Книга Северные волки - Елена Гуйда

Гесса захрипела и дернулась.

— Дай мне еще день. Один день, больше я не прошу. Та, что ходит в тумане покачала головой.

— Нет. Ты и так слишком задержалась в этом мире. Тебя уже ждут стылые туманы вечного покоя.

Старая вельва застонала. Тело ее уже не слушалось, а разум мутился настолько, что порой она не могла отличить явь от вымысла. И все же она была пока не готова. Один день. Последняя прихоть. Последняя надежда. Неужели Хель не пойдет ей навстречу.

— Я дам тебе то, чего ты хочешь, — просипела из последних сил старуха. Повелительница мира мертвых застыла на мгновение. Ее тощие пальцы коснулись седых волос старухи.

— Что же это?

— Я отдам Берту, — выдохнула она.

— Ты хочешь выменять один день для себя на всю жизнь внучки? — вскинула синюю бровь Хель.

Старуха закашлялась и вместо ответа то ли мотнула головой, то ли это была судорога, сведшая мышцы. Но после все же заговорила:

— Нет Я хочу сказать тебе, что Берте, как и мне когда-то, благоволит сама Фригг. Если ты мне дашь этот день, то я смогу уговорить ее служить тебе.

Хель хмыкнула.

— Как? Ты не смогла сделать этого за всю жизнь, почему этот день? К тому же она христианка…

— Волки уже вошли в деревню. Я слышу их тихие шаги. Тот, кого называют Вороном и Любимцем богов, идет за ней. А жрец откроет ей путь к корням древа Игграсиль…

— Гесса снова закашлялась, но большего говорить уже не было нужды.

Одно долгое мгновение женщина молчала, раздумывая над словами безумной старухи.

— Хорошо, Гесса. Но если то, что ты мне пообещала не исполнится, я сделаю твое посмертие невыносимым, — сказала она наконец и блеснула ровными синими клыками.

Старуха засопела, но не отступила. Да и не было куда отступать. Ей нужен был этот проклятый день.

Та, что ходит в тумане, прошла мимо спящей просто за столом Берты и села напротив.

— Она так молода. Почти как ты в свое время.

— Моя внучка станет тебе доброй подругой, — прошептала Гесса. Повелительница мира мертвых не сказала больше ни слова. Просто встала и вышла из дома, оставив на память о себе стылую сырость вечных туманов.

Ведьма вздохнула. Еще один день ей удалось выторговать у старой знакомой. Один день, за который она должна сделать то, что не получилось сделать за всю свою жизнь.

Гесса тихо рассмеялась. Ее смех был похож на хриплый скулеж подыхающего пса. Видят боги, ее последний день обещает стать самым добрым за последние несколько десятилетий.

ГЛАВА 6. Искатель удачи

Солнце едва успело зацепиться за небосвод лучами, когда Хальвдан со своим хирдом из тридцати пяти воинов вошел в маленькую деревушку. Восемнадцать из них сражались с ним плечом к плечу в Бригии. А с двоими он даже смешал кровь, назвав братьями. И сейчас они шли за ним, веря в то, что боги ведут их вождя. Было так тихо, что можно было услышать, как дышат воины. Как нетерпеливо бьются их сердца. Молчали даже по обыкновению срывающие в это время голоса, жаворонки. Не смели подать голос и дворовые псы. Так было всегда. К этому сыны Норэгр привыкли.

Так было и в Бригии, и вот теперь во Фракии. Они чувствовали приближение более сильного хищника. Потому и затаились.

Деревня не представляла собой равным счетом ничего особенного. Десяток дворов. Вполне приличные с виду. Но Хальвдан знал, что на самом деле поживиться здесь особо нечем. Разве что пополнить запасы еды. Да и то только за счет битого домашнего скота. Но не это привело его сюда, а слова Хельги.

Ему нужна была эта девчонка. Если, конечно, он не ошибся. Не просто так заговорил о ней жрец. А к его слову хевдинг привык прислушиваться.

Так уж повелось еще с первого его похода на бригов. Тогда у него еще не было ни корабля, ни своей команды.

