Ночной хозяин - Данил Коган

Вот вроде бы и все, пора приступать к работе.

5

Следователь спустился в обеденный зал где обнаружил мастера Стехана Дольчика и Ренату гер Брюнне. Подойдя к обеденному столу, Оттавио начал размещать на нем свой инструментарий.

— Скажите, мастер Дольчик, — обратился он к поверенному, — у вас есть копия заключения местного коронера?

— Да, конечно, господин имперский коронер. Вот, извольте.

— Не сейчас. Я попрошу принести на встречу со мной все бумаги, связанные с семьей покойного, которые есть у вас с собой. Вы окончили Люберг?

— Хм, я… в общем… получил степень бакалавра изящных искусств. Магистерскую ступень я так и не одолел. Но да, в Любергском университете.

— Окажите мне любезность, мастер, будьте свидетелем сканирующей процедуры. Ведь вы же представляете интересы семьи? Вы, госпожа Рената, — обратился он к вдове, — тоже можете присутствовать как истец.

Оба желали присутствовать.

Оттавио выдал им по плотно свернутому рулончику ткани, которую он пропитал жидкостью из хрустального флакона, взятого из шкатулки с зельями.

После чего углубился в расчет ритуала. Три чаши были расставлены в углах неправильной трехлучевой звезды и наполнены смесью порошков. В каждую Оттавио поместил по заговоренному кусочку угля. Потом он насыпал в кадило смесь других порошков. Очертил железными опилками вокруг свидетелей защитный круг. Создал еще один — для себя, в центре комнаты.

— Прошу вас — обратился он к свидетелям, — прижмите ткань ко рту и носу. Опасности нет, но запах будет неприятный. Из круга не выходите — вы нарушите ток силы. И запачкаетесь.

После чего, больше не обращая на них внимания, произнес огненную формулу. Уголь во всех трех чашах вспыхнул, порошок затлел. Из чаш повалил густой дым, постепенно заполнивший помещение.

Заклинатель выждал положенные десять ударов сердца.

Еще одна формула — и дым мгновенно исчез, а на всех поверхностях в зале появился тонкий серый налет. Не было его только внутри защитных кругов.

Оттавио, не торопясь, поджег кадило, вышел из круга и, постоянно бормоча под нос формулу заклятия, стал обходить залу слева направо по кругу. Там, где дым из кадила касался серого порошка, начали проступать разноцветные узоры, полосы, зигзаги и пятна. Когда Оттавио закончил ритуал, он изрядно устал. Ритуал познания всегда требовал от него слишком много сил. Зал теперь выглядел как произведение безумного маляра, разлившего внутри несколько ведер разноцветной краски. Несколько мест, в том числе зеркало, остались серыми, инертными.

— Мастер, госпожа, вы можете покинуть круг, — сказал он, оглядывая результаты своей работы.

— Очень красиво… — Сделала неожиданный вывод, выглядящая очарованной Рената. — Можете рассказать что это?

— Не сейчас, благородная госпожа гер Брюнне.

— Рената. Вы можете обращаться ко мне по имени, мне так привычнее, — она робко улыбнулась.

— Как пожелаете, — он сдержанно поклонился. Рената была единственным человеком в поместье, кто не вызывал в нем чувства смутного раздражения при общении. Она была похожа на мелкого воробья, случайно залетевшего в стаю ворон.

Оттавио достал альбом с картонными листами, цветные мелки, портновский метр и приступил ко второму этапу — по возможности точному копированию результата сканирующего заклятья. Сперва он измерил комнату и занес на схему расположение и расстояние до наиболее значительных цветовых пятен. Затем с помощью мелков и линейки изобразил пол, каждую стену и потолок и узор на них. Эта работа заняла у него два часа, в течение которых никто в комнате не произвел и звука.

— Мастер, засвидетельствуйте, что схема выполнена верно, — он повернулся к своим свидетелям и увидел, что оба они находятся в объятиях Морфея. Старик привалился к остывшей печи. Его голова задралась, обнажив плохо выбритый подбородок, старомодный парик свалился с лысой головы. Рената уснула в кресле, свернувшись, как котенок, и обхватив руками живот.

Ар Стрегон щелкнул пальцами, добавив в жест немного силы. Щелчок прозвучал в комнате резко, как пистолетный выстрел. Спящие «свидетели» встрепенулись, мастер Стехан, бормоча, начал отряхивать свой парик. Рената, сладко потягиваясь и зевая, подошла к столу.

— Господин императорский коронер, — сказала она, — если вы тут закончили, я бы хотела, чтобы вы, ну, — сказали что думаете. Вы что-то нашли? — Она подошла к угольно-черному с радужными разводами пятну на полу, находящемуся напротив двери. — Вот здесь он и лежал, — она судорожно сглотнула и вытерла рукавом внезапно показавшиеся в глазах слезы.

— Императорские есть павлины, — пряча усмешку, сообщил опешившей девчонке Оттавио. — Мы, коронеры, — имперские. — И продолжил более официально: — Прошу меня простить, госпожа Рената, но боюсь, на расшифровку схемы у меня уйдет остаток ночи. Пока ничего определенного я сказать не могу. Мне нужно еще осмотреть тело владетеля.

После того, как поверенный и истец подписали инфосхемы, Стрегон очередной простой формулой очистил стены, пол и потолок от цветных пятен.

— Скажите, — спросил он у Ренаты, не сильно надеясь на ответ, — почему такое большое зеркало у вас не защищено чарами?

— Что вы, господин ар Стрегон. Конечно, оно было заклято, как положено, мой муж каждую неделю на него чаровал!

— Вот как…

Оттавио подошел к зеркалу и снял его со стены. На обратной стороне, на деревянной основе, действительно обнаружились все положенные защитные контуры и охраняющие знаки. Только в них не было ни капли силы.

Глава 2. De dolo malo

Никогда не верьте тому, что кажется; верьте только доказательствам.

Нет лучше правила в жизни.

Чарльз Диккенс. «Большие надежды»

Глава 2. De dolo malo [7]

1

Проснулся Оттавио в рассветном часу. За окном мерзко и жизнерадостно орали какие-то птицы. Что-то брякало, скрипело, потрескивало, кто-то куда-то шел, были слышны разговоры слуг и мычание коров. Воняло кухонным дымом.

В городе Оттавио никогда не вставал раньше второго часа [8] Вчера он лег спать в четвертую ночную стражу и теперь чувствовал себя отвратительно.

Несмотря на не желающие разлепляться веки и сонную одурь в голове, уснуть снова он так и не смог.

Какой-то stronzo [9] во дворе принялся колоть дрова, и каждый удар по полену — и предшествующее ему залихватское «Иииэх» резонировали под черепом следователя, порождая концентрические волны боли, разбегающиеся от макушки до кончиков пальцев на ногах.