Книга Женитьба порочного герцога - Джиллиан Хантер

Харриет сжала губы. Его властный взор раздражал ее, как недавно раздражали шепот и смех, раздававшиеся в гостиной во время ее дебюта. Она повернулась и увидела, как таращится на герцога из дверей комнаты для чаепития мисс Пеппертри, словно сова на ветке. Двенадцать учениц щебетали за столами.

— Вот и мисс Пеппертри, — сказала Харриет, потупив взор. — Уверена, она гораздо лучше меня сможет услужить вашей светлости.

— Сомневаюсь, — сказал он, не скрывая издевки, и посмотрел на грузную фигуру в дверном проеме.

Харриет почувствовала, как заливаются румянцем ее щеки. Будь он хоть герцог, хоть граф, но какое право имеет он так обращаться с ней? Дворецкий на цыпочках подошел к ней и прошептал:

— С такими людьми не спорят, мисс, и уж тем более не перечат.

Пусть так, но ей все сильнее хотелось придушить его.

— Некрасиво шептаться в присутствии гостя, мисс Гарднер. — Герцог стянул черные перчатки и расстегнул плащ. — Кроме того, я не люблю чай. А вот от бокала бренди и приятной компании я бы не отказался. И вы, по моему мнению, более подходящая персона для удовлетворения моих скромных потребностей.

Глава 3

Сначала я должен был проверить огонь. Я открыл его, и легкий бриз быстро раздул пламя.

Мэри Шелли. «Франкенштейн»

— Как вам будет угодно, ваша светлость, — сказала Харриет, расправив плечи. — Гостиная недалеко. Пройдемте со мной.

— Я надеюсь, там не будет очередного сборища девиц в школьной форме, — сказал он, следуя за ней по коридору.

Она резко втянула ноздрями воздух. Должно быть, бедолаге тяжело видеть, как женщины пялятся на него из всех щелей, куда бы он ни пришел.

— Простите, если девушки стеснили вас, ваша светлость. Впредь я не допущу, чтобы вам кто-то помешал, и буду охранять ваше право на уединение.

— Вы будете охранять меня? — спросил он, с интересом оглядывая ее с ног до головы. — А вам не нужен для этого щит или хотя бы чайная ложка?

— Я вооружена иными средствами.

Он ухмыльнулся:

— Неужели?

Она прибавила шаг, и вскоре они вошли в комнату в конце коридора, предназначенную для избранных гостей. Он легко обогнал ее, и это снова пришлось ей не по нраву.

— Позвольте узнать имя моего охранника?

— Мисс Гарднер. Харриет Гарднер. Он посмотрел на нее:

— А вас саму есть, кому охранять? Или средств, коими вы вооружены, хватает на все случаи жизни?

Щеки Харриет снова залил румянец. Ей показалось, или он действительно только что спросил, не является ли она содержанкой какого-то мужчины? Да кем он себя возомнил? Как смеет задавать ей такие вопросы? Неужели пэрство дает ему право лезть в ее личную жизнь? И это в первый же день знакомства! Ее передернуло, когда она подумала, что же будет через неделю.

— Это была шутка, мисс Гарднер, — сказал он, качая головой, как человек, привыкший, что его частенько недопонимают. — Я просто старался найти с вами общий язык.

— Общий язык, — эхом отозвалась она. Он нахмурился:

— Должно быть, я оставил о себе ужасное первое впечатление. Не знаю, как у меня это получается. Это ненамеренно. Но… так происходит почти всегда.

Она осторожно кивнула: — Да.

— И меня действительно трудно удовлетворить.

Она сглотнула.

— Надеюсь, вам понравится наше бренди. — Она распахнула двери гостиной, которую до этого посещала только во время занятий, в бытность свою ученицей академии. Раньше ей не доводилось развлекать важных гостей. Впрочем, будучи дочерью пьяницы, она неплохо разбиралась в выпивке и умела налить рюмку. Кроме того, она могла выйти из любой ситуации. — Желает ли ваша светлость…

— Боже правый! — вскричал он голосом, который стоил ей года жизни. — Мы горим. Вся комната в огне.

Харриет ахнула. Он был прав. Она обошла его, чтобы посмотреть, откуда идут клубы едкого дыма, окутавшего его высокую фигуру. Герцог закашлялся, несколько наигранно, как показалось Харриет, и ринулся к окну, чтобы распахнуть его. Она кинулась к камину и сразу поняла, в чем причина.

Кто-то из слуг, стремясь угодить Герцогу Грома, в спешке разжег камин, чтобы согреть неуютную от сырости комнату, в которой давно никто не останавливался. Какими бы благими ни были его или ее намерения, но газеты, разожженные на колоснике, дымили и отказывались гореть, как следует.

— Не стоит волноваться, ваша светлость, — сказала она, пока он жадно глотал ртом воздух. — Я быстро все улажу, вы и глазом моргнуть не успеете.

Она подождала, пока он повернется к ней спиной, и опустилась на колени перед камином, чтобы сбить это инфернальное наваждение медным совком.

Плохая идея.

Дым не только не улегся, он стал клубиться гуще, и искры посыпались во все стороны, включая красивое лицо мужчины, который неожиданно оказался рядом, чтобы помочь ей.

Его голос громыхал у нее над ухом:

— Как можно быть такой неумехой!

Ну, все. Первый экзамен провален. Она бросила совок в топку.

— Ах, прошу прощения, ваша светлость, не воняли бы вы!

Он подобрал совок и быстро загасил немногочисленные языки пламени. Он так быстро и ловко справился, что ее собственные действия со стороны должны были выглядеть, по меньшей мере, комично. Он положил совок на каминную полку и опустился на колени рядом с ней.

Они помолчали.

Глаза ее горели, словно угольки. Может ли случиться, что он не слышал ее грубых слов? Стоит ли ей сказать, что в окно, которое он открыл, хлещет дождь и заливает шерстяных павлинов на брюссельском ковре? Как она удержится на посту гувернантки в престижной академии, если так и не научилась держать язык за зубами?

Она прекрасно знала правила. Ей их так часто вбивали в голову. Если герцог сделает ей замечание, то она должна выслушать его спокойно и думать о… о чем угодно, впрочем, только не о том, как он хорош собой, и не о том, что если бы он ее поцеловал, то у нее по крайней мере была бы веская причина обвинить его в срыве ее дебюта.

Он повернул голову. И по выражению его лица было понятно, что он не собирается целоваться с ней.

Герцог прищурился.

— Что вы только что сказали мне? — спросил он, глядя на нее, точно Люцифер. Дым довершал картинку.

Она положила руку в перчатке на сердце и твердо произнесла:

— Я сказала, мне жаль, что вашей светлости приходится терпеть то, как здесь воняет.

В глазах его промелькнул огонек понимания. Перемена эта напомнила Харриет о том, как во время грозы сквозь тучи порой пробиваются лучики солнца, даря обманчивую надежду.

Вот и здесь надежды ее были обмануты.