Книга Последняя надежда - Сандрин Вольф

— Кто?! — повернулась к нему Окса.

Светловолосый кудрявый мальчик, произнесший эти слова, внимательно посмотрел на нее своими большими карими глазами.

— Привет! Я Мерлин Пуакассе, — представился он, церемонно протягивая девочке руку. — Вы новенькие?

— Да, — машинально пожала предложенную руку Окса, — мы переехали совсем недавно. Я — Окса Поллок.

— Я — Гюстав Белланже. Но можно просто Гюс.

— Хорошо, пусть будет Гюс! Вон она, Дурында, — Мерлин легонько качнул подбородком в сторону поразительно крупной девицы со злыми глазами. — На самом деле ее имя Хильда Ришар, и могу вам сказать, что у каждого, кто с ней пообщался, вблизи или на расстоянии, остались незабываемые впечатления.

— Какого рода? — поинтересовалась Окса.

Мерлин тяжело вздохнул.

— Вроде полученных оскорблений, синяков, подзатыльников, ну и все в таком роде. Что поделаешь, такова жизнь… Добро пожаловать в колледж Святого Проксима!

— Предупреждаю сразу, Гюс, — стиснув зубы, прошипела Окса, — если тебя не будет в моем классе, а я еще к тому же окажусь в одном классе с этой девицей, клянусь, что закачу такой скандал, что никому мало не покажется…

— О, сейчас начнется перекличка! — воскликнул Мерлин, внезапно оживившись. — Давайте подойдем поближе!

На маленькой трибуне в сопровождении всего преподавательского состава колледжа Св. Проксима появился его директор, Люсьен Бонтанпи, и принялся тихонько постукивать по микрофону. Толстенький и круглолицый, он напоминал клоуна-неваляшку, а зеленый галстук и оранжевый платочек в верхнем кармане пиджака только усиливали это впечатление. Но едва директор начал свою маленькую приветственную речь, все присутствующие мгновенно поняли, что его тон, твердый и авторитетный, абсолютно не соответствует его столь беспечному облику.

— А теперь приступим к тому, что вы все так ждете: к формированию классов. В соответствии со сложившимся обычаем, каждый учебный год во французском колледже Лондона, на каждом уровне формируются по три класса в соответствии с тремя химическими элементами: Ртуть, Водород и Углерод. Начнем перекличку с самых маленьких, с шестых классов.

Дальше последовало перечисление фамилий. Постепенно у подножия трибуны начали формироваться группы учеников. В конце второго листа длинного списка голос месье Бонтанпи неожиданно дрогнул:

— Вильямс Александр!

Вперед вышел мальчик в сопровождении очень бледной женщины, одетой в черное.

Директор, явно взволнованный, положил на плечо мальчика руку и что-то шепнул ему на ухо.

— Это его сын? — тихонько спросила Окса у Мерлина.

— Нет. Это сын препода по математике, которого обнаружили мертвым в Темзе две недели назад…

— Ой! — взволнованно воскликнула Окса. — Ужас какой… Он покончил с собой?

— Нет, его убили, — доверительным тоном сообщил Мерлин. — Чудовищное убийство. Об этом писали все газеты.

— Бедняга… — Окса с трудом проглотила ком в горле.

Подавив дрожь, она снова сосредоточилась на перекличке.

— Ну а теперь четвертый класс, «Водород», классный руководитель месье МакГроу, — провозгласил месье Бонтанпи, жестом приглашая подойти к нему длинного худого мужчину. — Прошу выйти следующих учеников: Бек Зельда, Белланже Гюстав…

Гюс выкрикнул «здесь!», улыбнулся, поглядев на Оксу, и направился к группе учеников, собиравшейся возле учителя Мак-Гроу.

Сердце Оксы было готово выпрыгнуть из груди. Ресницы ее темно-серых глаз нервно трепетали, и с каждой произносимой директором новой фамилией ей казалось, что каждый удар ее сердца эхом отражается от стен школьного двора. Почувствовав себя жутко одинокой, Окса поискала глазами родителей. Те стояли совсем рядом, буквально в нескольких метрах от нее.