Хальвдан, третий сын мелкого бонда, которому от отцовских земель причиталось только та, что сможет унести в карманах, пришел к жрецу за советом. Он хорошо помнил день, когда норны спутали нить его судьбы с той, что пряли для тогда еще не такого старого жреца.

То была весна подобная этой. Ранняя и теплая. Ему было пятнадцать. И, как и все, он мечтал о походах, сражениях и славе. Чтобы его имя воспевали скальды и несли его сквозь века. А еще он мечтал о богатстве и женщинах. А больше всего о той, что была дочерью ярла. Инглин Олафсдоттир, на которую ему даже смотреть было нельзя. И все же он мечтал, что однажды войдет в городок между скал, не как третий сын бонда, а как ярл Хальвдан. Или и того лучше, конунг. А кто не мечтал в пятнадцать-то лет? Это и привело его к жрецу.

— Скажи мне, Хальвдан Ульвсон, чего ты хочешь?

И хоть юноша и знал, чего хочет, и не раз представлял, как это получит, но сказать об этом, глядя в глаза жрецу, не смог.

— Ступай к ярлу Олафу. Его старший сын отправляется в поход на Бригию. Просись в его хирд. Сможешь ступить на дрэкки Ульрика Олафсона, получишь все, чего хочешь.

И Хальвдан не пошел, побежал. И пусть с собой у него ничего не было, кроме еще дедовой боевой секиры, которую тот называл Великанша битв. И пусть обращаться с ней его учил дед ровно настолько, чтобы не пасть в первые пять мгновений боя. В дом Олафа ярла он ступил, как равный ему.

— Ты еще совсем юнец, — пытался его урезонить единственный сын ярла, Ульрик, которому уже было больше двадцати зим.

Был он, как и все сыны Норэгр высокий и сильный, и Хальвдан рядом с ним смотрелся, как щенок рядом с волкодавом. И все же не отступил. Хорошо помнил слова Хельги-жреца.

— Я пойду с тобой. И если удача не будет на моей стороне, пусть для меня пропоют валькирии, — сказал молодой воин.

Ульрик не ответил ему ничего. Только довольная улыбка спряталась в светлой, заплетенной в мелкие косы, бороде. Но на следующий день ему сообщили, что в походе на бригов у него будет свое место на скамье корбля Ульрика Олафсона, под парусом которого пойдет сам сын ярла. И чтобы готовился к тому, что никто не даст ему спуску.

Юноша был готов. Он верил жрецу. Как и сейчас.

Хельги тогда сам пришел проводить его. Сам перерезал горло черному барану, лишив этой чести жену ярла Олафа рыжеволосую Торви, окропил кровью палубу, скамьи, весла и команду.

— Я не пойду с тобой по владениям Ньерда в этот раз, — сказал тогда жрец. — Но на твоем дрэкки прошу себе весло.

Тогда Хальвдан едва не рассмеялся. То о чем говорил жрец, было желанно, но в то же время казалось недостижимым. Как красавица Инглин, которая так ни разу и не взглянула на него.

Море приняло восемь кораблей Ульрика Змееволосого, словно ждало его уже не первый год. Пять драккаров и три снэкки скользнули в воды фьордов под песни провожавших воинов женщин. Тридцать два весла драккара, на котором были Ульрик и Хальвдан, вспенили воду по обе стороны бортов. Запел кожаный барабан, задавая ритм. Расступились перед искателями славы скалы фьордов, выпуская их в открытое море. Дыханье Эгира натянуло паруса с такой силой, что на весла садились только, чтобы миновать мелководье или рифы. В остальное же время, полосатые паруса, которые женщины шили всю зиму и пропитывали жиром добытого охотниками моржа, гудели от натуги. И узкие, легкие морские драконы мчались на северо-запад, наперегонки с быстроходными змеями. Похоже, они чувствовали нетерпение тех, кто оседлал их. И так же ждали богатой добычи. Пятнадцатилетний Хальвдан же ждал ее особенно. Но не только добычи. Хельги-жрец обещал, что он возвысится, если сумеет ступить на дрэкки Ульрика. И он ждал, когда это случится.