Книга Эльфийская песнь - Элейн Каннингем

– Чудовища глубин? Насколько мне известно, о них не было ни одного донесения, Бриан, – неуверенным голосом проговорил он.

– Что с тобой сегодня происходит, чародей? – настойчиво поинтересовался Мирт. – У нас и так накопилось довольно проблем, но ты можешь выложить и свои неприятности.

– У меня самое загадочное сообщение, – медленно заговорил Хелбен. – Молодой менестрель-эльф столкнулся с непонятным явлением на Весенней Ярмарке в Серебристой Луне. Три месяца он искал того, кто смог бы достойно оценить его рассказ. По его словам, прозвучавшие на Весенней Ярмарке баллады, особенно те, что написаны Арфистами или об Арфистах, претерпели значительные изменения.

С губ Лариссы сорвался серебристый смех:

– Вот уж действительно новость! Каждый уличный певец изменяет слова и мелодии, руководствуясь собственными прихотями и вкусами слушателей.

– Это верно, – согласился архимаг. – По крайней мере, так поступают уличные певцы и исполнители баллад в тавернах. Другое дело, истинные барды. Эти исполнители помнят о традициях и подлинной истории, они сохраняют баллады в полной неприкосновенности и передают их из поколения в поколение. Арфисты частенько становятся бардами, чтобы сохранить легенды прошлого.

– Я не часто спорю с тобой, Черный Посох, – вступил в разговор Дарнан, удалившийся от дел искатель приключений, а теперь владелец таверны, в которой происходила встреча друзей. – Но мне кажется, нам достаточно проблем, которые действительно затрагивают наши интересы. Давайте-ка сначала позаботимся о себе.

Остальные Лорды Глубоководья согласно закивали головами.

– Все не так просто, – возразил Хелбен. – Похоже, что все барды поддались каким-то загадочным чарам. Такое могущественное заклятие может спровоцировать дальнейшие беды. Мы должны узнать, кто наложил чары, почему и с какой целью.

– Это по твоей части, чародей, – заметил Мирт. – Кроме тебя, мало кто из нас понимает в волшебстве.

– Одна магия не может дать ответа, – ответил Хелбен. – Я поговорил с несколькими зачарованными бардами. Они излагают историю в новом свете и уверены, что она всегда была такой. Магия не может определить причину их заблуждений. Все исполнители убеждены, что баллады ничуть не изменились.

Киттен широко зевнула:

– Ну и что с того? Этот вопрос интересует только самих бардов, а раз они довольны, что в этом плохого?

– Многие из них могут оставаться довольными до самой смерти, – продолжал Хелбен. – Не только старые произведения претерпели изменения, кто-то внедрил в память певцов новые баллады. Встревоженный эльф рассказал мне одну из них, и в ней кроется возможная причина гибели для многих Арфистов. Там говорится о вызове дракона Гримноштадрано на поединок загадок, адресованный всем поющим Арфистам.

– Старина Гримнош? Зеленый дракон? – Мирт поморщился. – Значит, это не просто чьи-то шутки, это настоящая ловушка. Ты не догадываешься, кто может за этим стоять?

– Боюсь, что нет, – признался архимаг. – Но в балладе упоминается свиток. Если кто-нибудь отнимет его у дракона, я смогу вычислить того, кто наложил заклятие.

– Так вот куда ты клонишь, – протянула Киттен. – Но барды обычно легки на подъем. Хелбен покачал головой:

– Поверь, Я пытался найти подходящую кандидатуру. В Северных Землях этим волшебством поражены все до единого барды, а значит, они могут стать безвольными марионетками в руках заклинателя. Кто может поручиться, что поддавшийся чарам бард не принесет свиток прямо в руки своему загадочному хозяину? Нет, нам нужен человек, сохранивший собственную память и волю.

– А как насчет того эльфа, что принес тебе эти новости? – предложила Ларисса.

– Во-первых, он не принадлежит к обществу Арфистов, – возразил архимаг. – И, что еще более важно, доброволец должен одинаково хорошо разбираться и в музыке, и в магии. Свиток, упоминавшийся в балладе, скорее всего, содержит заклинание, а если так, то его чтение подразумевает разгадывание сложных головоломок. Эльф-менестрель не прошел необходимой магической подготовки. Кроме того, вы все прекрасно знаете, что получится, если я пошлю к дракону эльфа.

– Завтрак, обед или ужин, в зависимости от времени дня, – кивнула Киттен. – Так что же ты собираешься предпринять?

– Я разослал гонцов в отдаленные земли на поиски тех, чья память не изменилась, – с заметным раздражением ответил архимаг.

Долгое время все сидели в полном молчании. Наконец Бриан задумчиво поскреб подбородок и заговорил:

– Сдается мне, ты собираешься поступить так, как поступил бы каждый из нас: обойтись тем, что имеется в наличии. Может, среди Арфистов найдется маг, который может выступить в качестве барда? Тебе известно, кто бы это мог быть?

Хелбен Арунсун окинул Оружейника долгим взглядом. Затем он уронил голову на руки и покачал ею из стороны в сторону.

– Сохрани нас, Мистра, но, кажется, я знаю, кто это.

* * *

Далеко на юге от Глубоководья молодой человек, беспечно насвистывая, вошел в холл «Пурпурного Минотавра» – лучшей в городе Тезире гостиницы. Он кивнул улыбающемуся портье и стал пробираться сквозь заполненный людьми игорный зал первого этажа.

Несколько пар темных глаз проводили его взглядом, поскольку Данила Танн был своего рода достопримечательностью в этом оторванном от мира южном городе. Его манеры и наружность безошибочно выдавали северное происхождение: молодой человек был высок и строен, а густые светлые волосы крупными локонами падали на плечи. В серых глазах сверкали озорные искорки, а на лице постоянно сияла дружелюбная улыбка и выражение беззаботной открытости, свойственное молодым людям. Несмотря на такую легкомысленную наружность, Данила недавно вступил В ряды членов гильдии виноторговцев. А еще он был довольно богат и с готовностью тратил деньги. Многие из постоянных клиентов оторвались от карт или ужина, чтобы поприветствовать его с искренней сердечностью, а некоторые приглашали присоединиться к игре. Но в этот вечер высоко поднятые руки Данилы были заняты многочисленными пакетами, и он явно торопился насладиться только что приобретенными сокровищами. Не останавливаясь, молодой человек добродушно отклонял приглашения и отшучивался, пока не добрался до мраморной лестницы в задней части холла. Он взлетел на второй этаж, перешагивая сразу через три ступеньки.

Наконец Данила добрался до своей спальни и сложил все пакеты на вышитые подушки, разбросанные по калимшанскому ковру. Из всех свертков он выбрал один – длинный и продолговатый – и торопливо сорвал упаковку. Его взгляду предстал сверкающий меч. После недолгого восхищения искусно выделанными ножнами Данила обнажил оружие и сделал несколько неторопливых выпадов в сторону воображаемого противника. Протяжный вибрирующий звук наполнил комнату – волшебный меч запел боевую песнь. Молодой человек выронил клинок, словно холодный металл обжег ему пальцы.

– Вот тебе раз! Я выложил две тысячи золотых монет за поющий меч, а у него оказался голос как у осла Дентийр! Или это голос ее свекрови Милил? – пробормотал он, почесывая подбородок и соображая, к какому из богов – покровителей бардов лучше обратиться в таком случае.