Книга Проклятый ректор - Лена Летняя

– Ты в порядке?

Я кивнула, хотя не чувствовала себя в порядке: меня трясло крупной дрожью, сердце заходилось стуком, а в груди вместо привычного жжения разливался холод. Но говорить я не могла, а потому не хотела объяснять, что случилось и что со мной не так.

Фарлаг мне не поверил, но расспрашивать не стал. Просто молча прижал к груди, обхватывая рукой за плечи, и погладил по волосам. Я замерла, моментально согреваясь в его объятиях, но совершенно забывая обо всем на свете. Сейчас он был в одном костюме, без мантии и плаща, а хотя день выдался солнечным, в долине, да к тому же почти в лесу под вечер, все еще было довольно прохладно. Значит, он не забрел сюда во время прогулки.

– Как вы здесь оказались? – его тепло не только уняло дрожь, но и вернуло мне голос.

Меня смущала его близость, но я не пыталась высвободиться из объятий, а он не торопился отпускать, все еще рассеянно поглаживая меня по голове. От его рубашки пахло мужским парфюмом, сигаретным дымом и чем-то еще, что я не смогла определить. Запах мне нравился, как нравилось чувствовать его руки на своих плечах. Отец – то есть, отчим – убил бы меня за такое поведение, но его здесь не было, поэтому я бесстыдным образом посмела не только не вырываться, но и скользнуть руками вокруг ректора, обнимая его в ответ и прижимаясь еще сильнее. Мне показалось, что он резко втянул воздух и сжал меня в объятиях крепче.

– Тебя искал, – почему-то прошептал он. – Так и думал, что найду здесь.

– Я пришла попрощаться, – зачем-то объяснила я более чем очевидную вещь. – А зачем вы меня искали?

– Хотел узнать, как ты. И насколько удался мой план. Судя по твоему состоянию, не очень. Кто-то уже успел рискнуть и обидеть тебя?

Я помотала головой, все же аккуратно отстраняясь. Он не отпустил меня совсем, его руки остались на моих плечах, но теперь я могла заглянуть в его лицо.

– План был прекрасный, – заверила я его. – Спасибо. Конечно, с вашей стороны было немного непедагогично сталкивать лбами элиту и аристократов, но мне было приятно стать героем дня хотя бы для кого-то из них. Пусть даже другие меня теперь ненавидят еще больше.

Он тихо рассмеялся.

– Они и так всегда подспудно соперничают. Я просто сделал это противостояние открытым в рамках одного занятия. Давай будем считать, что это мои извинения за все, что я наговорил и сделал.

– Извинения приняты, – я тоже улыбнулась, снова замирая под его взглядом.

Он смотрел на меня… странно. С незнакомой мне жаждой и не очень понятным сомнением, которое таяло с каждой секундой, что я оставалась неподвижна. Внезапно он коснулся моей щеки, как тогда в лаборатории, как будто снова хотел убрать за ухо прядь волос, но пальцы так и остались на коже.

Я все еще смотрела на него, боясь пошевелиться, не до конца осознавая, что происходит, но виновато понимая, что мне это нравится. Наверное, своей реакцией – точнее, отсутствием сопротивления – я в каком-то смысле поощрила его, потому что секунду спустя его лицо оказалось слишком близко, и он прижался губами к моим губам. Я дернулась, но его руки мгновенно оказались на моей талии, удерживая меня. И тогда я просто снова замерла, не отвечая на поцелуй, но и не вырываясь.

Меня никогда нельзя было назвать романтичной особой. Я не мечтала о большой любви и хорошем замужестве. Общение родителей, которое я наблюдала каждый день, чаще вселяло в меня суеверный ужас перед этой перспективой. Но иногда, прочитав пронзительный роман, я тоже предавалась мечтам о прекрасном, достойном мужчине, о страстной любви, о первом поцелуе, который, судя по разговорам сверстниц, в моей жизни неприлично припозднился. Я представляла, как это все могло бы быть. Но ни в одной из моих фантазий меня никогда не целовал женатый ректор у могил моих родственников. Я никогда не думала, что жесткая щетина в этот момент будет такой колючей. Что я сама не буду знать, что делать и как реагировать.

Разум твердил, что я должна остановить его, высвободиться, а еще лучше – дать пощечину. Он женат, проклят, заметно старше меня, к тому же мой ректор! Он из мира, в котором я оказалась случайно и на время, в котором я никогда не буду жить. Но пока в голове крутились эти мысли, тело вело себя совершенно неразумно. Вместо того, чтобы остановить его, я разомкнула губы, давая согласие продолжать, вместо того, чтобы высвободиться, наоборот, потянулась к нему.

Однако пусть не сразу, но разум все-таки отчасти победил. Я отклонилась назад, и Фарлаг позволил мне отстраниться ровно настолько, чтобы наши губы больше не соприкасались. Из объятий не выпустил.

Только сейчас я заметила, что закрыла глаза, когда он меня целовал. Теперь я не решалась их открыть, боясь увидеть лицо ректора. Он тяжело дышал, мои ладони, которыми я упиралась в его грудь, ощущали быстрое и неровное биение сердца. Я и сама задыхалась, но больше от страха, чем от страсти.

– Зачем вы?.. – это все, что мне удалось произнести.

– Почему нет? – его голос все еще звучал тихо. – Не говори, что тебе не понравилось.

Я бы солгала, если бы так сказала, но от этого мне становилось только хуже. Он женат. Он ректор Лекса. Сын министра. Он Фарлаг, в конце концов, с родословной, уходящей куда-то там очень глубоко… Я снова и снова повторяла все это себе, как заклинание, но эти слова казались пустыми, никчемными, ничего не значащими.

– Тара, не думай, что это минутная блажь, – быстро и уверенно заговорил он. – Для тебя все это слишком быстро, я понимаю, но у меня нет времени на долгие ухаживания. Я тебя ничем не обижу. И все для тебя сделаю. Найду любую информацию, отца твоего из-под земли достану, если нужно будет. Я дам тебе все. Все, что смогу, и все, чего ты заслуживаешь. Ты больше ни в чем и никогда не будешь нуждаться, и никто не посмеет тебя обижать.

«Значит, такая цена у его помощи», – пронеслось у меня в голове. И это придало мне сил: я смогла отодвинуться от него на большее расстояние и набралась смелости взглянуть ему в глаза.

– Перестаньте, сэр. Вы женаты, вы не забыли?

Он не пытался удерживать меня силой, но и совсем отпускать не торопился. В опускающихся вечерних сумерках в его глазах стало меньше видно зеленый, а карий заметно потемнел.

– Мой брак ничего не значит. Он давно ничего не значит.

– Возможно, для вас, – я окончательно освободилась из его хватки. – Но не для меня.

Чувствуя, что меня снова пробирает озноб, я поторопилась прочь. Он позвал меня, но я не оглянулась, только перешла на бег. К счастью, Фарлаг не стал меня догонять.

Глава 22

Я так и бежала до самого замка. Лишь когда на первых ступеньках лестницы дыхание внезапно кончилось, голова закружилась и мне пришлось схватиться за перила, я остановилась, чтобы отдышаться и прийти в себя. Тогда же я поняла, что бежать нет смысла: от себя не убежишь. Мне было стыдно. За то, что допустила поцелуй, и за то, что он мне понравился. И даже за то, что я не нашла в себе душевных сил более явным образом выказать свое недовольство случившимся. Все это шло вразрез с тем, как меня воспитывали.