Книга Комиссар госбезопасности. Спасти Сталина! - Олег Таругин

Разумеется, остается вероятность, что русские все-таки научились неким образом получать слепок разума хроноагентов, что может всерьез нарушить режим секретности. Если начистоту, в последнее новоиспеченный глава «Возрождения» верил не слишком, но на всякий случай подобную возможность не исключал. В конце концов, кто их, этих комми, разберет? Но и серьезной проблемы в этом не видел: новых «доноров» можно доставлять в лабораторию скрытно, не сообщая, где именно она расположена. А старина Джонс? Спецы из пси-отдела, прибывшие на новое место вместе со спасшимся «костяком», уверяли, что установить непробиваемый противником нейроблок вовсе не сложно.

Правда, разум самого носителя такой закладки при попытке ментального вторжения наверняка окажется уничтожен, но настолько ли подобное важно? Да и кто ему этот самый старший научный сотрудник Алекс Джонс? Не более чем подчиненный, причем временный, один из многих… особенно после того, как выторговал увеличение гонорара за продолжение участия в проекте почти в три раза. «Ты должен меня понять, Вил! Мне хотелось бы сказать что-нибудь вроде «я не пойду на подобное даже за миллион амеро», но я прекрасно понимаю, насколько важна наша работа для будущего страны!» Разумеется, понимает, за такие-то деньги! Вот только, как говорил все тот же Сталин, незаменимых людей не существует…

Самое главное в кратчайшие сроки возобновить работу… ну, и добыть нужную информацию. Впрочем, относительно последнего Уильям Брайли никаких особых сомнений не испытывал: да, технические базы данных по нацистской бронетехнике, авиации и стрелковому оружию уничтожены термоядерным взрывом, но разве кто-то мешает им воспользоваться глобальной инфосетью? В которой полным-полно соответствующих бесплатных библиотек и тематических форумов, где сутками напролет тусуются любители истории, обсуждая множество проблем былого. Настолько ли сложно найти необходимые сведения, даже не являясь сугубым спецом по древнему примитивному оружию? Глупости, достаточно просто отобрать несколько наиболее мощных образцов, созданных наци в самом конце WWII! Сейчас иное важно: как можно скорее обустроить лабораторию и продолжить реализацию проекта…

Брайли скупо усмехнулся последней мысли: ну уж нет, «как можно скорее» – это не для них, истинных повелителей самого непостижимого Времени! Они могут провозиться в этих заброшенных на пару столетий подземельях хоть год, хоть два или три – но в прошлое они отправятся в ЛЮБОЙ нужный момент! Хоть уже в следующую минуту после последнего неудавшегося покушения на большевистского вождя! Раньше, правда, нельзя, как ни старайся. Причину этого яйцеголовые пока объяснить не смогли, кажется, даже самим себе. По крайней мере, они постоянно об этом спорили, выдвигая все новые и новые теории, порой откровенно противоречащие друг другу. Но факт, тем не менее, оставался фактом: отправить слепок сознания донора во временной отрезок, предшествующий последнему погружению хоть на миллисекунду, было абсолютно невозможно…

Глава 13

Старший лейтенант Федор Кобрин, февраль 1942 года

Несмотря на первоначальные опасения, добраться до железнодорожной станции разведгруппе удалось без осложнений. Зашли через разрушенный в ходе декабрьского контрудара поселок, удачно прилегающий к самому лесу, откуда до цели оставалось всего ничего, меньше километра. Собственно говоря, до самой станции наши войска не дошли, остановившись километрах в десяти, но по поселку и станции отработали со всем тщанием, используя и авиацию, и реактивные минометы, благо заранее предупрежденные жители покинули свои дома еще за несколько дней до наступления. Пути и основную инфраструктуру немцы за это время, понятно, восстановили, а вот раскатанное бомбами и эрэсами буквально по бревнышку поселение так и стояло заброшенным и занесенным злым февральским снегом.

Укрывшись в руинах одного из наименее пострадавших зданий, пятеро советских разведчиков дождались сумерек, отдыхая после изнурительного марш-броска и попутно изучая местную обстановку. Которая в общем и целом радовала: подходы к станции фрицы, хоть и охраняли, но подобраться, тем более в темноте, для опытных бойцов вполне реально. А неопытных в этом рейде попросту не было, с собой старлей Кобрин взял исключительно ветеранов, не раз и не два ходивших во вражеский тыл, ребят обстрелянных и имеющих боевые награды.

Располагайся поселок хоть немногим ближе и выше по рельефу, на станцию можно было бы и вовсе не соваться, высмотрев все необходимое в бинокли, коих на группу имелось аж три штуки, но – увы… Поселок находился пусть в неглубокой, но низине, так что разглядеть происходящее никакой возможности не имелось. Значит, придется рисковать, поскольку полученный приказ двояких толкований не допускал: не позднее пяти часов утра командование должно получить подтверждение, прибыл ли под разгрузку эшелон с новейшими тяжелыми танками, или авиаразведка ошиблась, приняв за танки какой-то иной груз. А в том, что летуны вполне могли опростоволоситься, особых сомнений не было. Погода в последние дни снова начала портиться, небо затянула плотная облачность, летать ниже кромки которой было чревато. Являющуюся стратегическим объектом станцию прикрывало сразу три батареи ПВО, тяжелая, из четырех 8,8-см FlaK 36/37, и две легкие, вооруженные двадцатимиллиметровыми скорострельными автоматами.

Так что последнее слово, как обычно, оставалось за фронтовой разведкой. Если подтвердит, через час после получения шифрованной радиограммы сюда наведаются тяжелые бомбардировщики, с полной бомбовой нагрузкой на борту дожидающиеся коман-ды (или отмены оной) на своих аэродромах. Которым на низкую облачность, в принципе, наплевать – они ориентируются по радиомаякам и по такой крупной цели, как станция, никак не промахнутся. А после первых удачных попаданий можно будет работать уже прицельно, по ориентирам, поскольку пламя от возникших возгораний никакие облака не скроют…

Ну, а опровергнут – вступит в действие запасной план, и сразу несколько РГД уйдут в направлении близлежащих ж/д узлов, разыскивая секретный эшелон, сведения об отправке которого получены от одного из советских агентов аж в самом гитлеровском генштабе. Найдут, конечно, куда он денется, чай, не иголка. Вот только сколько на это потребуется времени, никто не знал: сутки, двое, больше? А время, которое ты отдаешь противнику, всегда и на любой войне стоит дорого, крови и жизни бойцов, иногда далеких и незнакомых, а порой – твоей собственной и твоих боевых товарищей. Но пока до урочного часа, когда предстоит выйти в эфир, оставалось еще несколько часов, уйма времени…

* * *

– Ну, вот как-то так, братцы, – подытожил недолгое совещание Кобрин, аккуратно складывая и пряча в планшет лист бумаги с начертанной от руки схемой железнодорожной станции. – Заходим двумя группами, мы с Серым идем со стороны паровозного депо, Леша с Вадиком – через разбомбленные пакгаузы, и там, и там есть где укрыться. Василь с рацией ждет на точке, поскольку рисковать ценным оборудованием никакого права у нас нет.

– Кто б сомневался, – мрачно буркнул радист. – Снова в тылу сидеть…

– Не в тылу, а в боевом прикрытии! – строго поправил Федор. – Если мы нарвемся и нашумим, сигналы помнишь?