Книга Непокорная любовь - Лана Светлая

Меня снова начало подтряхивать, место соединения наших тел запульсировало с новой силой. Я постанывала уже не перестовая и в полный голос.

Он оторвался от груди, заглянул мне в глаза и прям промурлыкал своим хриплым голосом:

— Рыжик, если мы не начнём двигаться, я тебя начну пожирать по кусочкам.

Быстрый взляд на мою грудь:

— И начну, пожалуй, с неё.

Не отрывая взгляда от его глаз, я начала двигаться. Верх — чувство потери такое, как будто из меня вырвали кусок плоти. Вниз — умопомрачительное чувство наполнености и жажды оставить всё так как сейчас. Казалось, я могу почувствовать каждую вену на его члене. Кожа начинает гореть так, словно меня окатили кипятком.

Почувствовав моё замедление, он схватил мои бедра и просто стал в жестком и быстром ритме насаживать меня на свою плоть.

На этот раз меня хватило минуты на две. Он продержался ещё секунд тридцать, а потом я ощутила как его член налился внутри меня, он дёрнул меня вниз на себя так сильно и глубоко, что казалось я могу ощутить его кончик члена в районе горла. А затем из него выстреливает горячая и обжигающая лава, распространяющаяся внутри моего тела.

— Охренеть, Рыжик! Просто охренеть! — добивает меня его голос.

Просыпалась я очень медленно и долго, что было совсем на меня не похоже. Обычно я соскакивала с кровати с первой мелодией будильника. Ну не умела я долго валяться в кровати.

Мысли вяло пытались собраться в кучу и выстроиться в хоть какую-нибудь последовательность.

Когда наконец я проснулась окончательно, первое что я вспомнила это события вчерашнего вечера. До того момента, как Барс отнёс меня в спальню. А вот тут память решила меня подвести, ведь остальные события всплывали лишь небольшами фрагментами.

Слава богу за мою физическую форму как танцовщицы, так как будь на моём месте любая другая девушка, без моей растяжки и выносливости, сегодняшнюю ночь с Барсом она бы не пережила. Такое ощущение, что он решил за одну ночь перепробовать все позы камасутры. Он вертел меня и ставил в такие позы, что я сама пребывала в небольшом шоке от себя и того, что я всё это не только выдержала, но и принимала в этом активное участие.

Ладно, я была под действием препарата, а вот как он выдержал этот сексмарафон меня очень интересовало. И, чего уж, впечатлило и пробрало аж до печёнки.

Когда мы оба уже выдохлись, он стал задавать мне вопросы. Вот только, хоть убей меня, не могу вспомнить какие. Кажется я рассказывала про то, где работаю, что участвую в уличных гонках, про Жанну и свой отпуск. И похоже много чего ещё, что совсем необязательно знать постороннему человеку.

Повернула голову и облегченно выдохнула. В кровати я одна и, судя по тишине в доме, он уже ушел.

Так, одна проблема решена. Проблема номер два: поднять своё тельце с кровати и передислоцировать его в душевую кабину.

Ой, мамочки! Роди меня обратно! Встать я смогла только с третьей попытки: моё тельце показывало фигушки моему мозгу (который пытался взять его под контроль) и посылало его туда, где я провела всю ночь.

Сколько времени, интересно? Протянула руку к телефону, лежащему на тумбочке. Отключен. Когда включила его время показывало час дня, три пропущенных от Жанны и от неё же сообщение:

"Не отзвонишься до обеда, зараза такая, объявлю в розыск. А когда тебя найдут откручу башку и повешаю на стенку в виде трофея!" И грозный смайлик.

Набрала её и заверив, что со мной всё хорошо, услышала очень много нового о себе. Причем в очень красивой и матерной форме. Подождала пока Жанна выплеснет весь негатив и только потом проскулила хрипловатым голосом:

— Жанн, ну не ворчи. Зарядка кончилась на телефоне, а я не посмотрела. Вот и проспала.

- Ну ладно уж, сильно зверствовать не буду. А чё с голосом? Хрипишь прям? Вот только не говори мне что ты заболела? Я тебя тогда точно прибью.

Ну, если бы ты, Жанночка, столько орала как я этой ночью, посмотрела бы я на то, как ты бы разговаривала.

— Говорю же только проснулась. Вот и хриплю.

— Ты когда выезжать собираешься? Все планы мне на сегодня испоганила, приедешь ведь теперь только к вечеру.

— Побыстрому душ приму и рвану.

— Ты мне давай там, сильно не рви, гонщица хренова. Слышала выражение "Тише едешь, дальше будешь"?

— Ты сама то поняла кому это сказала?

— Ладно — проворчала подруга — Часа через три отзвонись, а я тут поляну начну подготавливать.

Нажав отбой, поплелась в ванную комнату. Душ очень даже помог. Ощущение, что по мне проехал каток, потом вернулся да ещё и попрыгал на мне, маленько отступало.

А вот как объяснять Жанне все те отметки на моём теле, которые я разглядывала в зеркало, вопрос на миллион. Барс маленько не расчитал силы и теперь я была как долматинец. Хотя, скорее всего, он сильно и не озадачивался остануться или нет на мне синяки. То тут, то там фиолетовые следы от пальцев и засосов.

Обмазавшись специальной мазью, а она есть всегда у людей занимающимися танцами профессионально (ведь на тренировках какие только травмы и синяки мы не получаем), быстренько оделась, собрала вещи и поплелась на ресепшн.

На стоянке никакого белого джипа не наблюдалось.

Ну что ж, эти странные до дрожи в руках и ногах сутки закончились. Анализировать и вспоминать всё в подробностях я была ещё не готова. Всё казалось очень странным и тревожащим меня. Поэтому пока я буду считать, что это был сон, и ко мне он не имеет никакого отношения. А самоанализом я могу и после отпуска заняться.

Отдала ключ, расплатилась, села в машину и выехала с территории "Дубравы", понимая что сюда я больше никогда и ни за что больше не вернусь. Уж слишком много теперь воспоминаний это место может вызвать.

Глава 5

В город я заехала уже в девятом часу вечера. Навигатор препроводил меня до дома Жанны без каких-либо проблем.

На скамейке возле подъезда находилось местное «политбюро» в размере трех штук. Три женщины, в возрасте от шестидесяти и выше, просто впились глазами в приближающуюся меня. Девочка я вежливая и воспитанная, ну практически всегда, и если меня не доводить:

— Добрый вечер.

— Добрый — в глазах жуткий интерес к моей персоне, чемодану и сумке на плече. — А вы, девушка, к кому, если не секрет? В гости или переезжаете к нам?

— К Жанне, из пятьдесят седьмой квартиры. Я к ней на время отпуска приехала. — ускорила шаг, надеясь, что на этом вопросов больше не будет.

Вопросов мне больше не задавали и стали между собой перешептываться. Уже, заходя в подъезд, услышала чётко и ясно «ещё одна прости господи». Я прекрасно поняла, что вовсе не обращение это было к богу, а что-то из разряда "оскорбительное и матерное", просто в заувалированной форме.