Книга Яростный Клинок - Дэвид Геммел

— Один… два… три… четыре… пять… шесть… семь. Очень неровный.

— Хорошо, есть хоть такой, — пробормотал Арбон. — Боги великие, я последний идиот! Двадцать шесть лет таскал с собой лекарский мешок, а когда понадобилось…

— Ты ведь не знал, что на него напали. — Каста бросил взгляд на четыре тела. — И у всех были мечи. А у господина был только кинжал.

— Да, он сильный и суровый человек, и это поможет ему выжить. Подержи руки на ране. Я уже устал. — Каста положил на свернутую ткань свои большие ладони и нажал, когда его отец убрал руки. Старший мужчина поднялся и потянулся, потом окинул внимательным взглядом землю вокруг. — Они кинулись на него все сразу. И мешали друг другу, хвала Таранису!

Он подошел к телам. Все убитые были молоды, ни одному не исполнилось и двадцати.

— Почему его хотели убить? — спросил Каста.

— Месть. Некоторое время назад он убил двоих паннонов, пытавшихся угнать скот. Должно быть, это родственники.

— Он начинает дрожать, — заметил младший.

Арбон укрыл господина остатками плаща, потом отправился собирать дрова для костра. Огонь уже разгорелся, когда послышался стук копыт. Обернувшись, старый пастух увидел Ворну на пегой лошадке. Бывшая колдунья спешилась, отвязала седельную сумку и бросилась к Руатайну. Подоспели другие всадники, Мирия среди них.

Сняв приложенную к ране ткань, Ворна увидела, что кровь почти остановилась.

— Хорошая работа, — похвалила она Касту и принялась зашивать рану.

— Он будет жить? — спросила Мирия. Ворна пощупала пульс раненого.

— Думаю, да. А теперь дай мне закончить работу. — Повернувшись к Арбону, она крикнула: — Срежь два длинных шеста и сделай носилки. Он не сможет сидеть в седле.

Потребовалось почти четыре часа, чтобы привезти Руатайна в деревню. Мирия приказала положить его в ее кровать, а потом отпустила мужчин. Они с Борной молча сидели у его изголовья. С ними остался десятилетний Бендегит Бран.

— Может, привести Крыло? — спросил мальчик.

— А где он?

— Плавает у водопада Ригуан с Гвидией.

— Нет, не беспокойся. С твоим отцом все будет хорошо. — Мирия потянулась и откинула со лба мужа прядь волос. Когда она коснулась его кожи, он открыл глаза.

— Где я? — спросил Руатайн.

— Дома, — ответила жена. — Ты дома. — Ее зеленые глаза наполнились слезами.

— Тихо, женщина. Не плачь. Я не умираю.

— Глупый, — проговорила Мирия, вытирая слезы тыльной стороной ладони. — Я плачу не поэтому.

Они посидели в молчании, а потом он поднял руку и притянул ее к себе.

— Я люблю тебя, детка.

— А я тебя, глупый ты человек.

Ворна встала, потянула Бендегита Брана за руку и вышла с ним из комнаты, закрыв за собой дверь.

— С моим отцом все будет в порядке? — спросил золотоволосый мальчик.

— О да, — ответила бывшая колдунья, — с ними все будет хорошо.

Солнце садилось за горные вершины на западе, когда Ворна отправилась в дом Бануина. Она все еще не воспринимала его как свой. Почему-то без мужа, несмотря на обилие ковров, мебели и украшений, дом казался странно пустым.

Ворна глубоко вздохнула и остановилась — ее снова настигла дурнота. В последний месяц в лучшем случае она умудрялась поесть один раз из трех. Прислонившись к забору кузницы Наннкумала, бывшая колдунья закрыла глаза. Прохладный ветерок принялся играть ее черно-серебряными прядями. Он очень освежал.

Будучи ведуньей, Ворна много раз испытывала боль деторождения через Погружение, но, к счастью, никогда эту отвратительную дурноту. Она знала, что большинство женщин испытывают легкое недомогание с утра. Оно быстро проходит и не сильно отравляет жизнь. А другие — и, увы, она в их числе — как будто прокляты, и оно может настичь в любой момент. Ворна выпрямилась. После поездки к раненому Руатайну ее мутило, и болел крестец. Женщина потянулась и пошла дальше.

В доме было прохладно, и Ворна разожгла огонь. Внезапно она вздрогнула и огляделась. Никого. Это удивило ее, поскольку ей показалось на мгновение, что она не одна. Поднявшись, женщина дошла до спальни и заглянула туда. Через широкое окно лился лунный свет на широкую кровать со стеганым одеялом.

— Кто здесь? — прошептала Ворна, но ответа не получила. Вернувшись к очагу, она села в любимое кресло Бануина и закрыла глаза. Могущество, дарованное Морригу, оставило ее, однако с детства у нее была собственная сила: повышенная чувствительность к тонкому миру. Именно так ей удалось увидеть душу Риамфады, идущую среди сидов. Она попыталась призвать на помощь эту способность.

Что это рядом с ней, дух или демон? Ворна проверила свои ощущения. Нет, она не испытывала страха, значит, это не посланник зла. Ее лба коснулось дуновение холодного ветра. Потом оно исчезло, и в комнате снова стало пусто. Бывшая колдунья открыла глаза. Должно быть, просто ночной дух на пути неизвестно куда…

Ворна сварила себе овсянку на молоке и села, ожидая, пока еда остынет. Затем подумала о Бануине, представила надетую на него бронзовую застежку для плаща с синим опалом.

— Она вернет тебя мне живым и здоровым. Это самый сильный мой амулет.

Взяв миску с кашей, Ворна принялась за еду. Немедленно накатила тошнота, и она поставила миску, откинулась на спинку стула.

Ее напугало хлопанье крыльев. На спинку дивана сел огромный ворон и принялся чистить перышки. В груди Ворны вскипел гнев, подавляя дурноту.

В дверях стояла Морригу, закутанная в порванную шаль.

— Что тебе нужно? — прошипела Ворна.

Морригу вошла в комнату и села напротив бывшей колдуньи, протянула старческие руки к огню.

— Может быть, мне просто захотелось общества, — вздохнула она. Опустив голову на спинку стула, Морригу закрыла глаза. — Ешь свою овсянку, я рассеяла тошноту.

— Я не голодна.

— Думай не только о себе. Ты ешь за двоих. Сыну нужна пища, Ворна. Ты ведь не хочешь больного ребенка или калеку, вроде Риамфады?

Сердце немедленно наполнил ужас.

— Угрожаешь?

— Нет, конечно. Меня не интересует твой ребенок. Ешь овсянку.

Бывшая колдунья снова пододвинула к себе миску. Закончив есть, подкинула еще полено в очаг и принялась смотреть на пламя. Она не представляла, чего на самом деле хочет Морригу, но знала, что сиды не говорят ничего раньше времени. В комнате было тихо, только потрескивали горящие дрова, и иногда ворон встряхивал перьями. Ворна бросила взгляд на Морригу. Казалось, старуха уснула. Через некоторое время женщина была не в силах выносить неизвестность.

— Зачем ты пришла на самом деле? — спросила она.