Книга Отпусти... Нам нельзя - Адалин Черно

Кроме волос изменилось и лицо. Оно стало каким-то…выразительным, что ли. Мне выщипали брови, завили ресницы, подкрасили губы блеском, добавили румян. Никакого тональника и пудры, я выглядела естественно, но, вместе с тем, в зеркале на меня смотрела уверенная в себе девушка.

— Ну как тебе, Вита? — обратилась ко мне Татьяна

— Я…мне…очень красиво, — пролепетала я, — спасибо вам, — я неуверенно обняла Татьяну, а она сжала мои плечи в ответ. Вот уж никогда бы не подумала, что она так радушно примет меня.

— Дальше у нас магазин, в СПА сегодня не едем. Тебе после эпиляции нельзя, — я кивнула, и мы, сев в машину, двинулись в магазин.

Приехав, меня удивил не столько магазин, сколько его размеры, а главное, цены. Увидев, что кофточка здесь стоит, как мамина зарплата, на глаза снова навернулись слезы. Вот тогда-то Татьяна не выдержала и, забрав меня из магазина, повела в кафе.

— Рассказывай, — потребовала она.

— Что?

— Почему ты плачешь и смущаешься? Что с тобой такое? Ты взрослая девушка, я понимаю, что ты потеряла мать, это очень больно я и сама знаю, в твоём возрасте меня отдали в детдом, потому что родители погибли, — начала с откровений Татьяна, — но ты плачешь не всегда, а только когда видишь огромную цену. Что не так?

— Просто, — я разрыдалась, — эта кофточка…она…стоит как…как мамина зарплата…и я…я…я подумала, что папа очень богат и…мне стало жаль…маму. Она не захотела к нему обращаться, а вдруг это бы помогло? — выдавила я.

Татьяна села ко мне и, обняв меня за плечи, сказала:

— Ты не виновата в том, что твоя мама так поступила и Дима, он тоже не виноват. Я думаю, он бы помог, но может у мамы были свои причины так поступить? Вита, тебе нужно жить дальше. Никто не запрещает оплакивать её, но если ты будешь и дальше вести себя так, то плакать придется не только по маме, понимаешь? Здесь всё по-другому. Вот скажи, в твоей школе девочки ходят на лазерную эпиляцию зоны бикини и тела? Вряд ли. А здесь без этого не обойтись, уж поверь, я знаю о чем говорю. Здесь всё намного жестче. Нравы другие. Я бы предпочла, чтобы ты ходила в ту же школу, что и раньше, но Дима решил удочерить тебя, поэтому по статусу ты просто не можешь учиться абы где.

— Почему?

— Вита, потому что твой отец богат. Он не может отправить Дениса в элитную школу, а тебя в обычную. Поверь, если будут знать, ЧЬЯ ты дочь, тебе и там придётся нелегко, поэтому у нас есть 2 недели, чтобы я научила тебя тому, как себя вести, что говорить, в конце концов, как давать отпор мальчикам и девочкам, если вдруг это понадобиться, понимаешь?

— Примерно, — соврала я. Я не понимала. Что это за школа такая и за мир, где нужно учиться говорить и давать отпор? Разве здесь не так же, как и в моей школе? Тут нет подружек? — А почему я должна ходить в ту же школу, что и Денис?

— Не только в ту же школу, но и в тот же класс. У него там есть определенный авторитет и, если что, он поможет и защитит тебя.

О, вот в этом я предельно сомневалась, но говорить об этом не стала. Она его мама и наверняка мне не поверит, да и некрасиво как-то. Второй день в его доме, а уже ябедничаю. Да и ничего такого он не сделал, ну подумаешь, невзлюбил. Я тоже хороша, сделала же больно ему в ответ. Молчала бы лучше.

В магазин мы таки пошли после того, как немного подкрепились и я успокоилась. Татьяна права. Я должна постараться. Теперь у меня другая жизнь, плакать по маме я не перестану, но нужно попытаться делать это не на людях.

Из магазина мы вышли, когда изрядно стемнело. Вначале я не слишком хотела примерять всю ту одежду, выходить к зеркалу, но к концу процесс меня затянул. А когда я увидела комплекты белья, выбранные для меня, вообще оторопела. Белое, красное, розовое, синее, Татьяна выбрала пятнадцать комплектов, разных по цвету и текстуре, а я смотрела и не понимала, зачем столько.

Одежду мы выбирали как для школы, так и на каждый день. В школу Татьяна брала сама, чтобы и стильно было, и не слишком откровенно. Да и на каждый день я только платье взяла, синее, облегающее, вечернее. Не знаю почему, но я просто посмотрела на него, а Татьяна одобрила, сказав, что мы иногда будем устраивать приёмы, поэтому мне нужно будет выглядеть соответствующе.

Домой вернулись аж часов в 10, усталые и довольные. Ужинали мы в кафе, поэтому я сразу же поднялась в комнату, разбирать пакеты и слаживать вещи в шкаф. За этим занятием меня и застал Денис, грубо открывший дверь, и остановившийся в дверном проеме.

— Ну что, довольна? — прогромыхал его голос.

— Чем? — даже не повернулась, решив не смотреть на него.

— Как это чем? Весь день с Татьяной провела. Небось, разжалобила её своими россказнями о том, какая ты бедная и несчастная, о мамочке своей наговорила, — я замерла и, медленно повернувшись к нему, выпалила:

— Мою маму трогать не смей, понял? — Денис как-то странно посмотрел на меня. На секунду мне даже показалось, что в его взгляде промелькнуло…восхищение?

Но это было всего на секунду, после чего он закрыл дверь и вмиг преодолел разделявшее нас расстояние.

— А то что? — зло сверкнул глазами и придвинулся ближе, буквально впечатав меня в шкаф.

— Не смей…вспоминать о ней, — я была на грани, но, как не странно, слёзы не подступали.

— Что ты сделаешь? Расплачешься? Ты же ничего сама не можешь. Даже вон, — он кивнул на шкаф, — шмотки и те мамка моя тебе выбирала, а ты сама сплошная безвкусица, — он презрительно смерил меня взглядом.

И я ударила его. Сама не знаю, как решилась, но моя рука будто сама взметнулась, а уже через секунду приземлилась на его щеке. На несколько секунд он замер, видимо, не веря в происходящее. Да я и сама не верила.

А потом он расхохотался, яростно и опасно сверкая глазами. Его настроение менялось не по минутам, а по секундам.

Смех прекратился. Денис схватил меня одной рукой за горло и, наклонившись к уху, прохрипел:

— Никогда, слышишь, никогда не смей прикасаться ко мне. Ты никто, нищая оборванка и даже шмотки этого не изменят, поняла меня? — он больнее сжал мою шею, опаляя ухо своим горячим дыханием.

Меня сковал страх и непонятное волнение. Я не могла пошевелиться, кажется, я даже перестала дышать. Денис ослабил хватку, но не отошел, продолжая прерывисто дышать, обжигая своим дыханием уже мою шею. Его грудь плавно вздымалась, а от тела исходил дикий жар, от чего мне сразу же стало душно.

Я почувствовала, как его рука отпускает мою шею, спускаясь ниже. Он опускал руку, задевая пальцами чувствительные точки, расположенные на пути к талии.

Я впала в ступор. Просто стояла и старалась не дышать. Я не понимала, что означает всё это, но по его дыханию и движениям поняла, что он больше не в ярости. Почувствовала, как его рука опустилась на живот, а после плавно потянулась к талии, добираясь до поясницы.

На мгновение мне показалось…