Отец в ободряющем жесте поднял сжатый кулак. Приободрившись, Окса еле заметно махнула ему рукой. Стоявшие рядом с Павлом Мари и Драгомира широко улыбались. Вдруг внимание Оксы привлекло движение на юбке бабушки: на какой-то миг ей показалось, что вышитые олени стремительно мчатся друг за другом! Должно быть, ей привиделось от волнения. Чертов стресс…

«Только галлюцинаций мне не хватало… Ну пожалуйста, пусть это поскорее закончится, и я окажусь в четвертом „Водороде“! Ну пожалуйста, скажите „Поллок“, Пол-лок, ну скажите…», — мысленно повторяла девочка, закрыв глаза и скрестив пальцы с такой силой, что чуть не вывихнула фаланги.

Алфавит в ее голове смешался, фамилии зазвучали неразборчиво. В какой-то момент она даже подумала, что пропустила букву «П».

— Проллок Окса, — произнес, наконец, директор, ища ее глазами в толпе.

Учитель МакГроу что-то шепнул ему на ухо, и директор тут же исправился.

— Прошу прощения, Поллок! Поллок Окса, будьте любезны! — провозгласил он, делая упор на слог «По».

Сердце Оксы взорвалось тысячами звездочек. Она сумела выдохнуть: «Здесь!», а затем с облегчением взглянула на родителей и присоединилась к Гюсу.

— Святой Проксим, вот и мы…

Следуя за учителем МакГроу, ученики четвертого «Водорода» топали по огромным коридорам колледжа, разинув рты и вытаращив глаза от изумления.

— Ух ты-ы… — пробормотала Окса. — Потрясное местечко!

Колледж Св. Проксима располагался в бывшем монастырском здании XVII века, и тут действительно царила весьма специфическая атмосфера. Величественный вестибюль украшали выцветшие гербы с выгравированными латинскими надписями, которые Окса с трудом могла разобрать.

Классные комнаты располагались вдоль внутренней галереи и еще на двух этажах вдоль галерей, выходящих во двор. Здесь сохранились изящные гранитные колонны и витражные стрельчатые окна, придававшие зданию при естественном освещении одновременно цветные и мягкие полутона.

— Да уж… — вполголоса согласился Гюс. — И погляди! Оно еще и чертовски здорово охраняется!

Он указал взглядом на стоявшие в коридорах десятки статуй, вызывавших странное ощущение, что от их пристального взора невозможно укрыться.

— Тихо, будьте любезны! — строго заметил учитель. — Или есть желающие в первый же учебный день остаться на час после занятий?

Эти слова несколько поумерили пыл учеников. Они поднялись на следующий этаж и вошли в светлое помещение с завешенными анатомическими картами стенами. Парты из темного дерева были двойными и пахли воском.

— Рассаживайтесь! — не терпящим возражения тоном приказал учитель.

— Где хотим, месье? — поинтересовался один из учеников.

— Где хотите! В пределах классной комнаты, разумеется… — с иронией ответил мистер МакГроу. — Вещи пока поставьте возле парт. Позже я покажу вам личные шкафчики, в которых вы можете хранить все, что сочтете нужным: еду, спортивную одежду, книжки, плюшевых мишек и тому подобное, — он скрипуче рассмеялся. — Это утро мы проведем с вами вместе. Я объясню вам правила колледжа, раздам расписание и перечислю преподавателей. Меня зовут учитель МакГроу, я ваш преподаватель математики и естествознания и, по совместительству, классный руководитель. И предупреждаю сразу: бесполезно обращаться ко мне со всякой детской ерундой. Вы уже не младшеклассники и должны отдавать себе отчет в своих действиях. Я согласен выслушивать вас только по серьезным причинам и важным проблемам. Это ясно? В свою очередь, с вашей стороны я требую железной дисциплины и максимальной отдачи в учебе. Знайте, что ни этот колледж, ни я сам не потерпим ни лени, ни серости. Впрочем, у вас есть право быть серостью, но только при условии, что это максимум ваших возможностей. Ваш потолок. Ваш предел. Мы же, со своей стороны, ожидаем от вас только максимума, не меньше. Это понятно?