Книга Мщение или любовь - Шэрон Кендрик

— Давайте чего-нибудь выпьем, — неожиданно сказал он. — Вы неважно выглядите.

— У вас самого вид далеко не блестящий, — солгала она. И поймала себя на том, что устраивается поудобнее на софе… Да, он прав. Она и в самом деле чувствовала себя неважно. Это, несомненно, от потрясения — оттого, что снова видит его. И от неприятного открытия: за эти пять лет она не выработала никакого волшебного иммунитета против его умопомрачительной привлекательности.

Он окинул сощуренным взглядом ее обмякшую фигуру и коротко приказал:

— Оставайтесь на месте!

— А я никуда и не собираюсь… — пробормотала она.

Их взгляды встретились на одно долгое мгновение, а когда он повернулся и пошел к выходу, она стала смотреть ему вслед, точно одержимая, не в силах оторвать от него глаза, хотя и презирая себя за это.

Когда Роми с ним познакомилась, ему было двадцать шесть лет, он отличался большими способностями и честолюбием. Уже тогда нетрудно было предсказать, что его ждет блестящее будущее. Но теперь ясно, что даже самые радужные прогнозы не отдавали ему должного. И дело здесь не столько в похожем на дворец доме, где он живет, и не в дорогой одежде, которую он носит, даже не в изготовленных по авторской модели наручных часах, способных противостоять какому угодно воздействию и имеющих соответственную цену. Нет, это что-то менее материальное, чем собственность, но в некотором роде гораздо более ценное. Ибо Доминик обладал спокойной властностью, он излучал силу и достоинство. Он, как поняла Роми, был того типа человек, чье уважение ценится очень высоко. И она нисколько не сомневалась, что сам он с большим уважением отнесется к какому-нибудь слизняку, чем к ней. Да и можно ли его за это винить? Тем более ей? Если она изложит даже самому непредвзятому стороннему наблюдателю все факты, касающиеся их злополучной встречи пять лет назад, разве тот не осудит ее? Она сопротивлялась, но слишком долго подавляла воспоминания, чтобы теперь удалось остановить их поток, устремившийся в ее сознание и оживлявший прошлое с такой мучительной, сладостно-горькой ясностью. У нее в памяти всплывали фрагменты давно минувших событий, и она мысленно перенеслась на пять лет назад, в послеполуденные часы летнего дня…

Глава 2

Была вторая половина дня накануне ее свадьбы, и Роми чувствовала себя препаршиво. Визажистка только что закончила пробу перед завтрашней церемонией в церкви и наложила ей на лицо больше грима, чем обычно. Роми смотрела на себя в зеркало и хмурилась. От избытка туши и жидкой пудры ее глаза, может быть, действительно казались больше, а кожа — еще глаже, но сама она казалась намного старше. И грубее. Так что она пошла прямиком в ванную комнату и все смыла!

Ее мать лежала на кровати в их гостиничном номере, пила неохлажденное белое вино и закладывала скатанные из ваты шарики между пальцами ног, чтобы дать высохнуть красному лаку, которым были покрыты ногти. Оторвавшись от своего занятия, она взглянула на вошедшую в комнату Роми, и брови сошлись у нее на переносице.

— Накрась сейчас же лицо! — приказала она. — Без макияжа ты выглядишь ужасно.

Словно не слыша, Роми присела на край своей кровати и стала внимательно рассматривать ногти на руках. Потом нерешительно спросила:

— Как, как по-твоему, у каждой невесты бывает такое ощущение?

Мать еще отпила глоток теплого вина.

— Какое «такое»?

Нервно сглотнув, Роми попыталась объяснить матери, хотя и предполагала, что вряд ли мать поймет ее после стольких лет бесплодных усилий…

— Ну, не знаю. Возбуждение, наверное, но и… и страх, что ли…

Стелла Солзбери, чей рассеянный образ жизни стал под конец сказываться на ее некогда прекрасном лице, бросила на дочь едкий взгляд.

— Не могу припомнить ничего, кроме ощущения, что на меня надевают оковы, — протянула она и закурила сигарету. — Но, к сожалению, я ничего уже не могла с этим поделать — я в то время была беременна тобой.

— Мам… — Роми озабоченно вздохнула. — Может, все-таки тебе не надо больше пить? Сегодня вечером на приеме будет много приглашенных. Тебе по такому случаю лучше быть трезвой, не так ли?

— А зачем? Вряд ли это будет главным событием года, верно? Честное слово, Роми, я не для того потратила такую кучу денег на твое образование, чтобы ты выскочила замуж за первого же мужчину, который сделал тебе предложение! Пускай Акройды старинная аристократическая семья, но они ужасные зануды!

«Именно потому я и выхожу замуж за Марка», — думала Роми, видя, как мать снова наполняет свой стакан. Потому что у Марка есть все то, чего никогда не было у тебя, я он хочет дать мне все, чего я никогда не имела. Одним словом, Марк олицетворял собой надежность. А надежности, уверенности в будущем Роми жаждала со всей страстью человека, чьи детские годы прошли в неустроенности и скитаниях, — ведь Роми попадала из одних рук в другие, пока ее мать примеряла к себе череду мужчин, подыскивая подходящего. Отец Роми погиб в Африке, когда она была совсем еще крошкой, и она так ни разу и не испытала на себе благотворного мужского влияния.

— Кроме того… — Стелла бросила на дочь острый взгляд, — может, еще и свадьбы-то никакой не будет — при такой подготовке!

Роми откинула с глаз прядь светлых волос.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросила она встревоженно.

Стелла пожала плечами.

— Ну, например, еще не приехал шафер, так? И я просто не понимаю, почему Марк Акройд, имеющий такие связи, выбрал на эту роль какого-то типа, которого никто в лицо не знает. Я слышала, что он в юные годы сторонился праведного пути, так что с какой стати…

— С такой, что он спас Марку жизнь, когда они учились в Оксфорде, терпеливо объяснила Роми, перебивая мать. — Мне кажется, я это уже говорила.

— Тогда почему его все еще нет?

— Он летит из Гонконга — он там работает. Будет здесь завтра утром. Свадьба только в три часа дня, так что времени более чем достаточно.

— Появится в последнюю минуту, да? А вдруг он задержится, что тогда?

— Нет.

— Что значит «нет»?

— Просто Марк говорит, что, если Доминик сказал, что сделает то-то и то-то, мы должны считать это сделанным.

Она закашлялась от дыма сигареты, которую курила мать, — отвратительно пахнувшего дыма, повисшего серым облаком в гостиничном номере.

— Здесь так накурено! — добавила Роми, задыхаясь, и попыталась взмахами руки разогнать зловонный туман.

— Это настоящая дыра! — заявила Стелла, с гримасой отвращения окидывая взглядом комнату.

— Никакая это не дыра! — машинально возразила Роми.

— Я просто в толк взять не могу, почему мы остановились здесь! — громко сказала миссис Солзбери. — Ведь твоему будущему мужу принадлежит самый большой дом во всем графстве.

Потому что Роми твердо настояла на этом, вот почему! Ее передернуло, когда она попробовала представить себе, как ее мать и мать Марка будут находиться под одной крышей — пусть даже всего одну ночь!