Книга Ради тебя - Катерина Снежинская

— Ну надо же! — восхитился старик. — То есть это всякие там винты, котлы, да? — Тиль глянула на него, но ничего не сказала. Откуда бы «дядюшке» знать, что паровые котлы — это прошлый век? Наверное, о магнетизме, токах и эфире[7] он даже не слышал ничего. — Может, мне тоже попробовать? Я в детстве, знаешь ли, увлекался. Проволочки там, баночки…

— Я видела опыты с электричеством, — снизошла до деревенщины Тиль, — один учёный в Театре науки демонстрировал. Но лучше займитесь электромагнетизмом, это направление сейчас считается передовым. И корпорации охотно скупают патенты, даже если придуманное пока нельзя сделать.

— Да на что мне их медяки? — дробно рассмеялся старикан.

— Это вовсе не медяки! Мой отец богатый человек!

— Тебе-то откуда знать, — добродушным медведем улыбнулся дядя. — Конечно, ты девочка умная. Пожалуй, я таких головастых детей и не видел никогда. Но уж сколько там твой отец имел, даже девочкам с именем Тильда знать не положено.

— А вот я знаю, — буркнула и снова отвернулась к окну, с досады губу прикусив.

Доказать собственную осведомлённость хотелось до чесотки в ладонях, а то ведь так и будет думать, будто она пустоголовая врушка. Но не признаваться же, что все сведения получены не слишком честным путём. Нет, не запретным — никто ведь не запрещал ей сидеть на галерее, когда мама с папой в кабинете разговаривали! Так ведь никто и не разрешал.

— Я тебе не слишком нравлюсь, — вздохнул старик. — Но вроде бы других родственников нету. С нашей-то стороны точно нет, может, с материнской? Только и она сирота, так?

— Да, она говорила.

— Ну ничего, мы поищем. А, может, ещё и уживёмся. Дом мой тебе тоже, наверное, не слишком понравится: не очень-то он большой, да и старый. У вас, наверное, совсем другой был?

— Совсем, — пробормотала Тиль, отодвигая в сторону грязную тряпку, которая здесь занавеску заменяла.

Карета как раз свернула с рытвин и колдобин, колёса затарахтели по разбитой, но относительно ровной брусчатке, а поля спрятались за разросшимися, неухоженными деревьями. Девочка не сразу и поняла, что это парк, сначала подумала, будто они в лес въехали. Но в лесу же никто не ставит фонтанов, пусть и не работающих, с чашами, забитыми прошлогодними листьями.

А в конце этой то ли аллеи, то ли тропинки, виднелся дом. Невысокий, всего-то в два этажа, но какой-то очень длинный и словно больной лишаём: фасад в пятнах отвалившейся пластами штукатурки, ставни серые от старости, в черепице крыши темнели прорехи.

— Да не расстраивайся, — попытался подбодрить девочку, — сделаем ремонт, прислугу наймём. Знаешь, какая тут красота раньше была? Так мы ещё краше сделаем. И скучно тебе на первых порах не будет, у меня как раз племянник гостит и друг его.

— Вы же сказали, что других родственников у нас нет? — промямлила Тиль.

Фигуры, маячащие на подъездном крыльце, никаких тёплых чувств у неё не вызвали. Может потому, что на них, на фигурах этих, была настоящая форма, только, почему-то, светлая, голубая, кажется. А ничего хорошего от военных девочка не ждала, потому как папин старый друг даже нормально говорить не умел, лишь гавкал. Физиономия у него жуткая была — вот-вот ударит! — и маме он не нравится.

Правда, этот друг был единственным военным, которого Тиль лично знала. И носил он не голубое, а тёмно-зелёное.

— Так я про взрослых говорил, а это мальчишки. Один вроде как тоже воспитанник, сынишка брата моего младшенького. Надо сказать, что наш папаша отличался чадолюбием и от каждой жены имел по ребёночку, а к алтарю аж три раза ходил. Сейчас у паренька только мать осталась. Ну, да тебе такое знать рановато, — дядя кашлянул смущённо, крякнул, костяшками седые усы разгладил. — Ты давай вылезай. Видишь, ждут парнишки, приготовились

Тильде встречающие мальчишками не показались. Про таких мама говорила: «Молодые кавалеры» — и эдак заговорщицки дочери подмигивала. Один, тот, что повыше, смуглый, темноволосый и очень-очень серьёзный, словно наглухо застёгнутый, хотя ни у того, ни у другого ни одной расстёгнутой пуговички не имелось. Второй же, пониже, был полной противоположностью: курносый, рыжий, будто лохматый, хотя и причёсанный.

— А мы вас уже заждались! — крикнул вихрастый так, словно карета не рядом стояла, а только в ворота въезжала, и улыбнулся во весь рот, щербатый, между прочим. Точнее, он казался щербатым из-за того, что один зуб будто пытался спрятаться за другими. — Позвольте вашу руку, госпожа, помогу вам спуститься.

И действительно помог, да ещё пальцы — прямо пыльную перчатку! — поцеловал, как взрослой!

— Повежливее, Грег, — встрял второй. — Разрешите представиться. Я ваш дальний родственник, Карт Крайт, — У него даже имя оказалось как собачий лай: гав-гав, р-р-р! — Рад приветствовать вас в дядином доме.

— Я тоже рада вас видеть, — выдавила Тильда и даже, кажется, вежливо улыбнуться сумела.

Надежды на то, что её ждёт хоть что-то хорошее, рухнули прахом. Если уж не везёт, так не везёт во всём. И даже кузен — или кем они там друг другу приходились? — оказался из тех, кого мама называет «солдафонами». Что это слово значит, девочка не очень понимала, но шатену оно определённо подходило.

[1] Танатология — (от θάνατος — смерть и λόγος — учение) — раздел теоретической и практической медицины, изучающий состояние организма в конечной стадии патологического процесса, динамику и механизмы умирания.

[2] Инкунабулы — книги, изданные на заре книгопечатания.

[3] Спирит (здесь) — от «spiritus» — дух, душа.

[4] Меценат — человек, способствующий на добровольной и безвозмездной основе развитию науки и искусства, оказывающий им материальную помощь из личных средств.

[5] Пластрон (здесь) — галстук или нагрудная вставка в мужской одежде, которая видна в вырезе жилета, фрака

[6] Операция (здесь) — от operatio, т. е. «действие». Совокупность действий для достижения какой-либо цели.

[7] Ныне устаревшие теории в физике, густо замешанные на мистике, в том числе и на спиритизме, предполагающие существование эфира как вещества или поля, которое заполняет пространство и служит средой для передачи и распространения электромагнитных (и, возможно, гравитационных) взаимодействий.

2 глава

Приёмная доктора Арьере располагалась в самом престижном районе, центральнее которого просто не бывает. Дверь в дверь с кабинетом Тиль соседствовала контора адвокатов, к услугам которых, как поговаривали, прибегали даже члены королевской семьи, инкогнито, понятное дело. С другой стороны тоже располагался доктор, но только от медицины. Этот почтенный господин прославился весьма эффективным методом лечения женских неврастений и провоцированием припадков у мужей. После того как те видели счета, выставленные за исцеление. Дальше шли конторы и торговые представительства весьма уважаемых фирм. Ну а напротив, через площадь, украшенную варварски великолепной конной статуей, высился восьмиэтажный монстр парламента.