Книга Теоретик - Владимир Корн

– Теоретик, ты чего?! – Гудрон тряс меня за плечи так, что голова болталась. – Какая кровля?! Грек! – позвал он, вероятно не представляя, что дальше делать.

– А ведь прав Теоретик, – спокойно заметил Янис. – Битум, перестань его трясти и взгляни сам. Натуральная кровля. Но ведь тогда, по логике вещей, вот тот бугор должен быть вентиляционным грибком. А вон тот – спуском в подъезд. Или как он там правильно называется?

Гудрон все еще продолжал держать меня за плечи, когда Янис прикладом своей СВД отшвырнул часть мха на одном из таких бугров и обнаружил самую обычную дверь. Деревянную и обшитую жестью. Дверь провалилась внутрь после первого же удара ногой. Внутри оказалось то, что и должно было оказаться: металлическая лестница, уходящая вниз, в болотную жижу, которая то и дело вздувалась пузырями.

– Вот это да! – изумился Гриша. – Целый дом в трясину ушел! Это сколько бы там добра нашлось, если бы он выбрал себе другое место!

– Возможно, и оказалось, а возможно, и нет, – пожал плечами Слава. – Недавний пример тебе ни о чем не говорит?

– Явно он здесь не один, – заметил Сноуден. – Вон те кочки выглядят в точности как эта. И еще справа, – указывал он рукой.

– Вероятно, ты прав, – изрек свое командирское слово Грек. – Но задерживаться нам здесь в любом случае не стоит.

И мы потопали снова. Сначала бодренько – сказалась минутная передышка. Потом переставлять ноги становилось все труднее. А затем начался настоящий ад.

– Стоп! – взметнул над собой руку Грек. – Кажется, мы приплыли.

– Похоже на то. – В конце фразы у Гриши сорвался голос, и я больше догадался, чем услышал.

– Это то, о чем я думаю? – спросил Слава.

– Именно, – кивнул Янис. – Нет, это надо же, в самом конце! Тут не более получаса осталось идти вразвалочку.

Все они смотрели вперед. Но я, сколько ни всматривался, ничего особенного увидеть не смог. Ни людей, ни животных, ни открытой трясины. Лишь нечто напоминающее легкий туман, разве что более темный.

– Командир, наши действия? – настойчиво спросил Гудрон.

Вероятно, впереди действительно таилась какая-то опасность, и от Грека требовалось немедленное решение, которое должно всех нас спасти. Или погубить, если оно будет неправильным.

– Гриша, да что же там такое? – спросил я, видя, как Грек судорожно обдумывает ситуацию, крутясь по сторонам с биноклем в руках. Он явно нервничал, поскольку даже под резиной противогаза были видны его вновь заходившие желваки: вверх-вниз, вверх-вниз.

– Задница, Теоретик, полная задница! – взволнованно ответил Сноуден.

Все-таки незнание имеет иногда и положительную сторону. Я не знал, чего они все так страшатся, и потому чувствовал себя куда спокойнее других. А может, полностью вымотала дорога через болото, и ни на что другое эмоций уже не осталось.

– И в чем она заключается?

– В том, что эти летучие твари – называй их как хочешь: москиты, гнус, изозомы, диптеры – питаются не кровью, нет! Они выедают мозги! – Гриша почти кричал.

– Так уж и выедают? Через уши, что ли? Или глаза?

До мозгов еще добраться нужно. Через противогаз. Помимо того, можно и рюкзак на голову напялить. Ради такого дела я его полностью вытряхну и прорежу в нем щель, чтобы видеть хоть что-то.

– Теоретик, они не в прямом смысле их выедают! Я не знаю, что происходит на самом деле, но лишиться рассудка можно на раз!

Я посмотрел на Славу. Мозги – это по его части. Как он реагирует на Гришино заявление? Судя по тому, как он судорожно сжимал карабин, словам Сноудена можно полностью доверять. Грек к тому времени уже принял решение, потому что прервал пытавшегося что-то ему сказать Сноудена резким взмахом руки.

– Живо достали все жадры, и прямиком через них! Бегом, изо всех сил! Назад нам дороги нет! – И уже тише добавил: – Там их еще больше.

– Теоретик, помнишь, как жадры нужно держать? – затараторил Гудрон. – Крепко сжимаешь его в кулаке, а большой палец кладешь на острый конец. До боли! Нечего их сейчас жалеть! Давай!

Жадр лежал у меня наготове в кармашке на левом плече. Чтобы удобней было достать его, если ведущая рука занята оружием. Все именно так, как и объяснял Гудрон. Иногда, когда в крови зашкаливает норадреналин, необходимо успокоиться, чтобы ствол не ходил ходуном, и жадр в этом деле тоже отличный помощник.

– Все зажали?! Теперь вцепились друг в друга, и вперед! Так быстро, как только можем!

– И не дай нам бог куда-нибудь провалиться! – пробормотал Янис.

– Сплюнь! – ответил ему Гудрон, одновременно цепляя мою руку сгибом локтя своей руки.

В другое время я бы обязательно пошутил, что в противогазе не слишком-то и наплюешься.

Мы бежали гурьбой, практически не обращая внимания на то, что у нас под ногами. Я, как и все остальные, должен был испытывать страх. Или хотя бы волнение. Если уж Грек с Гудроном и Янисом, у которых и в прошлой жизни, и в нынешней хватало всякого, что должно было избавить их от лишних эмоций, вели себя так, то уж мне и подавно стоило. Но нет, меня разбирал смех.

Группа вооруженных мужиков, все как один пучеглазые от противогазов, бегут изо всех сил, спасаясь от мошкары. Которая может выесть им мозги! Причем даже не залезая внутрь черепной коробки. И даже Слава во все это верит. Без пяти минут ученый муж, как раз по этим самым мозгам. Ну не смешно ли?! И я едва не захлебывался от смеха.

Этих самых дрозофил разглядеть у меня так и не получилось. И не до того было, и пот глаза заливал, и впереди маячила спина Славы. Парочка насекомых уселась прямо на стекло противогаза, но на таком малом расстоянии зрение не сфокусируешь. И еще мешал смех, который периодически одолевал меня. В такие моменты я чувствовал, как напрягались поддерживающие меня руки Гудрона и Яниса, но поделать с собой ничего не мог.

Так мы и добрались на подкашивающихся ногах до спасительного берега и бежали еще некоторое время, ломясь сквозь кустарник, пока наконец Грек не скомандовал:

– Стой!

Все дружно повалились на траву. Тут-то меня и сотряс очередной приступ. Нет, это надо же! Вот бы со стороны это увидеть! От мошек! Сломя голову!

Смеяться в противогазе – то еще удовольствие, и я был благодарен Гудрону, когда он его с меня содрал. Что, впрочем, помогло мало: смех продолжал меня душить, и я сидел, смахивая грязными ладонями с лица выступившие слезы.

– Теоретик! Приди в себя! – Он уже замахнулся, чтобы привести меня в чувство.

Пришлось перехватить его руку в запястье.

Пощечина – отличное средство при любых видах истерик, проверенное тысячелетиями. И куда действеннее всей этой современной фармакологии. Все это так, но она будет лишней. Понимаю, он мой наставник, и тем не менее.

– Теоретик, как себя чувствуешь? – спросил Гудрон, освобождая свою руку из моей, которую я на всякий случай продолжал удерживать.