Книга Мятеж - Нора Робертс

— Да.

Глаза Колла потемнели при этом воспоминании.

— Когда они убрались, закончив поджигать крыши и бесчестить мою мать, Сирина ухаживала за ней. Она сама была всего лишь ребенком, но уложила мать в постель и заботилась о ней и младших детях, пока мы не вернулись. Один из этих ублюдков толкнул сестру, и на ее лице остался синяк, но она не плакала, а сидела с сухими глазами, подробно рассказывая нам обо всем.

Бригем положил ладонь на руку друга:

— Время прошло для мести, Колл, но не для правосудия.

— Я свершу и то и другое, — пробормотал Колл и снова бросил кости.

Следующим утром они рано отправились в путь. У Бригема болела голова, но холодный ветер быстро прочистил ее. Они ехали верхом, позволив карете не торопясь следовать за ними.

Теперь они находились на земле, о которой Бригему много рассказывали в детстве. Она была дикой и грубой, с высокими скалами и обширными пустошами. Остроконечные пики пронзали молочно-серое небо, иногда перемежаясь низвергающимися водопадами и ледяными реками, полными рыбы. В других местах громоздились камни, словно огромные игральные кости, брошенные небрежной рукой. Место казалось древним, населенным только богами и феями, но Бригем время от времени видел коттеджи и дым, просачивающийся сквозь отверстия в центре соломенных крыш.

Земля была покрыта снегом, и ветер сдувал его через дорогу. Когда Колл вел остальных вверх по изрытым колеями холмам, снег слепил глаза. В скалах темнели пещеры. Тут и там виднелись признаки того, что их использовали как укрытия. Темно-голубые озера покрывала по краям ледяная корка. Холод и сырость вытесняли последствия эля, проникая даже под пальто.

Когда позволяли условия, они ехали быстрее, а потом вновь с трудом пробирались через сугробы, доходящие до пояса, осторожно огибая английские форты и избегая гостеприимства, которое им, несомненно, оказали бы в любом коттедже. Колл предупредил Бригема, что гостеприимство повлекло бы за собой вопросы обо всех сторонах их путешествия, семьях и месте назначения. Посторонние в Хайлэндсе были редкостью, и их ценили не только за компанию, но и за сообщаемые ими новости.

Дабы не рисковать тем, что все детали поездки будут передаваться из деревни в деревню, они держались пустынных дорог и холмов, прежде чем остановились в какой-то жалкой таверне, дать отдохнуть лошадям и принять полуденную пищу. Полы были грязными, а вместо трубы — всего лишь дырка в крыше, больше задерживающей, чем пропускающей дым. В единственной темной комнате пахло человеческими телами и вчерашней рыбой. Такое место едва ли хотел часто посещать четвертый граф Эшберн, но огонь был горячим, а пища — почти свежей.

Под пальто, которое теперь сушилось у камина, Бригем носил серовато-коричневые бриджи, рубашку из тонкого батиста и простой редингот. Но, несмотря на простоту, куртка сидела на его плечах без единой складки, а ее пуговицы были серебряными. Сапоги были грязноватыми, но из отличной кожи. Густая грива волос была схвачена сзади лентой, а на узких руках поблескивали перстни с фамильной печатью и изумрудом. Бригем едва ли был облачен в лучший придворный наряд, но привлекал к себе взгляды и вызывал любопытный шепот.

— В этой дыре не видели таких, как ты, — сказал Колл. В удобных килте[18]и берете, с сосновой веточкой своего клана, заткнутой за ленту, он жадно вгрызался в пирог с мясом.

— Очевидно. — Бригем ел лениво, но его глаза под полуопущенными веками оставались настороженными. — Такое восхищение обрадовало бы моего портного.

— О, причина только отчасти в одежде. — Колл поднял кружку эля, чтобы осушить ее, с удовольствием думая о виски, которое вечером разделит с отцом. — Ты бы выглядел как граф даже в лохмотьях. — Он бросил на стол монеты. — Поехали, лошади, должно быть, уже отдохнули. Мы огибаем земли Кэмбеллов. — Манеры Колла не позволяли ему плюнуть, но ему явно этого хотелось. — Предпочитаю не тратить зря время.

Трое мужчин покинули таверну перед ними, впустив в комнату холодный свежий воздух.

Коллу становилось все труднее сдерживать свое нетерпение. Теперь, когда он вернулся в Хайлэндс, ему больше всего на свете хотелось увидеть свой дом и свою семью. Дорога, извиваясь, тянулась вверх, иногда проходя мимо коттеджей и коров, пасущихся на неровной и неухоженной земле. Живущим здесь людям приходилось остерегаться диких кошек и барсуков.

Хотя им предстояло ехать еще несколько часов, Колл почти чувствовал запах дома — запах леса с его благородными оленями и пугливыми совами. Вечером будет праздник, с заздравными тостами поднимутся кубки. Лондон с переполненными улицами и городской суетой остался позади.

Деревья встречались редко — только можжевельник иногда пробивался с подветренной стороны валунов. В это время в Шотландии было нелегко выжить даже кустарнику. То и дело они ехали вдоль бурлящей реки или ручья, чьи звуки сменялись жутковатой тишиной. Небо прояснилось, став ярко-голубым. Наверху медленно кружил орел.

— Бриг…

Ехавший рядом с Коллом Бригем внезапно свернул вправо. Лошадь Колла встала на дыбы, когда Бригем выхватил шпагу.

— Прикрывай свой фланг! — крикнул он и повернулся лицом к двум всадникам, внезапно появившимся из-за нагромождения скал.

Они скакали на крепких лохматых шотландских пони, и, хотя их тартаны[19]потемнели от старости и грязи, клинки шпаг сверкали на полуденном солнце. Бригем едва успел заметить, что нападающие были с ними в таверне, прежде чем сталь зазвенела о сталь.

Колл обратил свою шпагу против еще двух человек. Высокие холмы огласились звуками битвы, топотом копыт по утрамбованной земле. Орел продолжал кружить, ожидая исхода сражения.

Нападающие недооценили возможности Бригема. У него были узкие руки и гибкое, как у танцора, тело, но при этом жилистые и проворные запястья. Используя колени для управления лошадью, он дрался шпагой в одной руке и кинжалом в другой. Рукоятки были украшены драгоценными камнями, но это не делало клинки менее смертоносными.

Бригем слышал, как Колл кричит и чертыхается, но сам дрался молча. Сталь звенела, когда он делал выпад против одного врага, перехитрив другого. Его обычно спокойные серые глаза потемнели и сузились, как у волка, почуявшего кровь. Парировав удар шпаги противника, он вонзил в него свой клинок.

Шотландец вскрикнул, но его вопль длился не дольше одного удара сердца. Кровь брызнула на снег, и он упал. Пони, испуганный запахом смерти, повернул вверх к скалам. Другой человек, набычившись, возобновил атаку, но обнаружил скорее страх и злобу, чем искусность фехтовальщика. Однако ярость нападения едва не сломила оборону Бригема — он почувствовал укол в плечо и теплую струйку крови в том месте, где острие прорвало слои одежды и вонзилось в плоть. Бригем контратаковал быстрыми уверенными выпадами, тесня противника назад к скалам и не отрывая взгляда от его лица, пока точным ударом не пронзил ему сердце. Прежде чем человек упал наземь, Бригем повернулся к Коллу.