Книга Разоблачение Тисл Тейт - Кейтлин Детвейлер

Я смотрела на папу во все глаза.

– Фото, где ты в саду, – продолжил он. – Ты на нем поливаешь бархатцы[2]. Помнишь? Прошлым летом фотографировались.

Он решил, что, раз я молчу, то не помню, о каком конкретно фото идет речь. Он откатился на кресле обратно к столу и взял в руки рамку, стоявшую возле компьютера.

– Это одна из моих любимых фотокарточек. Ты на ней так похожа на маму.

Папа сунул мне в руки рамку, и мне ничего не оставалось, как посмотреть на фотографию. Я выглядела такой юной: из растрепанной косы выбиваются густые черные локоны, ясные голубые глаза без намека на тушь на ресницах, светлая кожа с грязным мазком на лбу. Мне тогда было четырнадцать, но я легко сошла бы за одиннадцати– или двенадцатилетнюю девочку.

– Но в это же в жизни никто не поверит, – сказала я, когда дар речи наконец вернулся. Я показала на фото под стеклом. – На этой фотографии я выгляжу просто ребенком!

– Ну, в общем, Тисл, в том-то и дело. Им определенно понравилась и фотография, и твой образ, и – что еще важнее – им понравилась твоя история.

– Но она не моя. Это твоя история.

– Ну, технически, да, слова написал я… – Папа пробежал пальцами по редеющим черным волосам с проседью. – Но идея-то была твоя, ты помнишь? Ты придумала потусторонний мир и портал…

– Пап, я написала историю на десять страниц. А ты – целую книгу.

– Но ты при этом была музой. Без тебя этой истории не было бы.

– Это не имеет значения, – возразила я. – И вообще, что это ты такое говоришь? Им понравилась книга? И я? Что это значит?

– Ну, я разослал рукопись две недели назад, и теперь за право издать твою историю борются пять агентов.

– Твою историю.

– Нет, нашу.

Папа впервые за весь разговор поднял на меня взгляд. Я подавила в себе еще одно дерзкое «Нет, твою!». Потому что, пусть он и выглядел нервным, во взгляде его читалась надежда. И даже душевный подъем.

Не припомню, когда я в последний раз видела на его лице такие эмоции.

– Тисл, я много об этом думал и… Я знаю, какого агента хотел бы выбрать. Кого мы должны выбрать, но только с твоего согласия.

– Согласия на что? На ложь? На притворство, что это я автор книги? Они посмотрят на меня и сразу все поймут.

– Я не уверен, что ты права, моя милая. Сейчас на рынке есть несколько авторов-подростков. Даже успешных. Их любят издатели, их любят читатели. Все у них как будто бы более подлинно. И куда органичнее для читателя, чем если бы ту же самую историю рассказал кто-то вроде меня – толстый детина пятидесяти с лишним лет, который пытается писать любовные истории в жанре фэнтези для девочек-подростков.

– Ты не толстый, – машинально отозвалась я.

Но ему на самом деле не надо было так налегать на фастфуд. В последнее время одежда сидела на нем тесно, как на барабане.

– Пухлый.

– Хорошо, но опять мимо сути. Если книга так им понравилась, тогда почему такое большое значение имеет, чье имя будет на обложке – твое или мое?

– Тисл, им в неделю поступает по сотне рукописей. А внимание они обращают всего на несколько. А эта… Бросилась им в глаза. Эта история. Но и автор тоже. Тут все в комплекте. Рекламные агенты с руками такую книжку вырвут.

Литературные агенты, издатели, теперь еще и рекламные агенты. Слишком много всего, слишком сложно все это переварить. Все это происходило в каких-то нескольких часах езды от нашего дома, в Нью-Йорке, но я там раньше никогда не была. Я вообще за пределы Пенсильвании едва выбиралась, разве что во время каникул, проведенных с семьей Лиама. Издание книжек могло с таким же успехом производиться где-нибудь на Луне, таким далеким это все казалось от нашего уютного мирка в Филадельфии. И все же я понимала достаточно, чтобы быть уверенной: так поступить невозможно.

– Нет, пап. Я не согласна. Сам же знаешь. Это… неправильно.

Папа подвинул стул ближе ко мне и положил руки мне на плечи.

– Контракт будет только на одну эту книгу. И все. В будущем я буду писать под своим именем.

«Но что, если они все узнают?» – чуть не спросила я, но не спросила. Этот вопрос лежал далеко за пределами того, в чем я могла разобраться на тот момент.

– Я не смогла тебе соврать даже тогда, когда мы с Лиамом разорили твою копилку. Не могла соврать даже в такой мелочи.

Папа покачал головой.

– Мне это нужно, Тисл. Мне самому. Мне нужно знать, что что-то, что я написал, не так уж и плохо. Что кто-то считает, что из этого может получиться настоящая книжка. И вообще это только первый шаг. Мы не знаем, что случится дальше. Может быть, издателям рукопись не понравится.

На это я ничего не ответила, и папа, должно быть, решил, что я дала ему зеленый свет на продолжение этой истории.

– Агент, с которым я хочу работать, Сьюзан Ван Бюрен, очень щепетильна. Крупная шишка. Это шанс, о котором можно только мечтать, Тисл. Мечтать. Так что скажешь? Попробуем?

– Прости, пап, но нет. Может быть, еще не поздно рассказать этой Сьюзан, что книгу на самом деле написал ты? Если ей и правда понравился сюжет.

Папа медленно покачал головой.

– Или так, или никак. Теперь назад дороги нет. Я просто…

Он замолчал.

– Ты что?

– Я не хотел тебя беспокоить, но нам нужны деньги… Я знаю, что мы оба хотим остаться в этом доме, но вскоре все может сложиться так, что нам придется продать его и купить что-то поскромнее, а если книгу продадут издательству, нам будет положен аванс.

Его слова будто бы пылали синим пламенем глубоко у меня в животе.

На столе стопкой лежали счета. Нам нужны были деньги. Всего лишь одна книга. Но он заслуживает, чтобы ее опубликовали под его собственным именем: Тео Тейт. Если этого добиться не удалось, возможно, он придумал единственный подходящий вариант, как издать свой роман.

– Я хону провернуть эту схему, только если этого хочешь и ты. Мы бы сделали это вместе, ты и я. В команде. Я уверен, нам еще предстоит большая редактура. Думаю, эта работа поможет тебе выполнить программу по английскому за целый год. Миссис Эверли, без сомнения, ее одобрит. – Папа подмигнул мне. – Так что ты скажешь?

Мы сидели и смотрели друг на друга. В тишине. Папа ждал, что я отвечу. Я и сама ждала своего ответа. Я не хотела жить во лжи. Но я любила отца. Хотела сделать его счастливым. Хотела, чтобы мы были счастливы. И еще я хотела остаться в мамином доме.

– Согласна, – сказала я.

Согласна.

* * *