Книга Мечтатели Бродвея. Том 1. Ужин с Кэри Грантом - Малика Ферджух
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Хоть не из лягушек? – встревожилась Истер Уитти.
Прическа миссис Мерл колыхнулась, как вынутое из духовки суфле, когда она, в свою очередь, с надеждой понюхала банку, будто могла уловить запах сквозь стекло.
– Вы думаете? О, dear, dear. Тут что-то написано… Я без очков, и это, полагаю, по-французски.
Затаив дыхание, Джослин поднял банку к свету. Лампа отбросила на наклейку победный золотой луч.
– Мускатный орех, – прочел он, чуть запинаясь. – Сливки и… спаржа.
Он протянул банку миссис Мерл. Неужели материнское чутье и кулинарное волшебство Жанин Бруйяр смягчат Капитана? Сразят Дракона?
– Молодой человек, которому мамочка стряпает домашние супчики с мускатным орехом, не может быть варваром, – пропыхтела Селеста Мерл.
Истер Уитти взяла банку у нее из рук.
– Дайте мне адрес вашей мамы, я сама поеду во Францию поцеловать ей ноги! А видит бог, я ничего так не боюсь, как морской болезни. Есть шанс, что Дракон перестанет изрыгать пламя и даст нам спокойно прожить остаток этого окаянного дня.
Она ушла, крепко обняв банку, и ступеньки застонали под ее боевым шагом.
Откуда-то появилась кошка. Она была цвета гаражной ветоши, и, когда потерлась о брюки Джослина, оказалось, что ею же и пахла.
– Ты понравился Бетти Грейбл, – заметила Шик. – Еще очко в твою пользу.
Ждать пришлось довольно долго, и вот наконец вернулась Истер Уитти, бодро печатая шаг и прижимая к груди банку… жидкости в которой чуть убавилось.
– Капитана окоротили! Капитану понравилось! Я сейчас же разогрею этот супчик, посланный нам небом по морю.
Вихрь восторга заколыхал бахрому абажура. Щеки миссис Мерл порозовели так, будто она целовалась с клоуном.
– Мисс Артемисия добавила еще кое-что, – продолжала Истер Уитти, принюхиваясь к драгоценному содержимому. – Она сказала…
– Она сказала?.. – пропела Хэдли, всадив нож в последнюю тыкву.
– …что это волшебство и что в награду и в порядке исключения, коль скоро уже темнеет, и чтобы наш заморский гость, не дай бог, не счел Америку враждебной страной, он может остаться на эту ночь.
Сабля выпала из рук Хэдли и звякнула, приземлившись на пол.
– Она так сказала?! – воскликнули все хором.
– Значит, вы останетесь, не правда ли? Поужинаете и переночуете? – засуетилась миссис Мерл. – Вы окажете нам честь.
Джослин несколько раз глубоко вздохнул и ответил слабым голосом:
– А вы мне очень поможете. Спасибо.
Мысленно он расцеловал Жанин Бруйяр, непревзойденную повариху, маму-наседку, чуткую душу.
– Драк… мисс Артемисия хотела бы узнать, какой ингредиент дает привкус, гм, вчерашнего дня и вечности этому супу; это она так сказала, вчерашнего дня и вечности, я три раза попросила ее повторить.
– Морская болезнь? – предположила Шик.
– Материнская любовь? – вполголоса обронила Хэдли.
– Я спрошу у мамы рецепт, – пообещал Джослин.
Истер Уитти поспешно прибрала вторую банку, оставшуюся на столе.
– На следующую неделю! – заявила она. – Теперь нам обеспечены две среды в хорошем настроении.
– Вот только вам, мой мальчик, – продолжала миссис Мерл, – надо бы придумать имя, с которым будет, гм, легче жить.
– Какое? – спросила Манхэттен.
– Какое-нибудь очевидное, – сказала Хэдли.
– Чтобы сразу снимало всякую двусмысленность, – поддержала ее Шик, улыбаясь уголком рта.
– Уменьшительное, – подхватила Черити.
– …Джо? – предложила Манхэттен.
– Оригинально! – поддела ее Шик.
– Джо Бруйяр… А что, красиво, – протянула Хэдли.
– Да-да! – воскликнула миссис Мерл. – Джо! Так всем будет ясно, что вы не… То есть что вы…
Она порозовела еще гуще. За нее договорила Шик:
– Мужского пола.
Комната на третьем этаже оказалась просторной, со скошенным потолком. Обои в цветочках – их лепестки походили на пальцы на ногах.
Пузатый комод в углу как будто нахмурился при виде гостя. Письменный стол у окна был двойником того, за которым Лорен Бэколл чесала коленку в «Глубоком сне».
Джослин сразу почувствовал себя хорошо.
Он развязал галстук, расстегнул воротничок, пощупал матрас. Пухлый, мягкий… Лучше не придумаешь. Одеяло пахло горячим утюгом, подушка – стиральным порошком. А когда он открыл окно, счастье переполнило его до краев.
Окно было, разумеется, американское: он поднял большую створку, и та слегка скрипнула. Он высунул наружу голову, потом плечи.
Жаркое, мощное дыхание нью-йоркского октября хлестнуло по лицу, взлохматило волосы. Внизу виднелись верхушки кленов, улица была пуста, растрепана ветром; перед ним раскинулся город, невидимый, он накатывал волнами отовсюду, спереди, сверху, плескался вокруг, урча, как сонный великан.
Джослин слушал его несколько долгих минут, диву даваясь, что он здесь, в этом городе, о котором мечтал, и дышит в такт его дыханию; когда же он втянул голову обратно внутрь и повернулся, хмурый комод улыбался ему.
Юноша вытянулся на кровати, без сил от усталости и восторга, восхитительно расслабленный и полный счастливых мыслей.
Джо Бруйяр…
И правда неплохо.
Но одна мысль омрачала всё. Ему нельзя здесь остаться, это всё-таки стало жестоким ударом.
Ох, всё завтра. Завтра он будет готов встретить трудности, поищет кров. И работу тоже. А сегодня вечером у него есть постель, и хозяйка (смешное имя, Celeste Merle по-французски, получается, «небесный дрозд»!) что-то говорила об ужине… В дверь тихо постучали.
– Входите, миссис Мерл!
В проеме показалась белокурая головка.
– Добрый вечер. Открою вам тайну: я не миссис Мерл.
– Добрый вечер. В самом деле, похоже, вы не она. Кто же вы?
– Пейдж.
Зеленая вязаная юбка напоминала мох на стволе дерева, веселенький желтый корсаж был украшен рисунком из разноцветных капелек. На круглом воротничке красовалась брошь в виде зонтика. Милая осенняя картинка.
– Я помешала?
– Вовсе нет, входите.
Вслед за девушкой в комнату юркнула Бетти Грейбл и, вспрыгнув на стол, принялась рассматривать их искоса своими кошачьими глазами.
– Я узнал ваши косы, – сказал Джослин. – И вас узнал. Хоть сейчас на вас и нет меховой шубки. Это вы давеча крались через сад, как воришка. Я видел, как вы забрались на дерево и влезли в окно, ну точно как, гм… ну да, как воришка.
