Книга Злата мужьями богата - Лёка Лактысева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да-да! Войдите!
Тут же в гостиную проскользнул давешний лакей, нагруженный подносом с высоким графином по центру и четырьмя хрустальными стаканами вокруг. Переставив все на стол, один стакан его лакейское величество придвинул к Златке и жестом спросил: наполнить? Девушка покивала утвердительно. Лакей наполнил стакан матово-бесцветным напитком, изобразил в меру почтительный поклон и вновь исчез. Злата взяла стакан, поднесла к носу, принюхалась. От жидкости приятно пахло мятой и лаймом. Прохладный напиток на вкус оказался чуть пряным и с легкой кислинкой.
Златка повеселела: пусть знакомство с чужим миром началось весьма странным образом, но вот сейчас, похоже, все стало налаживаться. В дом пригласили. В кресло усадили. Питья принесли. Надо полагать, и покормить додумаются.
Надежды девушки вновь оправдались. Пока хозяин дома и двое других мужчин где-то пропадали, вновь явившийся лакей прикатил сервировочный столик. Застелил обеденный стол хрустящей от чистоты скатертью и принялся выставлять на него различные блюда. Затем из большого шкафа-серванта извлек обеденный сервиз, тяжелые пятизубые вилки и столовые ножи с овальными, зазубренными с одной стороны лезвиями.
«Ох! Вот будто на прием попала во дворец к знатному вельможе!» — восхитилась Златка.
Вообще, как ни странно, ей все происходящее нравилось. Так уж случилось, что на момент своего «попадания-выпадания» в иную реальность она почти уже доучилась в университете по специальности «политология-культурология», так что культурными традициями разных стран и народов очень интересовалась. Равно как и историей и социальным строем государств, особенно иномирных. Правда, о таковых ей пока только в книгах читать доводилась. А теперь вот и сама сподобилась: попала…
Как только лакей закончил сервировать стол, явились Златкины знакомые по арене. Все трое. Выстроились в ряд у порога, поклонились и замерли. Лакей беззвучно исчез, а Злата сидела и молча давилась смехом, глядя на мужчин. Даже за щеки пальцами схватилась, чтобы скрыть рвущуюся на губы усмешку. Выдавали ее только блеск прищуренных глаз да милое похрюкивание, удержать которое не удалось, как ни старалась.
Выглядели мужчины весьма забавно и, по понятиям Златкиного мира, довольно неприлично. Выше пояса все было нормально: белые рубахи со свободными невысокими воротничками-стойками и с пышными рукавами. Расшитые орнаментальными узорами темные жилеты на шнуровке.
А вот ниже пояса… Все трое нарядились в короткие, до середины бедра, свободные юбки. Правда, в отличие от шотландских килтов, не клетчатые, а однотонные. Но главная особенность этих юбок состояла в том, что спереди, ровно посерединке, у них имелся не разрез даже — вырез! Сантиметра три шириной, а высотой от края подола и почти до пояса… края выреза были отделаны бархатной тесьмой. А под юбками ничего больше не было. Так что все три мужчины радовали острый девичий глаз своими мужскими достоинствами.
Златка несколько раз откашлялась. Отпила мятного напитка из своего стакана. Снова окинула взглядом мужчин и, собравшись с духом, произнесла, указывая рукой на стол с придвинутыми к нему креслами:
— Может, присядете, господа?
Мужчины, видимо, ждали этого приглашения, потому что тут же расселись вокруг стола. Остроухий эльф сел по правую руку от Златы, протянул к ней руку и разжал кулак. В нем обнаружилась зеленоватая горошина — то ли драже, то ли конфета. Эльф указал пальцем на нее, потом на Златкин рот, видимо, предлагая девушке съесть подношение.
— А это еще зачем? — с подозрением уставилась на мужчину Злата.
И без того мрачный мужчина еще больше нахмурился. Взгляд его черных глаз потяжелел. Он снова указал на горошину, потом похлопал себя по ушам и постучал пальцем по лбу.
— Хочешь сказать, эта штуковина поможет мне понимать вашу речь? — догадалась девушка. — Ладно, так и быть, давай сюда. Рискну здоровьем.
Она взяла из бледной холодной ладони остроухого горошину, закинула в рот, проглотила, не жуя, и запила мятным напитком.
Мужчина чуть расслабился, полез в карман жилетки и извлек из него коробочку. В коробочке оказались небольшие, ограненные в форме шариков, кристаллики. Один из них мужчина вставил себе в ухо, другой предложил Злате, жестом показывая, чтобы она сделала то же самое. Златка послушно взяла шарик и засунула в ухо. Остальные два шарика достались смуглому амбалу и зеленоглазому рыжику.
Эльф встал, поклонился и заговорил…
…Эльф встал, поклонился и заговорил.
Злата с удовольствием отметила, что прекрасно понимает обращенные к ней слова:
— Приветствую тебя, Луч Сиятельной Праматери! Ты осветила своим присутствием мое скромное жилище и подарила мне счастье называться твоим первым супругом! Зови меня Дагрон.
Остроухий замер, ожидая ответа.
— Что? Супругом? — изумилась Злата. — Это когда это я за тебя замуж выйти успела?!
Остроухий прикрыл глаза. Сжал кулаки. Вдохнул-выдохнул.
— Сегодня, — ответил коротко. — Во время обряда поклонения Сиятельной Праматери.
— Не припоминаю, чтобы я давала свое согласие, — нахмурила бровки Злата. — Праматерь-то не разозлится, что затащил меня под венец обманом?
Мужчина, и без того хорошим цветом лица не отличавшийся, от этих слов стал даже не бледным, а каким-то серым…
— Возможно, — с трудом выдавил он, — когда ты лучше разберешься в том, что происходит, твое отношение к браку со мной изменится.
— Ладно. Не будем пороть горячку, — покладисто кивнула девушка. — Меня Злата зовут. Злата Воскобойникова.
Мужчина поклонился и снова замер.
— Может, присядешь? — предложила Златка.
— Благодарю, Луч Сиятельной Праматери…
Эльф уселся и продолжил сверлить девушку взглядом — тяжелым, черным, немигающим. Правда, на нее этот взгляд не произвел особого впечатления. Заведующий кафедрой политологии в университете, где училась Злата, обладал взглядом не менее пронизывающим, так что за годы учебы у девушки выработался прочный иммунитет к попыткам продавить гибкую студенческую совесть суровыми взорами.
Исключительно по привычке Злата изобразила на своем личике искреннее простодушие, мило похлопала ресничками, внутренне усмехаясь тому, как сжимаются до скрипа зубы остроухого, и повернулась к смуглокожему амбалу. Тот, словно только того и ждал, тут же подскочил, поклонился и заговорил:
— Позволь представиться, о Луч Сиятельной Праматери по имени Злата. Я — Сандгрон. Милостью Праматери — твой второй супруг.
— Что? Второй супруг?! Мне и одного-то не надо было!
Злата поняла, что ей хочется сползти под стол и посидеть там месяц-другой — пока, милостью Сиятельной Праматери, мужья сами не рассосутся. Но мужья рассасываться не собирались. Сандгрон, правда, на возмущенный вопль Златы отреагировал еще более экспрессивно, чем Дагрон. Схватился своими лопатообразными клешнями за край стола так, что дерево затрещало, обещая превратиться в кучу щепок. Потемнел лицом. Прорычал низким голосом:
