Книга Эпидемия сумасшествия - Владимир Мухин

— Вот черт! Опять про этих психопатов снимают… Нет. Идиотизм. У народа столько проблем. А они уже четыре дня трепят один инфо повод. Я бы за такое не взялась, ни за какие деньги, — Виктория схватила пульт, злобным движением худощавого пальчика переключив на другой канал.

— Не только одиночные предположения. Сложились целые группы тех, кто ожидает инопланетного вторжения. Например, предприниматель Александр Кашин является главой «Общества белых, мучных людей». Именно такой десант, по мнению Александра и его товарищей, должен высадиться в центре области в ближайшее время, — судорожно тряся микрофоном, говорил журналист.

Мужчина с окладистой бородой в балахоне спокойно ответил.

— Есть ещё общество ожидающее золотистых, космических рыцарей. Но они в корне заблуждаются. Потому как наша истина является единственно верной.

— Капец! И это в прайм-тайм! Идиоты… Как вам уровень работы федеральных СМИ!? Вот и чертово московское мастерство! Папарацци недоделанные. Достанут теперь. Превратили наш город в общественную психушку.

Виктория выключила плазменный экран, бросив пульт на подушку. Поднялась с дивана, стала расхаживать по комнате, ударяя тапочками о вихры ковра.

Ей было с чего злиться. Ведь эта молодая женщина работала в скромном, региональном издании.

Являясь перспективным журналистом, она никогда в жизни не писала ничего серьезного. Детский праздник, облагораживание старого парка, автопробег на мотоциклах, выпекание чебуреков размером со взбитую подушку. Это лишь некоторые темы ее последних работ.

А ведь внутри Виктории таилось нечто глубокое. А ведь в ее душе скрывалось кое-что жаркое. Жажда справедливости. Желание быть полезной. Мечта раскрыть глаза задремавшему от сытости обществу.

Нет. Она не была бунтаркой. Даже наоборот. Всеми силами души служила б «системе». Если б только та не выкинула ее на задворки. Как в творческом, так и в прямом плане.

И пока она описывала очередную собачью выставку, по крупнейшим каналам транслировали важнейшие передачи… о банде психов.

Мало того, повторяли это до боли в мозговых извилинах. Ужас. Можно было отдаться волне нежданного взрыва, бросившись на пошлую улицу. Но девушка взяла себя в руки. Поправила прическу, провела нежными ладонями по щекам.

— Они говорят, что интернет — помойная яма. Нет уж. Лучше пороюсь в помоях, но сохраню последний рассудок.

Журналиста мягко плюхнулась в кресло с выгнутой спинкой. Вместо домашнего халата на ней были деловые, но сильно растянутые брюки и бывшая белая блузка, год назад вышедшая на «пенсию».

Макияжа на лице Виктории не наблюдалось. Она его использовала не часто. Но и без того, журналистка смотрелась весьма эффектно.

Ее пытливый взгляд. Черные от природы брови. Ее тонкие, розовые губы, глубокие, карие глаза. Она напоминала симпатичного прокурора. Или прокурорскую дочь. Но уж никак не смазливую любовницу.

Полистав новости в глобальной сети, девушка беспокойно глянула на часы. Они висели напротив. Равномерно тикали, отбивая свой заунывный бит. На телефоне тоже есть время. Но оно не такое. Не живое. Не часовое.

— Ага, замечательно. Я жду уже два часа. Конечно, знала, что отпускать парня к другу «на минутку» — не лучшая идея. Но… Никаких «но». Я просто чокнутая.

Выйдя из мира информации, Виктория хотела набрать номер Влада. Они были вместе вот уже больше года. В отношениях назревал первый кризис. Или нечто подобное.

Только парень не чувствовал грозных ветров, подогревая и без того жаркое положение.

— О, нет! Я не базарная хабалка. Отчитывать мужа, который мне ещё даже не муж. Не дождется! Пойду, прогуляюсь сама! Может быть, встречу кого-то из знакомых. Не пропадать же прекрасному выходному из-за одного ветреного идиота.

Безуспешно пытаясь не поддаваться стрессу, Виктория направилась в спальню, надеть что-то приличное.

Вскоре в своих новых джинсах и клетчатой рубашке, со слегка подкрашенными ресницами, она стояла на пороге квартиры.

Вика не спешила на выход. С досадой рассматривала белые кроссовки, которые имели не совсем должный вид.

Помыть их прямо сейчас. Надеть нелюбимые туфли. Изменишь обуви, изменишь и Родине. А мытье перед дорогой — плохая примета.

Надо скорее валить из каменной конуры. Иначе ничего хорошего не выйдет. Она кивнула головой незримому советчику.

Взяла со злостью «слегка помутненный» кроссовок. Дверь неожиданно раскрылась. На пороге оказался Влад, в своем синюшном спортивном костюме и серой бейсболке.

— О, ты уже собралась! Прямо вовремя. Надевай башмаки. Сгоняем в торговый центр или куда ты там говорила?

Виктория взглянула в лицо мужчины. Несмотря на радужную улыбку последнего, было не весело.

— Пил, — сухо заявила она. — Посреди бела дня. И опоздал на два с половиной часа.

— Ну, пива одну. Ты же знаешь, с Евгеном почти не видимся. Я всё исправлю и даже лучше.

— Лучше блин! Уже сделал лучше! Мне кажется, ты меня не понимаешь, и не пытаешься понять!

Она бросила кроссовок назад в тумбу. Влад медленно, как по минному полю, пробрался вглубь помещения.

Он был среднего роста. Довольно широкоплечий, но не так называемый «качок». Имел простые, даже глуповатые, черты лица.

Голова его была острижена полубоксом. Глаза, будто принадлежали другому телу. Они светились странной энергией, умом, сдержанной яркостью.

Наверное, только из-за них интеллигентная журналистка попалась в сети охранника. Хотя стоп. Влад был не совсем тем сторожем, с надписью на черной куртке, который кормит собак, приглядывая за стройкой.

Он вот уже несколько лет служил в военной вооруженной охране. Недавно созданное подразделение обеспечивало безопасность объектов Министерства обороны.

Часто такие объекты были лишь большими сараями, оставленными после распада «Могучего-великого».

Но хотелось верить, что в них стоят современные танки, от которых зависит исход войны с Америкой.

Влад верил. Он чувствовал себя настоящим солдатом. Правда, его служба была значительно проще.

Но иногда проводились стрельбы. Сам для себя парень занимался в спортзале. Пытался изучить каратэ. Несколько раз. Безуспешно…

Вообще он был неким сплавом из сталкера и байкера в военной форме, с маленьким пистолетом. Пистолет выдавался только при заступлении на пост. Но это не мешало чувствовать себя ковбоем.

Правда, даже матёрые ковбои не властны над женщинами. Поэтому, склонив голову, Владислав степенно перешёл на кухню. Словно следователь на допрос, за ним шагала Виктория.

— Владик, Господи. Ты видишь, что у нас тут творится? — Заявила она, глядя в полное зеленью окно.

— Ты про эпидемию сумасшествия?