Книга Объект «Зеро» - Сергей Волков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В тот момент я еще не знал, что после обесточивания всех систем модуля водород продолжал поступать в камеры сгорания планетарных двигателей. Когда модуль упал на девять тысяч метров и оказался в плотных слоях атмосферы, насыщенных кислородом, в камерах образовалось достаточное количество гремучего газа. Два удара, сотрясшие модуль, были взрывами, разворотившими кормовую часть. Но именно эти взрывы и спасли нас.
Модуль выровнялся, слегка задрав носовую часть, а поскольку площадь его была колоссальной, мы начали нисходящий и как бы планирующий полет к поверхности. Я пишу «как бы», потому что планер опирается на воздушные потоки, а мы из-за огромной массы продавливали их, со страшной силой трамбуя воздух. В какой-то момент, когда до гор оставалось несколько сотен метров, этот воздушный тромб ударил о ледник на склоне безымянного хребта, сорвав сотни тонн снега и льда. Нас подбросило. Словно выпущенный из катапульты снаряд, модуль полого перелетел через скалистый гребень, зацепил его кормой и разломился на две неравные части.
Меня бросило вперед, и началась такая тряска, в сравнении с которой все предыдущее оказалось детскими качелями. Если бы не пеноком на стенах отсека, думаю, я погиб бы, как погибли сотни и сотни колонистов.
Задняя часть модуля, в которой находились вместительные кормовые трюмы с техникой, припасами, сырьем и несколько отсеков гипносиума, осталась за гребнем, и там почти сразу же начался сильный пожар, сопровождающийся взрывами. Впрочем, об этом после, скажу лишь, что все люди, находившиеся в отсеках и гипоносиумах на корме модуля, а это без малого полторы сотни тысяч человек, погибли.
Пробороздив по пологому склону огромную канаву, передняя часть выехала на каменистое плато, ударилась о покатую скалу и наконец замерла. Конструкции корпуса не выдержали нагрузки, и модуль попросту распался, вспучив обшивку. Отовсюду повалили клубы дыма, в недрах гигантского сооружения трещало пламя. Грохот стоял неимоверный, пыль заволокла все вокруг, и оранжевая Эос казалась грозным оком древнего божества, гневно взирающего на нас.
В модуле, распухшем при ударе о скалу, образовалось множество дыр и трещин, и из них хлынул сплошной людской поток. Задыхающиеся, обожженные, покалеченные люди стремились как можно дальше уйти от смертоносного модуля, над которым уже вставало огненное зарево.
Впрочем, эти события, равно как и первые впечатления от поверхности Медеи, я описываю исключительно с чужих слов, так как сам в первые часы после катастрофы ничего не видел и не слышал…
Итак, модуль лежал на краю довольно обширного холмистого плато, протянувшегося на несколько десятков километров вдоль горного хребта. От гор на юге до обрыва на севере плато раскинулось на семь-восемь километров. Скалистый гребень, разломивший модуль, терялся в пыльной дымке на востоке, к которой быстро примешивался черный дым пожарища, западные же пределы бурой каменистой равнины очерчивало небольшое скалистое нагорье.
Обрыв, отделявший плато от огромной равнины, простирающейся на много сотен километров к северу, до самого океана, поражал воображение. Высота его колебалась от полутора до двух километров, и практически везде это были отвесные скалы. Видимо, когда-то давно, во времена тектонической активности, в этом районе произошел сдвиг пластов горных пород. Кажется, в геологии такое явление называется не то горст, не то грабен.
Мне, без сомнения, повезло. При ударе о скалу мой отсек буквально сплющило, но за мгновение до этого лист обшивки со сферическим иллюминатором выгнуло буквой Г, и он, спружинив, полетел в сторону. Я полетел вместе с ним, уцепившись за страховочные поручни – точно в соответствии с техникой безопасности. Память моя этого полета не сохранила, равно как и удара о поверхность. Сколько часов я пролежал без сознания, также неизвестно, потому как эти самые часы никто и ничто не считало.
Очнулся я в темноте от сильнейшей боли. Тело мое оказалось сжато со всех сторон, а в левое колено словно впились раскаленными зубьями огромные клещи, сжимаемые безжалостными руками палача.
Я заорал от боли и страха – но не услышал себя. Не услышал, потому что вокруг все грохотало, трещало и стоял ужасный крик. Пахло гарью. В какой-то момент мне подумалось, что я умер и нахожусь в могиле. Потом – что я замурован внутри искореженного корпуса модуля. Тут сверху что-то рухнуло, сдавив меня еще сильнее, и боль резанула ногу так, что я снова потерял сознание…
– Жив, браток? Эй, браток…
Чьи это слова? Кто склонился надо мной? Почему у него такое уродливое лицо? Почему на нем желтая роба? Почему я больше не чувствую боли? Почему сумерки? Что за странное фосфоресцирующее небо вверху? Это закат или рассвет?
– А-а-а… – из моего пересохшего рта вместо слов вырвался лишь стон. Человек в желтом обрадованно растянул в жутковатой ухмылке обезображенное лицо с комковатым шрамом вместо глаза.
– Живой, значит. Ништяк. Потерпи, браток, сейчас я ногу-то твою… Потерпи, слышь!
Он сунул какой-то штырь под лист обшивки, придавивший меня, навалился, захрипел от натуги и приподнял скрученный кусок металла.
– Отползай!.. Мать твою, я ж не удержу…
Собрав все силы, я сжал зубы и попытался перевернуться на бок. Утихшая было боль вспыхнула с новой силой и жидким огнем разлилась по всему телу. Я застонал, но все же сумел уцепиться руками за теплые космы теплоизолянта, торчащего из-под груды металла, и передвинуть свое непослушное тело в сторону.
– Ты это… – одноглазый снова склонился надо мной, – полежи тут, я пошарюсь, может, еще кто живой есть. Потом приду.
И желтая роба исчезла за завалами, высящимися повсюду.
Я проснулся. Солнце било в глаза. Надо мной чуть колыхался серый полотняный навес. Тупой болью пульсировала нога.
Где я? Что со мной?
– Здорово, браток! – раздалось над самым ухом, и под навес забрался человек в грязной желтой робе. Все лицо его покрывали безобразные багровые шрамы, но единственный глаз смотрел весело и уверенно. «Циклоп», – подумал я.
И вспомнил. Вернее, все, что произошло со мной, эвакотранспортом «Русь» и остальными колонистами за последнее время, само собой хлынуло в память, затопив ее без остатка.
Посадка. Катастрофа. Ад на земле, точнее, на Медее. Сломанная нога. Сотни тысяч растерянных, израненных людей на каменистом плоскогорье.
Ветер донес запах жженого пластика – посадочный модуль продолжал гореть, а за скалистым гребнем на востоке, где рухнула отломившаяся кормовая часть, по-прежнему бухали взрывы и жирная копоть столбом поднималась в бирюзовое небо.
– Ну, как ты? – Циклоп, изобразив на изуродованном шрамами лице подобие улыбки, свалил в угол принесенные ящики. – Болит?
– Ноет. Ничего, терпимо. – Я приподнялся на локте. – Чего там? Пора бы уже и спасателям появиться, сутки почти прошли.
– Тысячи глаз в небо глядят, губы упрямо твердят… – невесело усмехнулся мой спаситель, взвешивая на ладони острый каменный осколок. – Я так себе думаю – не будет спасал. Никого не будет. Амба.
